Анатолий Заклинский - Две жизни пилота Климова

• Название: Две жизни пилота Климова
• Автор: Анатолий Заклинский
• Жанр: Боевая фантастика

В академии нас готовили к войне. К настоящей войне, когда враг не даёт тебе продохнуть, давит и стремится уничтожить любой ценой. В такие времена Империи нужны все, так что я особенно не переживал, считая, что войны хватит на всех. И когда нас направили во флот поддержки Ориума, все мы радовались - настоящая война, о которой было столько разговоров, и настоящие сражения казались нам близкими. Но когда эта война началась, мы оказались невостребованными. Империя пошла в атаку без нас. Без меня в частности... (Небольшое повествование, параллельное сюжету Солдата Доминиона и Ветерана; можно читать как самостоятельное произведение)

---

- Хорошо. Уговорил. Сиди, как лох, один, а я пойду со всеми в офицерский блок.

- И она будет там?

- Да, и не одна.

- Ладно, посмотрим.

- Когда тебя не надо будет уговаривать, всё у тебя будет, Климов.

- Ага, - устало протягиваю я.

Потом мы идём в душ, потому что наши тренировочные костюмы можно выжимать. Драка насмерть была хороша. Ощущаю приятную усталость, но моё подсознание не даёт мне получить от неё удовольствие. Оно напоминает, что бой этот был ненастоящий. Что сфера была лишь сымитирована на внутреннем пространстве капсулы симулятора, и что я даже не покидал станции, а уж о том, чтобы уничтожить врага и речи быть не может. Утешаю себя только тем, что навыки и умения, полученные сегодня пригодятся мне однажды, когда я всё же пойду в бой. А пока можно довольствоваться лишь походом на ужин, а потом в офицерский клуб, как мы его между собой называем.

Признаться, я не очень люблю такое времяпрепровождение. Но это одна из традиций. Мол, так мы укрепляем свои отношения, становимся дружнее, сплочённее, и это положительно влияет на наши общие боевые качества. Хотя, как по мне, в офицерском блоке можно лишний раз поругаться, а не только обсудить прошедший день. Лишь бы было, что обсуждать. Помню, мы и в академии собирались. Даже устраивались вечера с девушками из женского отделения. Несмотря на то, что программу мы проходили практически одинаковую, процесс обучения был намеренно сделан раздельным. Наверное, для того, чтобы мы проявляли больше внимания к ним во время совместных вечеров.

Многие поженились уже тогда - это самый гарантированный способ не разлететься в разные уголки Империи. К тому же, нас всегда воспитывали в том ключе, что нужно создавать здоровую и полноценную семью. Я точно не уверен, но подозреваю, что курсанток из женского отделения воспитывали с не меньшей строгостью. Мы - проводники нашего духа в большой мир. Кого мы встретим на своём пути? Может быть тех, кому нужен будет высший пример, коим мы и станем. Здоровье каждого отдельного гражданина и слагает здоровье государства. Впрочем, не слишком ли я увлёкся полупропагандистскими лозунгами? Я вообще не одобряю излишнее навязывание чего-либо, но надо признать, что в этом отношении у нашей пропаганды всё построено очень качественно - ей хочется следовать.

У меня ни с кем из женского отделения не сложилось, хотя там было много особ, заслуживавших внимания. Но тогда мы с Надей ещё были в отношениях, и я, следуя главным принципам имперского офицера, хранил ей верность во всех отношениях. Тогда я ждал сеансов связи с трепетом, и это давало мне сил. После расставания меня отключили от этого аккумулятора, и я думал, что сил во мне не осталось. Наивный и глупый мальчишка. Если бы я был своим руководителем и узнал бы о таком внутреннем состоянии, отстранил бы себя от финальных тестов и заставил бы лишний годик потренироваться, чтобы было меньше охоты тратить жизненные силы - которых и так очень мало - на бессмысленные страдания.

В конечном счёте, силы нашлись, я ощутил себя нужным и готовым служить высшей цели, а целей у нас во все времена было несчётное множество. Единственное, что меня сейчас тяготит - пребывание в последнем эшелоне резерва, которое плохо совмещается с подлинным служением отчизне, но наше время ещё придёт. Как у тех неудачников в фильме. Правда, мы ведь не неудачники, так ведь?

Многие из выпускниц женского отделения отличные полётные специалисты и пилоты. Правда, офицерами, у которых в подчинении большие формации мужчин, они, как правило, не становятся, и дело тут не в дискриминации, а скорее в их природных особенностях. Нет, у нас в флоте есть капитан первого ранга Симонова, но у неё в полку почти одни девушки, и это при том, что она сама всех выбирала. Она, кстати, слывёт жёстким и суровым командиром и на её счету много побед. Она лично активно участвует в вылетах, хотя могла бы ограничиться командным кораблём. Полноценный офицер флота.

Мне, признаться, ни разу не доводилось взаимодействовать с девушками по-серьёзному, ни при обучении, ни на учениях, только отдельные упражнения и бои, но я бы не отказался. Пожалуй, это было бы очень интересно. Хотя, какие мои годы? Сейчас война, и я могу попасть в одну эскадру с подопечными Симоновой. Конечно, я буду не один, и капитан-лейтенант Вяземский будет ей подчиняться, чего он делать очень не любит, а тут ещё и женщина командует. Улыбаюсь, представляя, как он сам получает от неё выговор за пререкания.

- И лицо его расцветало при воспоминаниях о былых заслугах, - говорит Лёша, садясь рядом со мной на диван.

- О предвкушении, - говорю я.

