Эдгар Берроуз - Принцесса Марса. Боги Марса. Владыка Марса (сборник)

• Название: Принцесса Марса. Боги Марса. Владыка Марса (сборник)
• Автор: Эдгар Берроуз
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-389-11543-9

Межпланетные опасности и невероятные приключения на красной планете ждут вас на страницах знаменитой трилогии научно-фантастических романов Эдгара Райса Берроуза!

Берроуз недаром считается основоположником современной научной фантастики. Его романы о Джоне Картере, увидевшие свет в 1920-е годы, мгновенно завоевали огромную популярность и проложили дорогу новому жанру – жанру приключенческой фантастики.

Джон Картер, кавалерийский офицер из Виргинии, магическим образом переносится на Марс, где идет постоянная борьба между различными расами, обитающими на красной планете. Благодаря своему мужеству, решительности и находчивости Картер умудряется не только выжить, но и занять высокое положение в марсианском обществе, раздираемом интригами. Главной его наградой становится любовь прекрасной Деи Торис, принцессы Гелиума, которую он освобождает из рабства. Его многочисленные подвиги в сражениях с воинственными племенами, воздушными пиратами и прочими силами марсианского зла сделали Джона Картера самым популярным долгожителем фантастической литературы.

В данной книге романы Берроуза впервые издаются в новом, более полном и точном переводе, с великолепными иллюстрациями Томаса Йейтса!

---

Теперь у меня было по меньшей мере два друга на Марсе: молодая женщина, что присматривала за мной с материнской заботой, и уродливое бессловесное животное, которое, как я узнал позже, таило в своем сердце куда больше любви, преданности и благодарности, чем можно было бы обнаружить в пяти миллионах зеленых марсиан, бродивших по опустевшим городам и пересохшим морям Марса.

VII Воспитание детей на Марсе

После завтрака, который был точным повторением ужина (за все время моего пребывания на планете меню у зеленых марсиан оставалось неизменным), Сола проводила меня на площадь, где я обнаружил местное сообщество, занятое делом: одни помогали запрягать гигантских, как мастодонты, животных в огромные трехколесные повозки, другие наблюдали за этим. Колесниц я насчитал примерно две с половиной сотни, и каждую тащило одно существо – уверен, такой «конь» без труда мог бы сдвинуть с места доверху нагруженный железнодорожный вагон.

Повозки были большими, просторными и ярко украшенными. В каждой ехала марсианка, увешанная металлическими бусами, вся в драгоценных камнях, шелках и мехах, а на спине каждого колосса, запряженного в повозку, сидел верхом молодой возница. Подобно тем животным, на которых ездили верхом воины, тяжеловозы не имели ни уздечек, ни поводьев, а управлялись исключительно средствами телепатии.

Это искусство удивительно развито на Марсе и является важной причиной простоты их языка и относительно малого количества слов, произносимых даже в долгой беседе. Телепатия и есть универсальный язык Марса, посредством которого высшие и низшие существа этого парадоксального мира могут общаться в большей или меньшей мере, в зависимости от интеллектуального развития вида в целом и самой индивидуальности.

Когда кавалькада выстроилась по порядку, Сола затащила меня в какую-то пустую повозку, и мы последовали за процессией к тому месту, где я вошел в город накануне. Во главе каравана скакали верхом две сотни воинов, примерно пятьсот выстроились по обеим сторонам, столько же сопровождающих ехали в арьергарде, и несколько отрядов двигались чуть поодаль справа и слева.

Кроме меня, все до единого – мужчины, женщины и дети – были основательно вооружены. За каждой повозкой бежала марсианская гончая, и моя псина тоже не отставала от нас; вообще-то, преданное существо ни разу по собственной воле не оставляло меня в течение всех тех десяти лет, что я провел на Марсе. Наш путь пролегал через небольшую долину перед городом, потом через холмы и вниз – на дно мертвого моря, которое я пересек во время моего путешествия от инкубатора до городской площади. Инкубатор, как выяснилось, и был конечной целью поездки в этот день, и, когда кавалькада наконец пустилась бешеным галопом, мы очень быстро добрались до обширного морского дна и увидели круглое строение.

Доехав до места, все колесницы с военной точностью выстроились в каре вокруг ограды, и с десяток воинов, включая Тарса Таркаса и еще нескольких командиров ниже рангом, возглавляемых гигантским вождем, спешились и подошли к стене. Я видел, как Тарс Таркас что-то объясняет главному, чье имя, кстати, звучало в земном произношении как Лорквас Птомел. К нему почтительно обращались по титулу: джед.

Мне очень скоро стала ясна тема их разговора, потому что Тарс Таркас знаком велел Соле подвести меня к группе военачальников. К тому времени я уже освоился с искусством ходьбы в марсианских условиях и, быстро откликнувшись на его приказ, подошел к стене инкубатора, возле которой стояли воины.

Когда я к ним приблизился и бросил взгляд внутрь, то увидел, что почти все детеныши уже вылупились. Там кишмя кишели маленькие дьяволы. Ростом они были от трех до четырех футов и непрерывно копошились в замкнутом пространстве, как будто искали пищу.

