Владимир Васильев - Прости им…

• Название: Прости им…
• Автор: Владимир Васильев
• Жанр: Научная Фантастика

Тематика, близкая к миру предыдущего рассказа, но с иной точкой входа: техно-гипнорегрессия с помощью которой Человек Исторический познает себя как Человека Вечного.

Опубликован в журнале «Звезда Востока» № 2, 2012 г.

---

Однако продолжалась и жизнь, гипотетически после жизни, и эксперимент. Дух ощущал это как тяготение, с одной стороны куда-то влекущее, а с другой стороны — удерживающее. Эксперимент предполагал углубление в «мир иной», потому аппаратура помогала зову из неизвестности. Это можно было интерпретировать и как пинок под зад, и как похлопывание по спине. Впрочем, спина уже исчезла, и дух имел вполне волновое воплощение. Мой коллега-собрат по несчастью и бессмертию тоже бликовал неподалеку.

— До встречи! — протелепал ему я и двинулся в направлении пинка.

— Как бездарно профукано, — ответил он и двинулся своим путем.

Если быть точным, то я свернул пространство к нулю, и времени у меня стало невпроворот. То есть все время существования духа из дискретного перешло в непрерывное, и он, то есть я, мог осознать себя как вечное существо. Это тоже надо было уметь — быть всеми и всегда. И женщинами, и мужчинами, коим несть числа, и ящеркой, и медузой, и драконом, и птицей, и деревом, и травой, и планетой, и галактикой — всем этим сущностям тоже несть числа. И дух был ими всеми сразу. Потому что был точкой свернутого пространства в бесконечном времени. В матрице событий, в нем существовавшей.

А если сжать в точку время?..

Экран заполонил типичный «белый шум», то есть бессмысленное мельтешение сигналов. То ли нашей аппаратуре не удавалось расшифровать то, что поступало на вход, то ли это самое мельтешение происходило и в мозгу моей Леноши? Говорил же ей: — Не суйся, меня пусти! Упрямая… Хотя медицинская аппаратура и, медики, ее обслуживающие и наблюдающие, не проявляли никаких признаков беспокойства. Да и сам я видел, что с медицинской точки зрения все в порядке не только по части телесной, так сказать, но и в спектрограмме мозга, то бишь в психической сфере никаких особых отклонений не наблюдалось, иначе контролирующая аппаратура давно бы орала благим матом. А она лупает себе невинно зелеными глазками. Только Леноша моя перестала откликаться на мои вопросы, и я перестал видеть то, что видит она. Или она ощущает этот самый «белый шум»? Все может быть, но мое научное чутьё чует — такого быть не может! Потому что я без всякой аппаратуры чувствую, что ей там хорошо и захватывающе интересно. Улыбка на губах очень уж довольная и в глазах чертенята, от которых у меня обычно в голове мутиться начинает, от восторга и телепатии… Только сейчас ей никак мутиться нельзя, ибо на посту. Уже происходит нечто из ряда вон! Надо понять, что именно. Она смотрит на меня с откровенным восторгом в глазах и загадочной улыбкой, но я-то чувствую, что ко мне эти эмоции отношения не имеют. Они — отражение происходящего там. Она смотрит сквозь меня и видит! Видит нечто, мне недоступное, и это тревожит меня больше всего — мы-то рассчитывали, что все будет не только под контролем аппаратуры, но и под моим чутким. А теперь ни аппаратура не фурычит, ни я.

Да здравствует свобода духа?.. Только кто ж на нее покушается?

— Леноша, ау-у-у!..

Прошли сутки… Медики сменились. Провели контроль состояния — никаких проблем по их части. И так и эдак: и по старинке, и по нанодатчикам — здорова! Разве что в спектрограмме мозга были обнаружены нехарактерные для обычного человека как высокочастотные, так и низкочастотные сигналы. Очень слабые по амплитуде в сравнении со стандартным частотным набором — почти на уровне наведенных шумов. Не в вакууме экранированном же мы находились — наводки возможны. На них грех и повесили. Медики повесили, потому что подобные наводки наблюдались иногда и раньше у других пациентов без всяких рискованных экспериментов. А я чуял, что это неспроста. Не тень на плетень, а ключик к разгадке.

Для чистоты эксперимента я включил глушилки, экранирующие помещение, которые были предусмотрены при постановке задачи. Путать наводки с полезным сигналом мы не собирались. Обнаруженные нетипичные сигналы не исчезли и вовсе никак не прореагировали на глушилки. Это значило, что источник находится не вне нашего помещения, а внутри него. Возможно, это именно то, что мы искали? А что мы искали? Ответ на сакраментальный и даже неприличный в авторитетной научной компании вопрос: есть ли жизнь после смерти тела? Всякие гипнорегрессоры-писатели задолбали своими «свидетельствами» от пациентов.

