Джон Марквэнд - Г. М. Пулэм, эсквайр

• Название: Г. М. Пулэм, эсквайр
• Автор: Джон Марквэнд
• Издательство: Гослитиздат
• Жанр: Современная проза
• Год: 1963

Роман Марквэнда «Г. М. Пулэм, эсквайр» (1941) представляет собой жизнеописание некоего мистера Пулэма, показанное на фоне больших событий эпохи первой мировой войны, временного бума послевоенного периода в США, мирового экономического кризиса 1929–1933 годов и начавшейся второй мировой войны. История Гарри Пулэма — это история жизни, прожитой впустую. И как ни пытается Пулэм убедить читателя в том, что он доволен своей судьбою, в романе явно сквозит подтекст, говорящий о том, что все это благополучие — мнимое…

Книга Марквэнда написана легко, просто и занимательно. Профессиональное мастерство чувствуется и в хорошо продуманной композиции. Автор мастерски рисует портреты своих героев, с тонким юмором описывает перипетии их жизни, сцены семейных неурядиц, светские визиты и т. д. Стиль романа отличается естественностью, легкостью. Живой диалог, два-три перехода легко движут роман, создают динамизм в развитии сюжета.

---

— А теперь давайте! — крикнул Боджо. — Многократное «ура» в честь Гэй!

Затем Боджо взбрело в голову собрать вместе весь наш университетский выпуск, весь наш школьный класс и всю нашу компанию по клубу. Я слышал, как старый мистер Пэйсли, сидя в своем кресле-коляске и наблюдая за вечеринкой, бросил замечание, которое потом долго переходило из уст в уста.

— Будь я проклят, — сказал мистер Пэйсли, — если этот парень не спутал свадьбу моей дочери с футбольным матчем.

То, что Боджо, видимо, рассматривал свою женитьбу как естественное продолжение своей деятельности в университете, полностью соответствовало действительности. Его беспокоило только, что было уже слишком поздно заводить «первого младенца» нашего выпуска, хотя, само собой разумеется, он высказал свое огорчение лишь самым близким приятелям.

— Нет, это же какая-то глупость, — возмущался Боджо. — Вы знаете, у кого первого из нашего выпуска появился младенец? У парня по фамилии Вейнберг из Гэлена в штате Иллинойс. Кто вообще слыхал о каком-то Вейнберге? Я вас спрашиваю: разве это нормально?

Мы подтвердили, что ненормально.

— Если бы речь шла о ком-нибудь из нашей компании, я бы и слова не сказал, но как эта история будет воспринята на нашей ежегодной встрече? Особенно когда нам придется вручать круговую чашу какому-то сосунку по имени Ноэль Вейнберг.

Как обычно, в июле мы перебрались в Норт-Харбор, и примерно первого августа к рам все же приехал на пару дней Биль Кинг.

Мне показалось, что Биль выглядит довольно бледным и усталым. Он сообщил, что перешел на новую работу, в другую фирму, зарабатывает вдвое больше и что, возможно, его новая фирма отберет у Д. Т. Балларда рекламирование продукции Коуза.

— Как Мэрвин Майлс?

— Прекрасно. Она добилась от Балларда прибавки жалованья. Эта девушка себя в обиду не даст.

Похоже было, что Биль собирался что-то добавить, но, к моему облегчению, не добавил.

— Очень рад, — проговорил я.

— Мэрвин молодчина. Можешь не беспокоиться о ней.

Это было все, что сообщил Биль, но в его манере держаться я почувствовал что-то такое, что задевало меня. Он не захотел больше разговаривать о себе и, казалось, не интересовался моими делами. Видимо, он давал понять, хотя и не говорил прямо, что потратил на меня много времени и уделял мне много внимания, а теперь не хочет. Но я был полон решимости сохранить его прежнее расположение. Не помню, что я делал и что говорил для достижения своей цели, но, по-моему, Биль к концу визита оценил мои усилия и стал, как и раньше, подсмеиваться надо мной и в разговорах с Мери отпускать шутки по моему адресу.

— Биль, ты не сердишься на меня? — Я чувствовал себя перед Билем, как мне кажется, точно так же, как Джо Бингэм чувствовал себя передо мной.

— Сердился, но теперь не сержусь. Забудь обо всем, Гарри.

Затем он начал рассказывать о людях, с которыми встречался в Нью-Йорке, главным образом с писателями и артистами. Ему всегда нравилось называть известные имена.

— Все дело в том, — продолжал он, — что у нас разные характеры. Не будем об этом больше говорить, Гарри. Ты хочешь осесть на месте и, безусловно, осядешь.

— По всей вероятности, да, — согласился я.

— Ну, а что касается меня, то я жажду прежде всего разнообразия. Я не хочу быть привязанным к чему-то одному. Мне нравится, когда вокруг меня все бурлит. Это помогает мне находить все новые и новые идеи.

В воскресенье утром мы встретили на пляже Кэй. Увидев Биля, она очень удивилась, а я уплыл к плотику, оставив их наедине. Биль всегда до самого последнего момента медлил входить в воду. Вернувшись на берег, я убедился, что никакого особенного разговора между ними не происходит.

— Да не прикидывайтесь вы таким глупым, — услыхал я слова Кэй. — Все это совершенно нормально.

Тут она увидела меня и поднялась.

