Павел Генералов - PRосто быть богом: ВВП

• Название: PRосто быть богом: ВВП
• Автор: Павел Генералов
• Жанр: Детектив
• Год: 2012

Роман про удивительные российские выборы, про любовь, честь и достоинство. Дело происходит в небольшом волжском городе, выбранном для пробной реализации большого политического проекта. "Народ" и "партия" однако вовсе не едины, а разного рода политтехнологические экзерсисы порой работают непредсказуемо. Как то, впрочем, и должно быть в нашей богоспасаемой Отчизне. Благо чувство юмора и здорового пофигизма почти никогда не оставляют героев в предлагаемых им обстоятельствах.

---

Палыч, как послушный ученик, вполуха слушал бредовую историю строительства и мучительно пытался определить, кого ему так напоминает Мысливчик. Вроде бы не было на просторах долгой армейской и краткой штатской жизней Палыча таких вот персонажей. С клочками волос, казавшимися не то продолжением ушей, не то пропеллерами. С глазами–незабудками и бородой веером, из которой рождались странно–гладкие фразы с неправильной расстановкой слов.

Когда Палыч наконец понял, на кого похож Мысливчик, было уже поздно. Хитрый дед–метростроевец, настоящий, разве что не зелёный, Йода из «Звёздных войн», уже пересчитывал, подслюнивая пальцы, купюры, которые Палыч — нет, точно, без гипноза не обошлось! — как–то совсем легко достал из того отделения сейфа, где хранился пакет на «добрые дела».

Уже от дверей довольный дед обернулся и сообщил доверительно:

— Знайте вы, Александр Павлович уважаемый, что я — не Мысливчик совсем, нет, иной — я.

— Не Мысливчик? — обалдел взъерошенный Палыч, разглядывая коряво нацарапанную расписку именно от Мысливчика Ф. К. — А кто же?

— Отец мой паспорт получал когда, ошибся писарь. Одну неправильно букву вписал. Не МысливчИк потому, что МысливчУк я! — и, сверкнув напоследок голубыми глазками, великоволжский Йода, наконец вышел.

Фёдор Кузьмич сиял как именинник. Теперь, когда кандидаты в мэры начнут множиться словно опята в дождливый денёк, откроется не только третья, но и четвёртая станция! Ведь если нанять двух, нет, лучше трёх рабочих, то скорость проходки можно увеличить с двадцати сантиметров в час до шестидесяти, а то и до восьмидесяти!

Только в ресторане Палыч расслабился. Но, похоже, рано. После получаса ожидания пожилой унылый официант принес всего лишь жалкий помидорный салатик с едва угадывающимися фрагментами лука–порея, да бутылку минералки.

— Послушайте, уважаемый, — Палыч подозвал к себе официанта, который послушно встал перед ним, склонив голову набок, на плечо, как усталая птица, — я, помнится, заказывал ещё и печень птицы с шампиньонами, сыр с оливками, лосось малосольный… Да, салат «Фантазия»… У вас там что, до сих пор фантазируют?

Официант испуганно переложил голову на другое плечо.

— Я уже не спрашиваю про горячее! — в этот возглас Палыч вложил побольше сарказма.

— Мы… Я… Мы… Но вы ведь ждёте своих гостей? — похоже, официант спрашивал искренне.

— Каких ещё гостей?! Несите заказ, и побыстрее. Да, к рыбе лимон не забудьте! Целый лимон, разрежьте пополам, только не вдоль, а поперёк. Понятно? По–пе–рёк! Ну, народ! Гостей я жду… — по инерции бормотал Палыч, принимаясь за мгновенно, как по волшебству, появившиеся закуски.

Лимон принесли разрезанным. Естественно, вдоль.

***

Красавец — «Достоевский» пришвартовался к дебаркадеру, под мезонином которого поблёскивала свежей краской недавно подновлённая вывеска «Великоволжск».

Возле дебаркадера, на берегу, толпилось довольно много деловитого вида местных жителей. Многие были с вёдрами, корзинами, с армейскими рюкзаками, а некоторые даже с лопатами на плечах, завёрнутыми в тряпицы.

— Тут так активно каждый пароход встречают? — поинтересовалась Вика.

— Отнюдь, — помотал головой Сухов. — Только ради вас собрались. Люди в этом городе ещё ни разу не видели настоящую китайскую хохлатую. Экзотика, знаете ли! А с развлечениями у них тут как–то не очень…

— Всё шутить изволите, Виктор Иванович?

— На сегодня — закончил, Виктория Вячеславовна! — обворожительно улыбнулся Сухов. — А что касается нашего электората… Просто граждане дожидаются речного трамвайчика. Дабы отправиться на свои приусадебные участки. Специфика, понимаете ли. Почувствуйте разницу. Мы с вами прибыли к берегу великой русской реки Волги. Прошу! — Сухов сложил ручку «бубликом». Виктория, лишь секунду помедлив, взяла Сухова под руку. Генералов, опустив глаза, понимающе улыбнулся.

