Исраил Ибрагимов - Тамерлан (начало пути)

• Название: Тамерлан (начало пути)
• Автор: Исраил Ибрагимов
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2003

Книга дает возможность ощутить художественный образ средневекового Мавераннарха (середина XV в.); вместе с тем это — своеобразное авторское видение молодых лет создателя империи Тимуридов, полных напряженной борьбы за власть, а подчас просто за выживание — о Тимуре сыне Торгая, известного в мировой истории великого государственного деятеля и полководца эмира Тимура — Тамерлана

---

— Что тебе надобно, божий сын?

— Мне бы, добрый человек, чашечку горячего чаю. — Не откажете в любезности.

По ту сторону слышится голос другого стражника:

— Что он просит?

— У него просохло горло …

— Стало быть, просит воды.

— Если бы — ему подавай чаю!

— Чаю? А может дать чаю с щербетом? С халвой?… Эй, странник, а не желаете чаю с пловом с жаренной перепелятиной!?

— Меня, добрые люди, замучили жажда и голод. Плов, да еще с жаренной перепелятиной — это как раз то, о чем тоскует, — да простит ему Аллах! — мой желудок…

— Прочь! Прочь, богохулец! Иди в харчевню, там тебе дадут все, что пожелает твой желудок!

Стражники весело смеются.

— Добрые люди, я сыт от ваших слов. Примите мою благодарность… А сейчас будьте добры попросите сюда, к воротам… Чеку… барласца… сотенного из Кеша!

Стражники, судя по шумам по ту сторону ворот, в замешательстве…

74

Двор Мухамада. В глубине его (в присутствии своего непременного напарника) Чеку учит мальчика Хамида военному искусству, на лице Чеку шрам — свидетельство его недавней бурной деятельности.

— Ну–ка повтори, что, мальчик, задержалось в твоей голове?

— Тысяча Тимура непобедима! — чеканит мальчик Хамид.

— Еще?

— Чеку — лучший воин в тысяче непобедимого Тимура!

— Еще?

— В сражениях нельзя оставлять в беде товарища!

— Атому, кто сделал наоборот?

— Смерть!

Чеку явно доволен.

— А теперь повторим, чему научились твои руки… Держи! — Чеку подает мальчику Хамиду, сняв со стены, саблю. — Руби меня! Не бойся!..

Мальчик после небольшого колебания делает взмах тяжелой саблей — Чеку играючи, ловко отражает удар, да так, что сабля мальчика оказывается на земле…

В этот момент к ним подбегает стражник.

— Чеку просят…

— Кто!?

— Неизвестный!

Чеку вместе со стражником следует к воротам, смотрит в щелочку, и увидев по ту сторону «существо», недовольно восклицает:

— Что понадобилось этому… попрошайке!

— Добрые люди, мои глаза страждут лицезреть великого воина…

— Ну, я великий воин, — смягчается Чеку.

— …Чеку — барласца, который один легко справляется с сотней!

— Ну, я… — продолжает Чеку, но, осененный неожиданной догадкой, удивленно восклицает: — Тимур!

Вход в ворота немедленно открывают. Входит «существо», которое действительно оказывается Тимуром. Стражники, каясь, подают на землю. Тимур бросает на руки опешившего Чеку один за другим атрибуты маскарада. На шум прибегает и повар Акрам. Тимур зорко и серьезно оглядывает двор, затем — людей, замерших в ожидании. Останавливает взгляд на Чеку — говорит жестко:

— Произнести твое имя — значит открыть любую дверь в Самарканде — так?

— Будь уверен, Тимур, я сменю стражу — сюда не проникнет ни одна мышь, — выпаливает в ответ Чеку.

Стражники в ужасе, Тимур же, напротив, несколько смягчается, произносит, обернувшись к Акраму:

— Меня не мучает жажда, я не голоден, но от хорошего плова не откажусь.

— Будет исполнено, госп… господин посланник великого эмира, — говорит Акрам — ваше желание будет исполнено!

— Тимур! — в глазах Чеку светился прямо–таки детская восторженность.

— Тимур! — докладывают Мухамаду.

В дверях появляется Туркан.

— Тимур!

75

За семейным дастарханом — Тимур, Мухамад, Чеку, поодаль, соблюдая «дистанцию» — Туркан. На дастархан Акрам самолично ставит блюдо с пловом.

Идет неспешная беседа.

— У вас, — обращается к Мухамаду, Тимур, — вся жизнь прошла в Самарканде…

— Не только моя, но и моих родителей… родителей моих родителей…

— Самарканд вы знаете как никто другой, — продолжает Тимур.

— Самарканд они знают не хуже своего дома, — вклинивается в разговор Чеку, но, встретившись с жестким недовольным взглядом Тимура, считает за благо отступить в тень.

— Самарканд и есть мой дом, — произносит, тщательно подбирая слова, Мухамад.

— Отлично. В таком случае не откажите в любезности просветить меня…

— Буду рад поделиться своими знаниями.