— Пошли, — сказала Кэй. — Кто поплывет на плотик?

— Я пришел сюда не для того, чтобы умереть от холода, — заявил Биль.

— Давайте же, — настаивала Кэй. — Ну, Гарри!

Мы доплыли до плотика и повернули обратно. Кэй в то лето овладела кролем и плавала очень неплохо.

— Почему вы не сказали мне, что он приезжает? — спросила она. Я ответил, что Биль прислал мне телеграмму только за день до приезда.

— Скверно. Мне всегда хочется что-нибудь сделать для ваших приятелей. А я приглашена сегодня в гости на завтрак и на обед, а завтра же меня вообще целый день не будет дома.

Возвратившись на берег, мы застали Биля на том же месте.

— До свидания, Биль! — крикнула Кэй и побежала к кабинкам. Биль, продолжая сидеть, наблюдал за ней.

— Ты не думаешь, — спросил он, — что она сердится на меня?

— Почему она должна сердиться?

Биль взял горсть песка и стал наблюдать, как он медленно высыпается у него сквозь пальцы.

— Не вижу абсолютно никаких причин, — ответил он. — Видимо, местные девушки изнывают от безделья, вот и придумывают, скуки ради, всякие недоразумения.

— Недоразумения? Какие?

— А! Чепуха. Абсолютная чепуха! Они, вероятно, не отдают себе отчета, что сегодня вы здесь, а завтра там.

23. Откровенно говоря, решение только символическое…

В то лето мы стали забывать о войне и возвращаться к нормальной жизни, как сказал президент Гардинг; появились признаки оживления деловой активности, а вопрос о вступлении в Лигу наций потерял свою остроту. Все мое поколение, если не считать меня самого, казалось счастливым и уверенным в себе. У меня было ощущение бесцельно прожитой жизни, в то время как все другие, кого я знал, к чему-то стремились, чего-то добивались. По-моему, у большинства людей в таком настроении возникает мысль о женитьбе. Авторы романов создали иллюзию, будто не так уж просто найти себе спутника или спутницу жизни. На основании собственных наблюдений я думаю, что они ошибаются. Еще не успев ни в чем как следует разобраться, вы уже выбираете запонки для подарков шаферам. Я поразился, когда Кэй Мотфорд призналась, что и она переживает нечто подобное. Осень того года примечательна тем, что мы впервые стали говорить друг другу о себе, во всяком случае о некоторых сторонах наших характеров. Возможно, было бы лучше для нас обоих, если бы мы дошли до полной откровенности, а не проявляли сдержанность, опасаясь сказать слишком много и тем самым поставить себя в невыгодное положение.

Если бы Эрик Мунн не пригласил меня в Норт-Ист-Харбор на День труда, я бы, возможно, никогда не поинтересовался самочувствием Кэй Мотфорд и мы, то есть Кэй и я, так бы и остались посторонними людьми. Но случаю было угодно свести нас с Мунном в зале для клиентов фирмы «Смит и Уилдинг», куда я зашел взглянуть на доску с ценами на акции моторостроительных фирм. Эрик Мунн пригласил меня не потому, что мы были близко знакомы и я ему нравился, — просто для полного комплекта не хватало еще одного человека, а он не хотел звать первого встречного, чье присутствие пришлось бы как-то объяснять остальным.

— Почему бы тебе не приехать в Норт-Ист-Харбор в День труда? — спросил Эрик. — Семья как раз просила меня найти кого-нибудь еще. — Он перечислил имена тех, кто собирался приехать, и я убедился, что все они мне знакомы. По тому, с каким жаром он принялся уговаривать, я понял, что Мунн считает меня настоящей находкой и что я именно тот человек, который ему нужен и подходит во всех отношениях.

— Приедет Кэй Мотфорд, — между прочим сообщил он. — Ну же! Нечего раздумывать, соглашайся.

— Хорошо. С удовольствием.

— Тогда садись на пароход в пятницу, а место закажи сейчас же.

В пятницу, во второй половине дня, минут через тридцать после того, как пароход отошел от пристани, я заметил Кэй; она стояла на носу и любовалась мирным зеленым островом, в заливе. Ветер раздувал ее платье; казалось, Кэй была погружена в глубокое раздумье и забыла обо всем на свете, однако, увидев меня, она поспешно повернулась.

— А, Гарри! Я не знала, что вы здесь.

— Я тоже еду к Муннам.

— Я не знала, что вы знакомы с ними.

— Знаком, но не очень близко. Мне и в голову не приходило, что вы можете уехать из Норт-Харбора на праздник.

— Похоже, что я несколько устала от Норт-Харбора. Интересно будет встретить какого-нибудь нового человека.

— Он уже перед вами.

— Так-то оно так. Но там будут и другие люди, что, надеюсь, поможет нам встряхнуться.

Мы вместе пообедали, а потом, в четыре часа утра, пересели в Рокленде на пароходик со старенькой машиной и поплыли среди островов. Стоя на палубе, мы наблюдали, как солнце постепенно разгоняет утренний туман и как проясняется, становится отчетливой картина сверкающего в солнечных лучах моря. Мы почти не разговаривали, но присутствие Кэй радовало меня — я раньше не бывал у Муннов и всегда чувствовал себя стесненно, направляясь в незнакомое место.