Александр Амфитеатров - Дьявол в быту, легенде и в литературе Средних веков

• Название: Дьявол в быту, легенде и в литературе Средних веков
• Автор: Александр Амфитеатров
• Издательство: Издательская Группа «Азбука-классика»
• Жанр: Культурология
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9985-0677-2

В Евангелие от Марка написано: «И спросил его (Иисус): как тебе имя? И он сказал в ответ: легион имя мне, ибо нас много» (Марк 5: 9). Сатана, Вельзевул, Люцифер… — дьявол многолик, и борьба с ним ведется на протяжении всего существования рода человеческого. Очередную попытку проследить эволюцию образа черта в религиозном, мифологическом, философском, культурно-историческом пространстве предпринял в 1911 году известный русский прозаик, драматург, публицист, фельетонист, литературный и театральный критик Александр Амфитеатров (1862–1938) в своем трактате «Дьявол в быту, легенде и в литературе Средних веков». Опыт был небезуспешный. Его книгой как справочником при работе над «Мастером и Маргаритой» пользовался великий Булгаков, создавая образы Воланда и его свиты. Рождение, смерть и потомство дьявола, бесовские наваждения, искушения, козни, адские муки, инкубы и суккубы, ведьмы, одержимые, увлечение магией и его последствия, борьба Церкви с чертом и пр. — все это можно найти на страницах публикуемой нами «энциклопедии» в области демонологии.

---

Разумеется, интерес к своему имени надо было подогревать. Амфитеатров время от времени делает это. Весной 1904 года в Горном институте вспыхнул конфликт между студентами и ректором Коноваловым. По условиям эпохи, конфликт принял идейный характер и разросся до политических масштабов. Амфитеатров тут же публикует по этому поводу статью, за которую ему не может не зааплодировать «передовая» общественность и не может не погрозить пальчиком власть. В результате издание газеты «Русь» остановлено, а Амфитеатров опять сослан в Вологду с запретом заниматься литературной деятельностью. Разумеется, и ссылка и запрет были недолгими — несколько месяцев. В России началась революция, властям стало не до бульварных фельетонистов. Эсеровские бомбы взрываются одна за другой, повсюду только и разговоров, что об очередных жертвах революционного террора. Амфитеатров заявляет о своем единомыслии с организаторами кровавых терактов: «Считаю себя… не записанным эсером. Но в хороших отношениях со всеми другими левыми партиями, борющимися с монархизмом».

Революция идет на спад. Революционеры от арестов спасаются в эмиграции. Амфитеатров тоже покидает Российскую империю. И его тоже награждают почетным титулом эмигранта. На самом деле Амфитеатрову никто не запрещал жить в России, никто не собирался его арестовывать, казнить, заковывать в кандалы… Но с точки зрения саморекламы, конечно, выгоднее взирать на родину «из чудного далека». С 1905 по 1916 год Амфитеатров обитает по большей части в Италии. Пишет для многих российских газет. Сам издает и редактирует эмигрантский журнал «Красное знамя» (какое привычное советскому уху название!). Его плодовитость не снижается, а нарастает, достигнув пика к началу Мировой войны. Он уже настолько солиден, что переходит к созданию целых эпопей, «грандиозных историко-художественных полотен» (выражаясь языком некрологов Союза советских писателей): «Восьмидесятники», «Девятидесятники», «Зверь из бездны»… Его романы из жизни проституток и бандерш («Марья Лусьева», «Виктория Павловна») разрастаются в многотомные эпопеи… Все это — мыльные оперы, бесконечные печатные сериалы, которые можно начинать читать с любого места. Они помогают скоротать время и не заставляют думать. Поэтому они востребованы. Поэтому они — хороший товар на рынке.

Вот здесь — вторая причина того, что Амфитеатров стал созвучен нашей эпохе. Он, безусловно, наиболее успешный коммерческий литератор предреволюционной России. Все его книги (их в каталоге Российской национальной библиотеки числится около двухсот пятидесяти!) построены исключительно на принципах рыночной привлекательности. А эти принципы мало меняются в течение столетий. Несчастные Изауры, легкомысленные, но обаятельные мачо, любовь-страсть, дикая ревность, пикантный эротизм «с грязнотцой», кр-ровавые образы злодеев прошлого, поданные в манере устных рассказов Эдварда Радзинского… Все это, написанное бесхитростным языком все тех же переводов «со шведского», бывает востребовано в разные времена. Поэтому и тематически, и стилистически романы и повести Амфитеатрова вполне съедобны для современного потребителя «мыльной» литературы. В постсоветские годы было переиздано около десятка книжек Александра Валентиновича. Это ли не второе рождение?

Книга с броской надписью на обложке — «Дьявол» (полное название — «Дьявол в быту, легенде и в литературе Средних веков») была написана Амфитеатровым на самом пике его успеха и вышла в свет в петербургском издательстве товарищества «Просвещение» в 1913 году. Для России это год празднования трехсотлетия дома Романовых, год наивысшего промышленного и культурного подъема, зафиксированного в материалах всеобщей переписи населения. Год грандиозных прожектов и беззаботного обжорства. Год, обещавший впереди великое процветание, Год, оказавшийся последним мирным перед несколькими десятилетиями войн, революций, неисчислимых жертв и чудовищных лишений. И в жизни Амфитеатрова этот год окажется переломным: высшая точка подъема и начало падения. Никогда позже его популярность не поднимется до уровня, достигнутого в предшествующее десятилетие. Скоро начнется война, за ней революция. Россия, оглушенная шумом внутренней тревоги, перестанет внимать бульварным байкам стареющего фельетониста. Кто в этом виноват? Дьявол?

