Василь Кожелянко - Дефиле в Москве

• Название: Дефиле в Москве
• Автор: Василь Кожелянко
• Жанр: Альтернативная история

В альтернативной реальности книги «Парад в Москве» страны оси проводят более осторожную войну против СССР, однако неожиданно для всех появляется новая могучая сила — независимая Украина, которая, едва обретя с помощью союзных германо-румыно-венгерских войск часть территории, объявляет 3 июля 1941 года войну Советскому Союзу. Под руководством Провода УПА Украина за три месяца обзаводится многомиллионной освободительной армией, сформированной по новому принципу, который и обеспечивает её непобедимость: бригада — курень — чота — рой. Гитлер поначалу не верит в могущество нового союзника, однако его убеждают в этом начальник абвера адмирал Вильгельм Канарис и начальник управленияНСДАП по внешней политике Альфред Розенберг.

К большому сожалению, промышленность порабощённой ненавистными русскими довоенной Украины была сугубо мирной. Но в короткий срок её заводы перестраиваются на военный лад, осваивая современные технологии, добытые при участииШтирлица — украинского разведчика Максима Исаченко. Первые десять дивизий Украины комплектуются за счёт трофейного советского оружия, полученного от панически бегущей за Урал Красной Армии. И уже в сентябре с конвейера Харьковскоготанкового завода сходят первые украинские танки, на Луганском заводе конструируют украинские самострелы по финляндскому ноу-хау, а авиазавод КБ Антоненко штампует тысячи бомбардировщиков «Ант», истребителей «Гонта» и штурмовиков «Перун».

Начальником генерального штаба президент Украины Степан Бандера назначает Романа Шухевича. Воодушевлённый этим, вместе с союзными по Антикоминтерновскому пакту народами на войну с российским имперским коммунизмом поднимается весь украинский народ, включая пленных украинцев Красной Армии, из которых расстреливают только политруков и работников НКВД. В итоге вестник Егоренко и шеренговый Кантарчук 9 октября 1941 года устанавливают сине-жёлтый Флаг Победы на Спасской башне Московского Кремля.

7 ноября 1941 года на Красной площади — парад войск стран гитлеровской коалиции. Адольф Гитлер въезжает на площадь на золотой колеснице, запряжённой четвёркой белых лошадей, раб из Бердичева держит над его головой венок триумфатора. Среди стран оси до парада был горячий спор о том, кто должен идти следом за германскими войсками, — но Гитлер постановил, что это могут быть только украинцы, потому что именно они первыми вошли в Москву, взяли в плен Сталина и больше всего претерпели от московского большевизма.

В предлагаемом варианте некоторые слова приведены на языке оригинала, потому, что перевести этот суржик не представилось возможным

---

— Но ведь уже была УССР.

— То на смех курам, да и думаю, Сталин не отдал бы нам Холмщину, Пряшевщину, Кубань, Воронежщину, Берестейщину, Крым, зрештою.

— Не отдал бы. И не надо просить ни у Иосифа Прекрасного, ни в Адольфа Недоношенного.

— Папа, вы профессор, а мыслите как вугристий гимназиста-романтик: что бы было, если бы… Имеем то, что имеем! Украина — от Ужгорода до Єкатеринодара — есть? Есть! Сталин такой простор нам бы не дал овладеть, а может, вообще, победив в этой войне, стал бы на позиции монархизма, ввел золотые побеги офіцерству, заигрывал бы с православной церковью, за «великий русский народ» пил бы, и так вплоть до полного великодержавного переворота — отмена всех республик с национальными титулами и разделение Советской империи исключительно на губернии. Что будет потом, нетрудно догадаться: объявление догмой марксизма и, творчески развивая ленинизм-сталинизм, избрание Иосифа Первого всероссийским императором на земском соборе, и — каюк Украине.

— Как психиатр я такой ход вполне допускаю. Иосиф, как и твой Адольф, кстати, больной на власть, и эта болезнь прогресує, но коммунистический формализм он бы сохранил. Он догматик, а эти ребята очень не любят менять именно форму. Я даже предполагаю такой абсурд, как золотошиті побеги с серпами и молотами вместо двуглавых орлов. Но большевистскую трескотню он бы оставил, — под эту дудку можно еще заманить немало легковірів, особенно среди интеллектуальной лівоти в Англо-Франции. Те еще не знают, что их ждет.