— Градоначальник Джамаль считает, что город не в состоянии набрать и содержать тысячу воинов…

— О, этот… кривой Джамаль! Змея с грязными руками!

— Так, как?

— Я могу вам показать в безоблачную ночь тысячу звезд на нашем небе…

— Как?

— В Самарканде не менее трех — четырех тысяч семей…

— Это все?

— Разве этого мало? Ах, да, сможет ли Самарканд содержать свою тысячу — так я вас понял, Тимур?

— Вы проникли в суть задачи.

— Самарканд разве беден?… Если потрясти наших купцов… покопаться в хранилищах… складах… по сусекам… — О… не знаю, не знаю! — качает головой, загадочно улыбаясь Мухамад. — Разве вы озабочены только этим? Вы не желаете побеседовать со своей сестрой?…

Туркан, догадываясь о том, что речь идет о ней, смущенно улыбаясь, покидает помещение.

76

И вот они вдвоем — брат и сестра.

— Ты возмужал, брат, и становишься похожим на покойного отца, — говорит Туркан.

— А ты, сестра, становишься похожей на мать.

— Значит, я постарела, да?

— Нет, для меня ты все та же. И разве в этом суть смысла нашего бытия?

— В чем же, брат?

— Главное, что мы живы и здоровы, что я хотел тебя увидеть и, слава Аллаху, мы увиделись…

— Но ты ведь приехал в Самарканд, — Туркан лукаво улыбается, — не только затем, чтобы навестить сестру.

— Да не только, ты угадала.

Подходят к задвижке с потаенным «глазком». По ту сторону стены — наши знакомые Жамбы и Фатима.

— Она все еще девочка… смеется… плачет… — говорит Туркан.

Жамбы, будто догадываясь, что в этот миг за ними зорко следят чьи–то глаза, поворачивается и притом, как бы демонстрируя перед кем–то свое очаровательное личико… Наплывает (в который раз!) видение: Жамбы, искупавшись, выходит на берег реки… А вот она, вскрикнув, закрылась платьицем… ее глаза, наполненные одновременно чувствами стыда, тревоги и чего–то такого, что испытывает девушка, осознав в себе неотвратимость тяги к противоположному полу…

— Я хочу, брат, ясности…

— Вы о чем, сестра?

— О ней, девочке… Жамбы.

— Хотел бы я ощутить эту ясность.

— Как? Как понимать ваши слова?

— Понимайте по своему, данному Аллахом, разумению, сестра.

— Мне удастся это сделать?

— Попытайтесь разуметь… попытайтесь… — молвит рассеянно Тимур, продолжая наблюдать машинально за девушками.

Там, по ту сторону стены, происходит вот что: девушки, что–то напевая и пошучивая, играют в шахматы. Жамбы иногда на секунду — другую становиться серьезной…

Тимур вдруг направляется к дверям в девичью. Туркан хватает его за руки:

— Тебе нельзя, брат!

Но Тимур неудержим. Он, ни говоря ни слова, открывает двери, на секунду — другую замирает в дверях. Девушки, напротив, в ужасе вскакивают на ноги, а подруга и вовсе убегает в боковую дверь.

Тимур останавливается перед девушкой, оба молчат, вглядываясь в глаза друг другу.

— Вы, Тимур… — прерывает Жамбы свое молчание.

Без ответа.

— Почему я здесь?

Без ответа.

— Я ваша наложница?

Без ответа.

— Я ваша рабыня?

Без ответа.

— Кто я вам?

Без ответа.

— Вы хотите взять меня в жены?

И снова — видение — воспоминание: Жамбы старается прикрыть наготу платьицем…

Тимур как будто бы собирается что–то сказать, но… сдерживается.

— Вы убили Долона…

— Кто Долон? — наконец прерывает молчание Тимур.

— Мой троюродный брат.

— И только? — Тимур берет с шахматной доски фигуру… переставляет на другую клетку.

На этот раз не осмеливается говорить Жамбы. Она полна некоего ожидания. Однако Тимур без слов, резко обернувшись, следует к выходу. Жамбы долго смотрит ему вслед — до тех пор, пока тот не исчезнет из вида. Ее, застывшую как бы в неподвижной позе, безусловно озадаченную странным визитом Тимура, застает подруга Фатима:

— Простите, госпожа, не знаю, уместно ли мое присутствие.

— О, конечно, конечно, Фатима. Мы обязательно должны доиграть партию. Садитесь…

Усаживаются за шахматы.

77

Тимур и Туркан. Тимур облачается в знакомое нам одеяние нищего, наклеивает усы, бороду и т. п.

— Я узнал, что Саллех собирался послать к отцу девочки сватов.

— Кто Саллех?

— Сын темника.

— Ты возьмешь ее в жены?

— Сие ведомо только одному Аллаху.

— Так что мне с ней делать?

Тимур накладывает на лицо последний штрих… Затем они через двор идут к воротам и Тимур — «нищий» говорит сестре:

— Вы спрашиваете, сестра, что вам делать с ней. Вот мой ответ, сестра: делайте с ней все, что делали до сих пор…