Нет. Такова судьба всякого рукотворного успеха. В наше время такова слава звезд шоу-бизнеса — она не может держаться более десятка лет. Потом наступает упадок, потом — забвение. И все же любопытно: добравшись до самой вершины земного пути, потратив тридцать лет жизни на конструирование своей мирской славы, обменяв душевные силы и талант на тиражи и гонорары, сын священника Александр Амфитеатров берется за книгу о дьяволе. Что это? Прозрение? Схождение Данте во ад? Встреча Фауста с Мефистофелем? Да ничего подобного. Просто ходовая тема, которую можно выгодно обработать и хорошо продать. Тем более что не надо далеко путешествовать за источниками информации.

В Италии, столь милой сердцу Александра Валентиновича, жил-был такой поэт и историк, знаток Средневековья — Артуро Граф. Помимо всего прочего, он написал книгу «Il Diavolo», «Дьявол». В ней прослеживается история образа врага рода человеческого в литературе и искусстве европейцев — от античности до современности. С этой книгой Амфитеатров был хорошо знаком, переводил ее, использовал для внесения модных мистических мотивов в свои романы («Жар-цвет», например). Как раз в 1913 году маститый Артуро Граф скончался. Его смерть дала Амфитеатрову информационный повод и нравственно-юридическое основание для написания книги с таким же названием, в которой широчайшим образом использовалось произведение итальянца. Собственно, «Дьявол» Амфитеатрова — на две трети и есть перелицованный «Иль Дьяволо» Артуро Графа.

Первая и главная особенность книги Амфитеатрова в том, что его дьявол — совсем не страшный. Да тут и нет дьявола, не чувствуется запах серы. Есть литературный образ, картинка, взятая из книг, не более. Такой филологический Сатана. Несколько лет спустя Александр Блок напишет по поводу одной из пьес Амфитеатрова, посвященной теме русского бунта (ведь наш герой писал еще и многочисленные пьесы): «Все изрядно упрятано в литературу, сглажено, как у Ал[ексея] Толстого (или Римского-Корсакова), отчего эта самая русская мордобойная „правда“ выходит немного слащавой, книжной, даже… газетной». Эту оценку можно перенести и на книгу о дьяволе. Владыка тьмы пострижен, побрит и одет во вполне пристойные одежды, сшитые из книжных листов.

С точки зрения филологической науки того времени, книга вполне неплохо обставлена источниками и цитатами. Однако постоянные ученые ссылки на Исидора Севильского, Татиана Сирийца, Цезария Гейстербахского, Герберта Аврилакского и иже с ними порой напоминают стиль булгаковского Михаила Александровича Берлиоза. Какая-то присутствует в них уверенная доктринерская поверхностность, и не верится, что автор действительно все это читал. Берлиоз трагически проигрывает в споре с Воландом, потому что он не знает того, о чем говорит, а Воланд знает. Амфитеатров с амбициозностью, свойственной начитанному человеку, рассказывает нам о том, чего не знает (и не хочет знать) в реальности.

Впрочем, и начитанность его весьма ограничена. Следуя за Артуро Графом, Амфитеатров в описании дьявола остается исключительно в русле традиций западноевропейской католической демонологии. Вот вехи этой традиции: Библия, откомментированная католическими теологами; античная мифология и философия; ранняя патристика, преимущественно латинская; средневековое схоластическое богословие вплоть до Фомы Аквинского; сумма католического учения, выработанная ко времени Тридентского собора. Побочный продукт — обиходная демонология, отраженная в фольклоре европейцев и в памятниках письменности от «Золотого осла» до «Молота ведьм». К этому добавлены в качестве приправы кое-какие сведения о религиях и культах Древнего Востока плюс немножко данных из этнографии и фольклористики. Необъятное духовно-культурное наследие восточнохристианского мира практически не использовано Амфитеатровым. Из всех Отцов Восточной (Православной) Церкви, уделявших внимание вопросам происхождения зла и природы диавола, в книге упоминаются: Василий Великий, Григорий Богослов (Назианзин), Мелитон Сардийский, Иоанн Златоуст — по одному разу; Григорий Нисский, Иоанн Дамаскин — каждый дважды. Такие столпы православия, как Максим Исповедник, Дионисий Ареопагит, Симеон Новый Богослов или Григорий Палама, не упомянуты вовсе. А, скажем, Блаженный Августин — семь раз, чтимый латинскими средневековыми схоластами Ориген — девять раз, папа римский Григорий Великий — десять раз, Фома Аквинский — девять раз. Дело, конечно, не в количестве упоминаний и ссылок. Дело в том, что учение восточных Отцов, с его детально разработанной космологией, антропологией, ангелологией и демонологией, учение, воспринятое Русской православной церковью, вроде бы совершенно неизвестно русскому поповичу Амфитеатрову, как неизвестно оно было итальянцу Артуро Графу.