Я остановился перед Тарсом Таркасом, он показал рукой куда-то за инкубатор и сказал: «Сак!» Мне стало понятно: он хочет, чтобы я повторил вчерашнее представление ради Лоркваса Птомела, а поскольку, должен признать, мое мастерство мне и самому нравилось, я тут же откликнулся и перепрыгнул через стеклянную крышу и стоявшие по ту сторону колесницы. Когда я вернулся, Лорквас Птомел что-то проворчал и, повернувшись к своим воинам, произнес несколько слов, явно относившихся к инкубатору. На меня больше не обращали внимания, и мне, таким образом, было позволено оставаться рядом и наблюдать за действиями марсиан. Меж тем воины пробили в стене дыру, достаточно большую, чтобы детеныши могли выйти наружу.

По эту сторону стены взрослые женщины и молодежь мужского и женского пола образовали живой коридор – он шел между колесницами до самой долины. Марсианские детки ринулись в проход, точно дикие олени; им позволяли промчаться до конца коридора, где их ловили по одному: кто-то из замыкающих хватал первого малыша, который добегал до него, стоящий напротив – следующего. Так продолжалось, пока все детеныши не выскочили из ограждения и не были пойманы. Взрослая марсианка, подхватившая какого-нибудь кроху, выходила с ним из строя и возвращалась к своей колеснице. А малышей, попавших в руки девушек и юношей, затем передавали кому-то из женщин.

Я наблюдал за церемонией, если такой процесс может быть удостоен столь пышного названия, и когда все закончилось, пошел искать Солу: и обнаружил, что она сидит в нашей повозке, крепко держа уродливое маленькое существо.

Суть воспитания юных зеленых марсиан состоит исключительно в том, чтобы научить их говорить, а потом пользоваться военным оружием: с ним они знакомятся в самый первый год своей жизни. Вылупившись из яиц, в которых они лежали пять лет (таков период инкубации), малыши выходят в мир полностью созревшими, если не считать их роста. Они не знают своих матерей, а те в свою очередь затруднились бы точно назвать их отцов – новорожденные становятся детьми всего сообщества, и воспитание маленьких марсиан возлагается на женщин, которым доведется поймать их на выходе из инкубатора.

Приемные матери могут даже не оставлять яйцо в инкубаторе, как это и было в случае Солы, – она еще не начала откладывать яйца, хотя меньше года назад стала матерью чужого отпрыска. Но такое вовсе не берется в расчет у зеленых марсиан, потому что родительская и сыновняя любовь неведома им так же, как она обычна для нас. Я уверен, что ужасная система, существующая на Марсе многие века, и есть прямая причина полной утраты нежных чувств и высших гуманитарных инстинктов у этих несчастных существ. С самого рождения они не знают отцовской или материнской любви, они даже не понимают значения слова «дом»; им внушают, что лишь физическая сила и свирепость дают право на существование, а пока маленький марсианин не заслужил этого права, он живет из милости. Если же малыши оказываются калеками или неполноценными, их сразу убивают. Им не дано видеть ни единой слезинки, пролитой кем-либо при виде трудностей, которые им приходится преодолевать в самом раннем детстве.

Я не хочу сказать, что взрослые марсиане неоправданно или намеренно жестоки к юному поколению. Всему виной суровая, безжалостная борьба за существование на умирающей планете, где естественные ресурсы истощены до крайней степени, поэтому поддержание каждой жизни означает дополнительную нагрузку на сообщество.

С помощью тщательного отбора марсиане оставляют лишь самых сильных представителей каждого вида, а благодаря почти сверхъестественной силе предвидения они регулируют количество рождений так, чтобы просто возместить потери от смертей.

Каждая взрослая марсианка откладывает примерно тринадцать яиц в год, и те из них, которые проходят проверку по размеру и весу и особое испытание на гравитацию, должны быть спрятаны в тайниках подземных хранилищ, где температура слишком низка для того, чтобы начался процесс развития зародышей. Через год эти яйца тщательно исследуются советом из двенадцати вождей, и все, кроме одной сотни лучших, уничтожаются. Через пять лет из тысяч снесенных яиц выбирают пятьсот совершенных. Их укладывают в почти непроницаемые для воздуха инкубаторы, чтобы созревали в солнечных лучах в последующие пять лет. Выход молоди, который я наблюдал в тот день, – типичное событие на Марсе; почти все детеныши, за исключением примерно одного процента, вылупляются за два дня. Если из оставшихся кто-то и появится на свет, то судьба таких маленьких марсиан остается неизвестной. Они никому не нужны, потому что их потомство может обрести склонность к затянувшейся инкубации, а это нарушает всю систему, установившуюся за века и позволяющую взрослым марсианам высчитывать правильное время для возвращения к инкубатору с точностью почти до часа.

Инкубаторы строятся в удаленных местах, где их едва ли могут обнаружить другие племена. Ведь если случится такая беда, то в данной общине детей не будет в ближайшие пять лет. Позднее я стал свидетелем того, что делают с чужим инкубатором.