Владимир Кайяк - Чудо Бригиты. Милый, не спеши! Ночью, в дождь...

• Название: Чудо Бригиты. Милый, не спеши! Ночью, в дождь...
• Автор: Владимир Кайяк
• Издательство: Лиесма
• Жанр: Классический детектив
• Год: 1985

В сборнике представлено творчество трех латышских прозаиков.

 В. Кайяк — мастер психологически тонкого рассказа и автор увлекательных детективных романов. Сколь бы сложна ни была интрига у Кайяка — автора детективного романа «Чудо Бригиты», в ней обязательно проявит себя Кайяк — психолог. Интересная фабула — не единственное и не главное достоинство романа, оно — в постановке сложных психологических проблем.

 Творчество Г. Цирулиса хорошо известно русскому читателю. Новый роман «Милый, не спеши!» написан от имени журналиста, который становится участником расследования преступления. Автор размышляет над тем, почему так запутаны судьбы людей, что должны делать мы все, чтобы в людях одержало победу сильное и доброе начало.

 А. Колберг с первых шагов своего творчества остается верен детективному жанру. Как и в предыдущих романах писателя, доминанта нового романа «Ночью, в дождь...» — исследование социально-психологических причин преступности в нашем обществе.

---

— Стоит в будке автомата, говорит по телефону, — ответил неспешный голос лейтенанта Банковскиса. — Внешних признаков волнения не выказывает, но впечатление такое, что старается кого–то в чем–то убедить. Какой номер он набирал, отсюда различить не удалось, но первой цифрой была пятерка или шестерка.

— Спасибо, конец… Теперь, друзья, сосредоточимся. — Он хотел вновь присоединиться к нам, но не успел еще сесть, как загорелась красная лампочка и секретарша сообщила, что звонит профессор Маркуль.

— Слушаю, Зиедонис… Что–что? Только что тебе звонил гангстер? Рассказывай по порядку, пожалуйста, — и полковник включил подсоединенный к аппарату диктофон.

— По–твоему, это порядок, когда он угрожает всей моей семье? — спросил профессор, показывая, что он еще не утратил способности воспринимать жизненные осложнения с юмором. — Ну, как я уже сказал, позвонил незнакомый человек и потребовал, чтобы я уплатил ему двадцать тысяч — иначе он поступит с моей женой, как с Лигитой Гулбис, а со мной самим — как с тем мальчиком, которого убили в нашем лесу, так сказать эксемпла гратис, что в переводе означает…

— Постой, Зиедонис. Ты положил трубку?

— Думаешь, я не читаю детективы? — не на шутку обиделся профессор. — Беда в том, что в романах все происходит куда глаже, чем в жизни. Вмешалась станция и разъединила, потому что меня вызывал Берлин.

— Черти бы их взяли! — За полчаса Ванадзинь уже вторично вышел за пределы приличий.

— Ясно. — Полковник пережил неудачу более сдержанно. — Что он сказал еще? Да: говорил чисто или с акцентом?

— На чистом латышском — как говорил бы я, если бы ты дал мне хоть слово молвить. Я, конечно, сказал ему, что таких денег у меня нет. Но у него свои представления о доходах академиков. Посоветовал съездить в сберкассу и взять. На своей машине или на такси — все равно. А оттуда ехать прямо на стройплощадку нового цеха нашего завода, экспериментального. Там перебросить портфель с деньгами через забор соседнего особняка, в том месте, где растут кусты смородины.

— За эти деньги он предлагал что–нибудь?

— Естественную смерть в преклонном возрасте. А что можешь предложить ты, Август? Вооруженную охрану до конца моих дней? — В голосе Маркуля прозвучала тревога. — Я ведь успел уже нарушить его категорический запрет обращаться в милицию.

— А что другое тебе оставалось? — ответил полковник уколом на укол. — У таких вымогателей жуткий аппетит. Если завтра он получит двадцать тысяч, то вскорости потребует еще, используя ту же угрозу, а может быть и какую–нибудь другую. Связываться с таким может только слабоумный, ты уж не обижайся, Зиедонис. Как тебе показалось по разговору — не юнец какой–нибудь звонил?

— Скорее пожилой. И, думается, образованный. Говорил кратко и точно, местами вставлял иностранные слова.

— Как и ты сам. Кстати, ты уверен, что голос был незнакомым? Может быть, это просто розыгрыш?

— В каком смысле?

— Ну, допустим, ты являешься с набитым портфелем, а за забором ждет веселая компания и требует, чтобы ты повел их в ресторан.

— Подобный вариант я абсолютно исключаю. Может быть, в твоем кругу такие шутки и являются общепринятой нормой, но…

— Извини. Договоримся так: пока — никому ни слова. Спокойно жди моего звонка. Слышишь — без малейшего волнения!

— Ты тоже можешь не волноваться. — Профессор не остался в долгу. — В особенности потому, что после строительных увлечений Кларисы я и двадцати сотенных не наскребу, что уж говорить о тысячах.