— От Сталина уже никто ничего не ждет, — мрачно сказал Дмитрий. — Вот этими руками я надевал на него бранзулетки. Он, правда, мало что понимал, потому что был какой-то не в себе, под наркотой, что ли…

— И что Адольф думает с ним сделать? Не думаю, чтобы он обидел братика?

— Гитлер планирует большую дефиляду седьмого ноября. Будет тріюмф по образцу римских императоров.

— Побоялся бы Бога. Но ведь он не верит в Него, он верит в Одина, другими словами — в Князя мира сего. Не верю я, Митре, что тут обошлось без руки Люцифера. Да и эти его эсэсовские символы. Нет, это дідьча работа!

— Папа, а у коммунистов что — Божьи символы? Красная пентаграмма, кровавые флаги, масонский молот и серп, как пародия на гениталии в процессе совокупления. Я уже не говорю об их рогатые буденовки и шинели до пят — жрецы Ваала!

— Словом, какое ехало, такое встретило!

— Но ведь между этим — Украина!

— С нечистивих рук!

— Папа, Украину завоевали мы — ОУН, Степан Бандера, наша история. А Гитлер — все-таки великий человек, и я его уважаю.

— Сказал бы я, Митре, что глупый тебя поп крестил, но знаю отца Корнелия как умного человека, да и я тебя вроде учил. Не верь тому лайдакові!

— Папа, он юберменш, ему подчиняются не только государства и люди, но и стихии, он правит миром.

— Я говорю — чертов сын. Но довольно об этом, ты меня не слушаешь, знай, очень хочешь слушать собачью шкуру.

— Слышал уже, — сказал Дмитрий. — Хотел бы немного пройтись по городу, рассмотреть — что, как.

— Успеешь, — недовольно молвил господин Теофил. — Отдохни, відіспись, искупайся. Белье свежую имеешь?

— Есть белье. Но завтра я должен ехать на Киев, а потом дальше на Москву. Дефиляда же за неделю!

— Таки хочешь идти к ней. Но прежде всего искупайся, я уже нагрев воды. И, Митре, ти не думай, что я это… но переоденься в гражданское. Ты же сам, а румыны ярости, как осы.

— Папа, я — офицер спеціяльних войск, десяток на кучу склада.

— То и собирай, а униформу показалось бы вычистить. Погладить. Здесь есть внизу одна женщина, помогает мне по хозяйству. Я позвоню.

Дмитрий все понимал — и что в его родном городе его слишком хорошо знают, особенно из числа нынешних союзничків, и что какой бы он ни был тренирован — против пули из-за угла бессилен, и что — эх, соскучился, в конце концов, по гражданским костюмом — серым, двубортным, таким же серым велюровым шляпой, галстуком в косую полоску, туфли легкие с дырочками, одеколон французский, хорошо… Пошел в лазничку

НОЧЬ КОРОТКИХ НОЖЕЙ

— Кельнере, ти что, не знаешь по-украински? — Дмитрий кивнул мизинцем, на котором серебряно сверкал перстень с хитрой печатью — изображение тризуба. Этот перстень ему подарила… но Генці, которая сидела напротив, лучше не знать кто. Кельнер зыркнул на перстень и побледнел.

— Уже несу другие ножи, господин… — пролепетал еще минуту назад наглый кельнер неопределенного возраста и національности.

— Говорила, лучше идти в «Савой», там ножи всегда острые, — сказала Генця.

Она хороша, как сама нечиста сила, думав Дмитро, де вона взялась на мою тяжелую голову? Разве такой должна быть жена украинского рыцаря? Украинская жена должна быть поштива, учтивая к мужу, чертики глазами не пускать, уметь хорошо готовить, принарядить дом, себя, детей и мужа, а первое, то уметь молчать. Должен быть чуть унылая, при шитью или плетенню петь, а к мужу улыбаться, и никоим образом не пискувати. Потому…

А эта Генця — какое-то чудо… Но красивая…

— А ты откуда знаешь, какие ножи в «Савой», которая холера тебя туда водила? Может, за румынскими офицерами волочилась по том кабаке? Говори правду!