Рядом с нами садится Серёжа, но он, в отличие от Лёшки, грустный.

- И что с нами? В обед был такой довольный, а сейчас что-то не очень.

- О, в вашем полку страдальцев от неразделённой любви прибыло, - сказал Лёшка.

- Вон оно что, - я ехидно улыбаюсь, - и кто она?

- Медсестра-стажёр.

- О, то-то он часто пальцы резал вроде как случайно. И что сестричка? Погоны лейтенанта её не впечатляют?

- У тебя всё на погонах основано? - возмущается Сергей, - получи адмиральские тогда и успокойся.

- Не трогай нас, мы очень разгневаны, - шутит Лёша.

- Пойду лучше пайку вина потрачу, - Серёга встаёт и уходит к пищевому автомату.

Каждому из нас положено некоторое количество продуктов, которых нет в общем меню. Сюда входит алкоголь, сигареты, сладости и прочие излишества. Каждодневное начисление баллов, за которые данные припасы можно получить, минимально, а вот за боевые заслуги вполне можно даже пивом боевых товарищей угостить. У нас ни у кого заслуг пока нет, так что Серёжа долго копил, раз может позволить себе полный бокал, и значит, повод действительно серьёзный.

- У того, кому она хранит верность, вообще нет погон, - заметил Лёша, аккуратно извлекая из потайного кармана сигарету.

Все свои баллы он тратит на табак, но всё равно не выходит даже одной сигареты в день, приходится копить. Курение у нас очень не поощряется, но и не слишком возбраняется, если полётный специалист сдаёт все тесты на приемлемом уровне, так что мой друг-пилот сейчас отведёт душу, хотя я, никогда не куривший, плохо понимаю, что вызывает у него такую страсть.

- Вообще солдатик?

- Прикинь, - он поджигает сигарету и ненадолго замолкает, медленно впуская в лёгкие дым, - она только ради него и припёрлась сюда.

- А он тоже на станции. Как бы Серёжа не нарвался. Пехота народец суровый.

- Он не просто пехота. Он из спецуры какой-то. Точнее ничего не знаю - из господина Воробьёва и слова не вытянешь.

Он говорит это уже громче, потому что Сергей возвращается.

- А вам станет легче? - он плюхается на диван и делает глоток вина. Бокал налит почти до краёв, так что повод определённо стоящий.

- Мы же делимся с тобой. Вон, вы с Лёшей чуть ли не половую жизнь моей бывшей знаете.

- Ну, - он махает рукой, - твоя бывшая рядом с ней не стояла. Такая девушка.

Он мечтательно вздыхает.

- Так её ненаглядный здесь? - спрашиваю я, - хоть посмотреть на него.

- Не надо. Нужно отстать, - говорит Сергей, - хотя, я бы ещё пободался.

- Ну, куда мы без этого, - усмехнулся Лёшка.

- Так вы не ответили.

- Он на Меларе. Штурмует, - говорит Сергей, - он даже ещё не знает, что она его здесь ждёт.

- Ого.

- Завидуешь? - подтрунивает надо мной Сергей. Вино уже дало эффект.

- Я? Я - нет. А вот твоё состояние представляю. Он - всего лишь рядовой, а ты вон, в капитан-лейтенанты метишь. Он героически воюет, а ты тут красненькое тянешь от тоски.

- Да пошёл ты, - он поднимается и отходит за столик к другим нашим сослуживцам.

- Да, - протягиваю я, - но если отбросить личное, то из этого можно вывести хорошую мораль.

- Какую? - интересуется Лёха.

- Есть ещё настоящие женщины в наших селениях. И не только в высших академиях.

- Это уж точно. Кстати, ты как? Не надумал выполнить свою часть договора, а то они уже скоро должны прийти.

- Ты своим дымом всех распугаешь.

- Ты же меня знаешь. Одну и хватит.

- Я всё равно был бы склонен удалиться.

- Хотя бы по-братски составь мне компанию ненадолго. Потом отвалишь. А то очень нехорошо бросать товарища по звену.

- Хорошо. Договорились. Но только потому что ты мой товарищ по звену. А спор я выиграл.

- Хоть так.

Вообще, я и без психолога понимаю, что это всё подсознательные страхи. Я однажды потерпел неудачу, последствия которой посчитал слишком тяжёлыми, и теперь в глубине души опасаюсь новых отношений, потому что боюсь, что их постигнет точно такая же судьба. На самом деле, та ещё проблема. Я и сам могу с ней справиться, как и с большинством других.

Ну а что касается психологов, то они отличаются от своих гражданских коллег. Они не лечат наши страхи, а лишь определяют нашу пригодность. Часто, идя на вполне себе рядовой приём врача, мы даже не подозреваем, что с нами будет работать психолог. А что до страхов и прочих проблем, мы должны справляться с ними сами, или нам не место в космосе. А если есть какие-то вопросы - то к старшему офицеру, он тебя подбодрит. Я считаю всё это правомерным. У нас тут не школа и не гражданская академия, где тебя просто учат стрелять в качестве общей военной подготовки. Завтра мы можем столкнуться с врагом, который будет нам казаться непомерно сильным, и там, в пространстве за пределами станции мы будем с ним один на один. Если каждый из нас в любой момент будет готов встретиться со своим страхом лицом к лицу без чьей-либо помощи, то и врага мы одолеем, будьте уверены. Ну а если нервы и правда сдали - то на отдых. Там уж психологи поработают по расширенной программе. Большая часть возвращается. Ну а тех, у кого нервы сдали окончательно, мне искренне жаль.