Роузи Кукла - С милой рай и в шалаше

• Название: С милой рай и в шалаше
• Автор: Роузи Кукла
• Жанр: Эротика
• Год: 2014

---

— Да, да! А что? Разве не хочется? Не то слово! Еще как, так может мы сначала, а потом я уже…тогда все расскажу тебе….

— Нет. Ты чувствуешь, он…

— Да, слабеет, ой, мамочки… Мне что, что надо, а вдруг он возьмет и…

— Так, давай срочно про любовницу, я слушаю, пока он….

— А он, как только ты сказал про нее, то он как–то не такой стал, он…

— Так, зубы не заговаривать! Живо, а то…итак, я спал, она поскреблась, и ты к ней? Так?

— Ну да! Понимаешь она со мной с детства так… Ой, а он….

— Так, быстро о том, как вы с ней в детстве…. Чем вы там занимались и как?

Ну что вам сказать? Пока я ему все рассказала, он так и слушал внимательно, даже не испустил дух. Так и стоял и все слушал, и слушал, мой самый правдивый в мире рассказ, этот милый мой лингамчик моего мужчины…. Вот как — то!

Потом я так каждый раз! Как только какие проблемы, то я раз-и сижу, правду ему говорю… Только вот что скажу. С того самого момента я не ведусь ни на какие пальцы и вам вот не советую… Главное, выбрать позу такую с советом и так ему о себе рассказать, сидя тесно, прижавшись в глаза смотреть,…. чтобы как у Шахерезады было. И сказки ведь, но и как в жизни ведь, по правде.

Да что там, а прожить вместе, как в сказке,…сидя вместе….

Только одни совет! Честно и вместе, а то, как станете говорить, так он раз — и ускользнет от вашей неправды и скуки, и не только от,… но и из вашей жизни, вот!

Кораблекрушение

— Али. — Представляется он. — Али Эль — Махмуд. Учился в Союзе. Рад снова встретиться.

— Слава Аллаху, что русские!

— Почему?

— Да потому что, если бы вы были Янки, то они бы, — кивком головы на понурых пассажиров, что сидели, скучившись на корточках, — они бы вас не пощадили.

— Как это?

— Да на прошлой недели… Ну, да ладно! Так, где вы говорите ваша яхта?

Я веду его к месту нашей высадки. Я и рада и почему–то грустно, тревожно, так как Али ничего не знает и даже не слышал о терпящих бедствие русских в этом районе. Так что мы на твердой земле уже и к тому же с провожатым, а как же наши мужики?

Все произошло как в сказке о царе Султане, когда мать и дитя выбросило на берег, так же, как и нас с Милкой. Только у них там обошлось без страхов, они даже ноги не замочили, а у нас фактически второе кораблекрушение.

После нескольких десятков часов, а скольких мы уже и счет потеряли, только отмеряли время днями и ночами, мы наконец–то в темноте увидели темную массу, которая надвигалась угрожающе и услышали шум волн, что бились о берег. Мы еще не успели опомниться, как яхта, вернее, то, что от нее осталось, со стуком ударилась чем–то о дно и тут же повалилась на бок, черпая воду. Удар был такой, что мы его не ожидали, думали, что до берега еще метров сто, а так оно и было. Только мы совсем забыли о шверте. Это такой киль выдвижной, что выпускался под днище нашей яхты в море для повышения остойчивости. Правильнее было бы сказать, не яхты, а швертбота. Это потому, что у нашей лодки в днище выдвигался киль, шверт — по–морскому. Иначе бы яхта с такими парусами перевернулась бы в море на волне, да без киля. В море он выпущен и его убирали, чтобы плыть по каналам, неглубоким бухтам и речкам, да швартоваться к берегу в мелководных бухтах. Для этого шверт с помощью специального подъемника поднимался, потому яхта могла свободно подходить близко к берегу или причалу, а тут. Все механизмы сломаны, к тому же мы и понятия не имели, что у нас под яхтой что–то торчит. Потому этот удар для нас прозвучал, как удар с неба: неожиданно и резко:

— Крах! Бум…м…м!

— А…а….а! — Заорала Милка, хватаясь за меня и мы с ней слетаем с нашей полки, валимся, ударяясь больно о детали корпуса и нашей разрушенной каюты. В следующее мгновение нас приподнимает волна и вместе с движением вперед тут же снова удар.

— Крах!

Яхту повалило на бок и тут же врывается вода! Много воды!

— Тонем! — Успевает прокричать Милка.

Я не успеваю сообразить, как уже вся в воде, и меня несет куда–то, больно ударяя ногами и телом о яхту, о камни. Страшно! Ужасно страшно! К тому же почти полная темнота и вода. Много воды! Всюду, я барахтаюсь, задыхаюсь….Накрывает с головой! Еле успела схватить воздух, наполовину с соленой водой. Следом чувствую, как меня поднимает волна и потащила, понесла быстро. Я гребу, вырвалась из темной глубины! Мгновенно различаю в темноте, а может от страха, я вижу, как мне кажется в темноте, что меня несет к берегу, мимо бурунов с пеной. Тут же, накрывает волной снова с головой, потом больно ударяюсь ногой, она онемела. Ну все, думаю, что это конец. Такая мысль мелькнула. А жаль! Жаль, что вот так, в каком–то море, в чьей–то воде чужой, не своей, тонуть. Тону ведь! Уже хлебнула прилично, до кашля, еще раз… Ну все! Мелькнуло, сейчас пойду ко дну! И тут же мысль, словно выстрел: а как же мои мечты, как же детки, которых не нарожала!!!

