Робин Данбар - Наука любви и измены

• Название: Наука любви и измены
• Автор: Робин Данбар
• Жанр: Психология
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-905891-79-3

Любовь романтическая и родительская, страсть, секс, взаимные обязательства, верность, измена – в этой книге предстают в свете самых последних научных открытий. Известный британский антрополог и эволюционный психолог, профессор Оксфордского университета Робин Данбар рассматривает природу этих загадочных явлений и показывает, как эволюционное «программирование» все еще влияет на наше поведение. Это захватывающее исследование романтических отношений – ответ каждому, кто хоть раз в жизни задавал себе вопрос: почему мы влюбляемся и что с нами при этом происходит?

---

У социальных психологов есть два базовых подхода. Один – теория привязанности – исходит из эволюционного принципа и гласит, что взрослые романтические и другие близкие отношения происходят из младенческого и детского опыта отношений с матерью (или опираются на этот опыт). Теория привязанности во многом сложилась под влиянием авторитетного британского психиатра Джона Боулби, который попытался совместить психиатрию, включая фрейдовский психоанализ, с этологией. Именно он после Второй мировой занимался просветительской работой в родильных домах, убеждая врачей, что не надо разлучать новорожденных младенцев с матерями сразу же после родов. Он горячо отстаивал свои взгляды: а именно что матери и младенцу необходимо установить тесную связь друг с другом в первые часы после рождения и что для дальнейшего развития и благополучия ребенка жизненно важно, чтобы все протекало естественным путем, а для этого нужно оставить новорожденного с матерью. Именно поэтому теперь во многих странах младенцев прикладывают к материнской груди сразу после рождения, а купают уже потом. Идеи Боулби получили широкую поддержку и распространение, и многие из вас, мои читатели, имели возможность воспользоваться результатами его трудов. Но правда ли, что ваши взрослые романтические отношения обусловлены исключительно младенческими отношениями с матерью? Ответ в силу очевидных причин будет скорее отрицательным – хотя, как я покажу далее, отношения с родителями все-таки влияют на наш выбор спутника жизни, причем довольно неожиданно. Однако итоговый вывод таков: данные нейровизуализации показывают, что материнская любовь и романтическая любовь – это совершенно разные вещи: наряду с одними и теми же они затрагивают и разные участки мозга.

Характер романтических отношений оказывает существенное воздействие на наше эмоциональное и психологическое благополучие как в подростковом возрасте, так и в зрелые годы. Общеизвестно, что романтические отношения, особенно глубокие и серьезные, положительно влияют на самооценку и психологическое здоровье – и соответственно на физическое здоровье и иммунитет. И наоборот, кризис или разрыв таких отношений является фактором риска, чреватым депрессией. Сходным образом опыт внутрисемейных отношений в детские годы (это касается отношений как между родителями и детьми, так и между братьями и сестрами) служит своего рода канвой для любых межличностных отношений, которые будут складываться у человека во взрослой жизни. Череда недолговечных, непрочных отношений в подростковом периоде – предвестье не слишком хороших отношений в зрелости. По-видимому, неспособность овладеть навыками, необходимыми для взрослых отношений, имеет большое значение: одним из самых верных и неоспоримых признаков, по которому можно спрогнозировать неудовлетворенность супружеской жизнью и развод, являются подростковые отношения, завершившиеся ранним браком. Это вовсе не означает, что все подобные связи заканчиваются крахом, но с точки зрения статистики такое начало не сулит ничего хорошего.

Другой подход, применяемый в социальной психологии романтических отношений, фокусируется преимущественно на том, как мы воспринимаем в них самих себя, причем особое внимание уделяется эмоциональным и когнитивным составляющим, а также возможности предсказывать по ним благополучие, прочность и долговечность такого союза. Используя систему анкетирования, хорошо зарекомендовавшую себя при оценке интеллекта, а в дальнейшем и личности, исследователи просят испытуемых согласиться или не согласиться, например, с такими утверждениями: «Я ощущаю эмоциональный подъем, когда вижу [человека Х]», или «Я ощущаю огромное счастье, когда я вместе с [Х]», или «Я не могу даже представить себе, что когда-нибудь расстанусь с [Х]». Затем несколько сотен ответов на подобные вопросы, полученных от многих тысяч людей, подвергаются глубокому статистическому анализу для выявления общих тенденций и закономерностей. При этом выявляются сквозные темы ответов, которые оцениваются как опорные факторы или параметры измерений. Например, в теории личностных факторов это такие всем известные параметры, как «экстраверсия», «невротизм», «открытость опыту», «добросовестность» и «доброжелательность», называемые также «большой пятеркой». Но если личностная теория работает практически без сбоев и сделанные на ее основе замеры психологических профилей не меняются в зависимости от времени и места, то попытки социальных психологов выявить при помощи того же подхода сущность любви, романтической и иной, оказались куда менее успешными. Как отмечают многие исследователи, мало найдется менее определимых понятий в психологии, чем понятие любви. Почему-то оказалось чрезвычайно сложно точно очертить значение этого слова, а соответственно и описать само явление.