И что мы имеем? А то, что Леноша на самом деле пережила нечто, связанное со смертью. Слава богу, не с ее смертью. По крайней мере, не с нынешней, которой, надеюсь, не будет. Слишком похоже на информацию от гипнорегрессоров. Это может быть и порождением психики, извлекшей из памяти прочитанное в книгах гипнотизеров, и действительным воспоминанием, всплывшим из… А кто ж его знает, откуда оно всплыло, из каких архивов? Но до чего же это выглядело реалистично! Молодцы мы, что умеем не только слышать пересказ пациента, но и видеть то, что видит он! Вот только теперь перекрыли смотрелку-то…

Отвернувшись от нынешнего экранного «белого шума», я вглядывался в запись того, что видело «вечное существо». Оно это умело — быть всеми и всегда, а я не умел, и поэтому в голове моей мутилось, кружилось и качалось одновременно. Оно при этом и ощущало соответственно, а мне таких ощущений не дано. Смертный вечному не товарищ…

А на что же мы тогда рассчитывали? Ну, во-первых, на сам факт обнаружения или не обнаружения. Во-вторых, на то, что…

Я посмотрел на Лену. У нее было лицо глубоко задумавшегося человека.

Да никаких «во-вторых» не было, потому что мы даже гипотетически не предполагали столкнуться с «вечным существом». Ну, дух, душа и прочие сущности подобного класса предполагались, но ожидалось, что это будет нечто гораздо более простое, типа «архива» реальной жизни. А вот о свертке пространства или времени мы даже гипотетически не думали. Что такое пространство и время — вселенские сущности или атрибуты, и что рядом с ними душа — абстракция, философско-поэтическая метафора? Ну, были гипотезы об ее устойчивой волновой полевой структуре. Однако сие совершенно не подразумевало, что такая структурочка способна замахиваться на основы бытия. Так, может быть, все это — только слова, субъективные иллюзии? Но я же сам видел и вижу — голова циркулем танцует. Мало ли от чего она танцевать может?

На вторые сутки, несмотря на идеальные показания приборов, медики забеспокоились — с пищей еще можно было потерпеть, но без воды организму долго не протянуть. Она же почти двое суток не пьет! Хотя и никаких выделений организма не наблюдается. Эксперимент на такой срок рассчитан не был. Предполагалось, что, в крайнем случае, за несколько часов все будет завершено. Возможно, я как руководитель эксперимента давно должен был его прервать? Но странное поведение аппаратуры настораживало меня чрезвычайно — я не мог решиться, боясь разрушить то, что восстановить буду не в силах.

Они принесли капельницу и поилку. Закопошились, забормотали вокруг, оттеснив меня. Медсестра попыталась подсунуть руку под голову Леноши, чтобы приподнять ее чуть, и поднесла к губам поилку. Но ни рука, ни поилка не смогли приблизиться к цели.

— Что за черт! — возмутилась медсестра неожиданному препятствию. Поилка скользнула по невидимой твердой поверхности в нескольких миллиметрах от лица Лены, и немного воды пролилось. Струйка скользнула по щеке и затерялась на подушке. А рука медсестры так на подушке и осталась, не сумев проникнуть под затылок.

Попытка иглой капельницы проникнуть сквозь преграду также потерпела крах — погнулась иголка и повторно чертыхнулась медсестра. Повернулась ко мне и возмущенно спросила:

— Это что такое?!

Будто я все это организовал. Бедную женщину можно понять — она хотела помочь, а тут какая-то чертовщина.

— Черепаха может в панцире укрыться, моллюск — в раковине, а человеку куда деваться? — ответил я.

— Человеку врача слушать надо, а не в раковину прятаться! — с полной уверенностью в своей правоте заявила медсестра.

— Получается, что надо верить датчикам, а не своим привычкам, — прокомментировал присутствовавший при этом врач. — Этот пациент явно не нуждается в нашей помощи. Хотя я не могу понять, почему. А вы? — обратился он ко мне.

— Возможно, потому, что она сжала в точку время, — пожав плечами, ответил я.

— И что это значит? — поморщился он.

Мы были давно знакомы, неоднократно работали вместе, и я знал, что он терпеть не может непоняток и не поддающихся здравому человеческому рассудку заумностей.

— Вот, видимо, это и значит, — махнул я рукой на Елену, без дураков и преувеличений Прекрасную. Она была словно бы подсвеченной изнутри.

— Да, — кивнул доктор, — она прекрасно выглядит. — Идем, мать… Тереза.

И они очень по-семейному удалились в свой отсек. Фамилия медсестры и, впрямь, была Терезина.

А я уже не сомневался в том, что сказал. Леноша нашла способ дать мне понять, что происходит.