И, наверное, так Бог решил. Видимо, ему такая моя мысль по душе пришлась, и он мне подсунул, нет, просто взял и ткнул мне под ноги дно! Дно? Вода отошла, а я уперлась, коснулась сначала носками ног, а потом меня потащило, переваливая, кувыркая пару раз и….

Дикая радость! Тело ударяется больно! Мне больно, я ударяюсь о дно! Ура! Хочу закричать, встать на ноги, но меня следом, на прощанье так сшибает волна, что я, теряя опору, чувствую, как волна тащит меня назад!

Мама! Не надо! Не хочу!

Снова глубина и под ногами ничего! Молочу, дрыгаю ими…Очередная волна подняла…

От удара просто искры из глаз! Дыхание перехватило, и боль резко по тому же месту, как на яхте, когда тонули,… Отчего–то я разозлилась! Нет, в то же мгновенье успеваю вскипеть, возмутиться несправедливостью всего, что происходит! И тут же, как сумасшедшая, в диком рывке, в отчаянии начинаю молотить ногами и машу руками, но плыву же! Плыву!

Этот последний толчок, удар руками, больно ногами треснулась, но… Это уже дно! Дно! Вода с шумом отходит, и я вдруг вся по пояс только в ней. Стою! Ртом успеваю хватануть воздух и тут же, как сумасшедшая, загребая ногами, руками вперед, вперед! К берегу, к нему, к своему спасению… Вода снова пытается стащить, утопить, но хоть и сбивает с ног, но я вскакиваю, и снова, пользуясь накатом волны, вперед, вперед! К берегу, к берегу….

Мокрая, вся выбившись из сил, я лежу распластавшись на галечном берегу и гребу руками эти камешки, гребу к себе, словно драгоценные камешки, что меня обогатили, спасли… Спасли, меня… От того такая наваливается усталость и тяжесть, что я проваливаюсь на мгновенье, а потом следом мысль: а как же Милка? Милка, ты где?

Сердце мгновенно выбивает дробь… Тук, тук, тук, тук! Вскакиваю, озираюсь. Будто что–то видно! Только грохот, удары волн и шум камней, которых очередная волна тянет, перекатывает, тащит за собой в море. Я инстинктивно захожу в воду и тут же с ужасом назад… Волны снова на меня! Нет! Я спасена! Я спаслась! Я… А как же она? Как?

— Мила…а….а! — Ору, как мне кажется.

И бегу вдоль среза грохота, камней, которые больно впиваются, давят на подошвы, ранят ступни.

— Мила,…а…а! — Ору непрерывно, но не могу! Не могу заставить себя зайти назад в воду! Не могу, не смогу, понимаю и оттого в отчаянии…

Ну, куда ты? Куда? Где искать? Как? И я не выдерживаю… Меня душат слезы… Может это такая реакция на мое спасение, нет, на мое бессилие…

— Мила! Малочка! Девочка моя родная! — Завывая. — Ну, не погибай, не утони, карабкайся, выберись! Прошу, умоляю…. Мила!… Села на берегу бессильно и заплакала, а потом завалилась.

Меня будит тепло. Боже, тепло и в глаза свет! Яркий, следом шум недовольного моря. Не съел, не получил меня в угощенье! Не вышло у тебя! Вот так! Я жива! Я…

Открываю глаза и тут же в изумлении….

— Боже, какая же красота!

Перед глазами валы, волны, которые с шумом катят, налетают на камни, разбрызгивают воды фонтаны, теряя силу и у моих ног шумным накатом. Слева и справа скалы, я на галечном берегу какой–то бухты. В скалах, что слоями, словно торт наполеон пронизывают берег, глубокие ниши, вымоины волнами, а я сижу под ними. Сижу и радуюсь жизни! Я живу! Живу! Пробую встать, но тело…

Только сейчас обращаю внимание на то, что я почти голая. На плечах какие–то ошметки от одежды, вернее, ночной рубашки, а край и весь низ разодран, висит клочьями, обнажая тело. А тело? О, мама! Ну разве это тело? Это какая–то большая гематома! Тело сплошь в синяках, царапинах, на ребрах рана кровит, ноги в крови и все тело ломит от боли! Но все это меркнет перед желанием пить! Пить!

Ты что, дура! Еще не напилась? Разве не нахлебалась? Смотри сколько воды, и этого тебе мало?

С трудом шагнула, оглядываюсь. Потом хромая, покандыбала, прикрывая тело влажными лохмотьями, выбралась на обрыв.

И тут снова тревога, страх… Милка! Что с Милкой? Где? Спаслась?

Остановилась, вглядываюсь, но то, что вижу, несмотря на красоту, меня удручает. Сплошные валы, перекаты волн и только сейчас осознала, поняла, что я просто чудом спаслась! Я‑то спаслась, а она? К тому же к тревоге за нее навалилась, раздавливая надежду, страшная правда, догадка о них! Наших мужчинах,… Где ты, Коленька? Где? Жив ли? А Милка? Жива ли?