Ощущение того, что мы приближаемся к развязке, на каждого из нас подействовало по–разному. У меня, например, чесались руки схватить меч и разрубить узел, стягивающийся вокруг горла новой жертвы. Ванадзинь извлек из «дипломата» записи, сделанные при допросе Крума, и принялся их перечитывать, пытаясь, видимо, отыскать в ответах намек на предрасположенность Крума к шантажу. Полковник Дрейманис не стал предпринимать ничего. Он бережно положил трубку и остановился у стола, глядя в его полированную поверхность и предостерегающе обращаясь к собственному отражению:

— Милый, не спеши, только не спеши!

Я не сразу понял, что, предупреждая самого себя против необдуманных шагов, он повторяет призыв на заднем стекле той машины, угон которой привел ко множеству осложнений, и в том числе к гибели молодого парня.

Наконец, полковник шевельнулся. Словно не доверяя больше телефону, так редко радовавшему нас добрыми известиями, он отворил дверь и сказал секретарше:

— Попросите майора Козлова!

Я не мог понять, зачем сегодня анализировать в теории то, в чем завтра мы убедимся на практике. Чтобы доказать свою способность аналитика? Чтобы доложить заместителю министра? Чтобы лучше подготовить завтрашнюю засаду? Ни одна из этих причин не казалась мне достаточно убедительной.

— Двух мнений быть не может! — заявил Ванадзинь. — Это Крум! У кого еще столько козырей на руках? Он хорошо знает профессора, знает, как зовут его жену. Все время вертится на даче и в ее окрестностях и разнюхал все, что ему нужно. — Внезапно следователь хлопнул себя по лбу: — Гениально! Это Крум, и только он! Но он не насильник и не убийца. Прожженный жулик, пользующийся ситуацией. О Лигите он узнал там, о Вайваре — от меня. Деньги нужны на свадьбу, на машину, на новую жизнь, как выразился он сам. Почему же не разбогатеть разом? В поселке царит паника, а она — плодородная почва для всяких сорняков и пустоцветов… У него возникает идея, и он звонит профессору на работу. Из первого же автомата. Не откладывая надолго, так как ему ясно, что профессор заплатит — особенно после разговора с женой.

— Столь гениальная мысль могла прийти в голову только вам, — усмехнулся полковник.

— Мошенники обычно — интеллигентные люди и выдающиеся психологи, — отстаивал свою версию Ванадзинь, однако чувствовалось, что первоначальная горячность его улеглась.

— Нам следует опуститься до уровня преступника, а не поднимать ход его мысли до собственных интеллектуальных вершин, — поучительно произнес полковник. — Это, конечно, не исключает участия Крума — но только в начальной стадии.

— Я хотел бы согласиться с товарищем Ванадзинем, — словно вынырнув из–под земли, медленно заговорил Козлов. — Похоже, что я нашел прекрасное объяснение тому, что украденный у Гаврилова автомобиль стоял на Академической улице.

— О чем вы? — не понял полковник.

— О том, что сегодняшний шантаж задуман уже давно. Убийца Гаврилова направлялся к институту Маркуля, собирался оставить машину там, как пугающее наглядное пособие, и тогда уже звонить профессору. Но не хватило бензина, и ему пришлось искать новый способ.

— А почему этого не мог сделать сам Крум? — не понял Ванадзинь.

— Потому, что пьяница не заглядывает дальше своего носа, а Крум только сейчас стал трезвенником, — объяснил Козлов. — Впрочем, как говорится, утро вечера мудренее.

Это было единственное утверждение, к которому я охотно присоединился.

— За дело, друзья! — напомнил полковник. — Совершенно ясно, что мы имеем дело с человеком из окружения профессора, знающим его телефон, имя жены, знакомым с подчиненным институту заводом. Надо быть вдвойне осторожным, так как он, возможно, следит за Маркулем. Мы не вправе вспугнуть его, наша задача — задержать его с поличным.

— Элементарно, — пожал плечами Козлов. — Положим в портфель капсулу с несмываемой краской. Когда он станет открывать, краска обдаст его с ног до головы. Надо только предупредить профессора, чтобы сам он не дотрагивался до замка.

— А кто это сделает? — Полковник задумчиво обвел нас взглядом. — Приглашать Маркуля сюда — легкомысленно, идти к нему тоже рискованно. А что, если мы позовем на помощь товарища журналиста?

— Об этом нечего и говорить! — воскликнул Ванадзинь.

Я почувствовал, как загорелись мои уши. Нашел удобный случай выставить меня посмешищем!.. Но последующие слова его доказали только, что у страха глаза велики.

— Крум видел его в моем кабинете! А я по–прежнему считаю, что мы не должны сбрасывать Крума со счетов.

— С той поры, как изобрели телефон, такие проблемы перестали существовать. — Козлов снова показал, сколь велика роль опыта. — Я представляю себе завтрашний день примерно так: профессор велит своей секретарше вызвать такси, чтобы поехать в сберкассу. Возьмет большой портфель и сядет в машину. В ней уже будет подготовленный нами портфель, а за рулем, на всякий случай — Силинь. В сберкассе профессор заполнит чек; надо надеяться, что у него на книжке осталось хоть что–то. Оттуда направится прямиком на экспериментальный завод и оставит наш портфель в условленном месте. Нам понадобится лишь предварительно изучить местность — где и как лучше всего поставить ловушку.