Пожалуй, наиболее успешной попыткой определить романтические отношения стала выдвинутая Робертом Стернбергом «Трехкомпонентная теория любви». Согласно его теории их можно классифицировать по трем независимым признакам: близость, страсть и обязательства. Страсть отражает те стороны романтических отношений, которые обычно ассоциируются с нашими представлениями о «влюбленности» (непреодолимое влечение к предмету желания и эмоциональное возбуждение, иногда имеющее сексуальную составляющую, а иногда нет). Близость включает чувство привязанности и сопричастности, а под обязательствами подразумевается стремление всячески поддерживать другого человека и всегда быть рядом с ним.

Классификация Стернберга хороша тем, что наглядно показывает, насколько могут отличаться отношения в зависимости от этих трех параметров (см. схему). Например, влюбленность диагностируется, когда показатель страсти высокий, а показатели близости и обязательства низкие; романтическая любовь наблюдается при сочетании высокой близости и высокой страсти в отсутствие обязательств. Дружеская любовь – это сочетание высокой степени близости и уровня обязательств в отсутствие страсти, а роковая любовь – это сочетание страсти и обязательств в отсутствие близости. Когда все три параметра имеют высокие показатели, мы получаем полную, или совершенную, любовь. Интуитивно это понятно, хотя о терминологии, конечно же, можно поспорить. Но в любом случае эта теория не позволяет нам забыть о том, что отношения и в самом деле принимают очень разный характер и проявляются в разных формах. Они и не обязаны быть одинаковыми. По крайней мере мотивация и побуждения, лежащие в их основе, существенно различаются по силе и ценности, как и порождаемые ими связи.

«Трехкомпонентная теория любви» Стернберга.

Всесторонний анализ ответов испытуемых на множество вопросов, касавшихся их любовных отношений, позволил Стернбергу прийти к заключению, что эти отношения имеют три измерения: близость, обязательства и страсть. Поскольку каждый из названных признаков может проявляться в высокой или низкой степени, это позволяет выделить восемь различных типов отношений (см. определения внизу схемы). Качественно они заметно различаются, варьируя от «нелюбви» (равнодушия или отсутствия любви) к «симпатии» и таким формам, как «влюбленность», «пустая», «роковая» или «дружеская любовь» и, наконец, к «совершенной любви», при которой все три признака имеют высокие показатели.

Данная классификация при всех ее несовершенствах также служит полезным напоминанием о том, насколько важной чертой всех близких отношений является взаимность. Похоже, безответная, неразделенная любовь больше воодушевляет поэтов, и то лишь потому, что вызывает сильные чувства – утраты и неутоленного желания. Отношения вполне могут быть одномерными – например, если они основаны на одной только похоти (или «страсти» – если прибегнуть к более деликатному термину, выбранному Стернбергом). А некоторые из них могут отражать просто переходные стадии в развитии отношений: от первоначальной безответной любви через разделенную страсть к дружбе в более зрелых романтических отношениях. Однако, сколь бы полезна ни была эта схема, она все равно дает лишь самое поверхностное представление о любовных отношениях, не позволяя проникнуть вглубь. У нас по-прежнему нет объяснения: что же такое любовь? Что вызывает эту бурю эмоций, этот выплеск чувств, когда наши робкие ухаживания наталкиваются на презрение или отказ или когда возлюбленный или возлюбленная нам изменяет? Теория нисколько не помогает продвинуться дальше самых приблизительных догадок о том, как же мы выбираем себе любимых и друзей. И конечно же не поднимает вопроса, почему все это вообще происходит? Как принято у психологов, изучаемый мир берется как данность, как пресловутый Панглоссов «лучший из миров», и никто не задается вопросом, почему все получилось именно так. Если же взглянуть на предмет с эволюционной точки зрения, разобраться в происхождении и биологических функциях тех или иных феноменов, то зачастую можно наткнуться на неожиданные странности – и убедиться, что лучший из миров местами устроен не слишком разумно. Очень часто мы имеем дело с эволюционными компромиссами – вроде рождения беспомощных младенцев, – и общая логика становится понятна лишь при взгляде на целостную картину.