— Разбежалась, все брошу и начну тебе говорить правду. Кавалеры водили! А что, должна была ждать, пока ты Гитлеру молот носил? Собрались два душегубы на большую дорогу — Адольф Алоизович и Митро Теофільович — два сапога пара.

— Это твои большевички тебя этих фіглів научили?

— Мне до лямпы те большевики, как и твои национал-социалисты, всем чтобы кровушку пить, а русский язык знать не помешает.

— Зачем он тебе? Еще немного, и его не будет.

— А что будет?

— Проше ножи, господа, — подошел кельнер, живо полируя два ножа салфеткой, положил один возле тарелки Генці, нагнулся к Дмитрию, хотел положить второй. Дмитрий выхватил из его рук нож, стал разглядывать, крутить себе перед глазами.

— Кельнере, — сказала Генця.

— Да, панно.

— Иди, неси, что там имеешь.

— Прошу, — пролепетал офіціянт.

— Неси заказ! — немного повысила голос Генця. Кельнер побежал.

— … потому что тут тебе сейчас скажут, что ножи короткие, — продолжила девушка, когда кельнер уже побежал, хитро поглядывая на Дмитрия. — Здесь есть любители длинных ножей.

— Не буду я их резать короткими ножами, — добавил Дмитрий, положив нож на стол. — Ножи длинными должны быть!

Генця начала плакать. Погладила Дмитрову руку, смотрела в его глаза, затем, засунув свои пальцы под манжет его рубашки, сказала сквозь слезы:

— Бедный, бедный, мой любимый заризяко.

Ток побежал по его руке, теплая золотистая волна прокатилась по телу сверху вниз, Дмитрию глаза покраснели, взгляд увял, как эти фиолетовые хризантемы в хрустальном из банка на столе.

— Пойдем, Генцю, — сказал сомнамбулично.

— А ужин?!

— А так, мы же еще не ели. Кельнере!

Кельнер принес маринованная сельдь с луком и маслинами, свежие огурцы и помидоры, порезанные и присыпанные петрушкой и укропом, покраяний хлеб.

— Какие напитки будете заказывать? — спросил, уже оттаяв от страха и, возвратившись к своему естественному хитро-улесливого тона.

— Есть красное французское? — спросила Генця.

— Французского нет, зато есть итальянское, еспанське, румынское…

— Подай белое итальянское, — сказал Дмитрий.

— А мне красное еспанське, — капризно добавила Генця.

— Не можешь ты без этого цвета — недовольно пробормотал Дмитрий.

— Что? Так, кельнере, идите, выполняйте заказ. То що, Митрику, тебе не нравится в красном цвете, может, мой шляпка тебе не нравится, или, может, моя шмінка на губах мне не идет? А-а-а, тебе наплевать на мои красные кораллы, так тут я не виновата, это ты сам мне их подарил, помнишь, тогда, в 38-м году, когда я…

Пошло-поехало, думал Дмитрий, интересно, какой нации этот подлый кельнер, занадто дурний як на жида, стоп, надо говорить евреи, а не жиды, они же тоже, курва дошка, союзнички, то есть не совсем союзнички, а гей бы сограждане, так же выразили лояльность к Украине и даже послали один полк добровольцев на Восточной фронт в составе Украинского войска. Кстати, хорошо воюют. Дмитрий имел возможность в этом убедиться, когда еврейский полк прорвал большевистское кольцо, в которое попал румынский пехотный корпус под Мариуполем. Очевидно, воевать со Сталиным шли евреи, свободные от большевистского хмеля, которым коммунисты где-то хорошо насолили, ведь в том СССР они не одну синагогу закрыли. И не одного раввина отправили к праотцам. Но все-таки с ними надо быть осторожными, — думал хорунжий спецвойск в гражданском костюме, он пил итальянское белое и влюбленно смотрел, как его любимая девушка сидит напротив, пьет еспанське красное и ругает его непонятно за что. Чудеса!