Первым делом выпустили на берег туристов с «Достоевского». Их ожидали два красных «Икаруса», а встречала местная громкоголосая экскурсоводша:

— Товарищи! Занимаем места в автобусах! Быстренько занимаем! Сейчас мы проведём с вами обзорную экскурсию по славному городу Великоволжску. Осмотрим наши достопримечательности. Поднимемся на самую высокую колокольню. Познакомимся с архитектурой города. А потом даже… — экскурсоводша сделала многозначительную паузу, — спустимся в наше метро! Побыстрее усаживаемся, товарищи!

— Метро? — Вика подняла на Сухова недоумённые глаза. Тот лишь кивнул в ответ.

Вика с собачкой и с Суховым под ручку уже спускалась по сходням на берег. Чуть позади них вышагивал Генералов. А два матроса тащили их дорогие заграничные чемоданы.

Толпа местных жителей скромно сбилась поправее от сходней и довольно понуро ожидала, пока очистится путь сквозь дебаркадер и «Достоевский», к дальнему борту которого как раз начинал швартоваться речной трамвайчик «Волга — Волга».

— Тётка Наталья! Ты, что ли?! — обрадовался Сухов, завидев в первых рядах ожидающих женщину с суровым лицом, обрамлённым подвыцветшим платком и с эмалированным бидончиком в руках.

Та в ответ заулыбалась так, что всю суровость с её лица словно рукой сняло, и закивала головой как китайский болванчик.

Сухов, оставив Вику, обнял тётку:

— А ты куда собралась, тётка Наталья? У тебя вроде хозяйство совсем в другой стороне, по Луховицкому шоссе? Я ж помню!

— Да вот, Витя, старый мёд в Заречье Вере везу, — тётка Наталья продемонстрировала свой бидон. — На Медовый Спас уж новым разговеемся. Вкус нашего мёда не позабыл?

— Не позабыл, не позабыл! Вера из Заречья… Это что ж, отцова двоюродная сестра?

— Троюродной тёткой она тебе приходится, — уточнила тётка Наталья. — А муж её — Николай, лесник зареченский.

— А, это тот, — радуясь воспоминанию, продолжил Сухов, — который медведя в малиннике завалил!

— Он самый, он самый, Царство Небесное!

Кому было уже уготовано Небесное Царство — леснику или медведю — узнать не удалось. С дебаркадера раздалась команда на посадку. И толпа великоволжских дачников, увлекая за собой тётку Наталью, хлынула по сходням вверх — занимать лучшие места на речном трамвайчике.

Генералов склонился к уху Сухова:

— У тебя тут что, много родственников осталось?

— Да мы тут все, почитай, родственники, — с некоторой даже гордостью в голосе ответил ему Сухов. — Как в пчелином рое. Моя тётка ведь знаменитая пасечница. Хранительница традиций, так сказать. Ой, дурак, что ж я вас не представил?!

— Всему своё время, — философически заметил Генералов.

К ступившим на твёрдую землю московским гостям бодрой поступью направлялся начальник избирательного штаба кандидата Александр Палыч.

Сквозь затемнённые стёкла заусайловского серебристого «мерса» за происходящим наблюдали сам Заусайлов и Ольга Ильинична Жарская.

Вот Палыч подошёл к троице и по форме произвёл доклад. Разве что руку к голове не прикладывал — верно, за отсутствием фуражки. Вот Палыч что–то объяснил матросам с чемоданами. Те бодро загрузили багаж в красный микроавтобус. Вот Сухов аккуратно, под ручку подсадил Вику в салон. Вика обернулась и посмотрела на Сухова благодарным взглядом.

— Всё, поехали! — отворачиваясь, бросила Ольга Ильинична.

Заводя двигатель, Заусайлов ничего не сказал. Теперь он уже безо всяких вопросов был уверен в решении Ольги Ильиничны.

А вот товарищ Сухов ещё точно не знал и даже не догадывался, какого искреннего врага себе сегодня нажил.

Глава пятая. Раздача хлебов и прочая всячина

— Среди мёртвых его не вижу, среди живых тоже не вижу…

— А вы хоть что–нибудь вообще видите? — перебила Ольга.

Из всех присутствующих только она одна была без бороды.

Ухоженная окладистая борода Петра VII Заусайлова, вошедшего уже во время начавшегося сеанса и вольготно устроившегося в кожаном кресле, заметно выигрывала на фоне утлой бородёнки экстрасенса, росшей не из собственно подбородка, а снизу, чуть ли не из шеи, какими–то клочками, похожими на небрежно скошенные пучки травы. Даже Жарский, и тот имел некое подобие бороды в виде трёхдневной щетины. На той фотографии, с которой колдовал клочкобородый, пропавший мэр Великоволжска был запечатлён на отдыхе, в момент триумфа. Небритый, босой, в одних лишь широких красных шортах, Жарский позировал, держа перед собой приличных размеров стерлядь. Поза Жарского была точь–в–точь как у бронзового бурлака–рыбака, разве что рыба уступала в размерах памятниковой, похожей скорее не на рыбу, а на откормленного поросёнка.

— Он не хочет, чтобы его видели, — спокойно объяснил экстрасенс. — Нам остаётся только ждать, Ольга Ильинична.