Лилия Фонсека - Современная африканская новелла

• Название: Современная африканская новелла
• Автор: Лилия Фонсека
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Рассказы
• Год: 1972

Переходя от рассказа к рассказу, от одной литературы к другой, читатель как бы совершит путешествие по странам Черной Африки — по той части континента, которая начинается от южных границ Сахары и тянется до самого юга.

Название «Африканская новелла» не должно затушевывать границы литератур, смазывать тот факт, что в сборнике их представлено несколько, равно как и то, что у каждой, как и у народов, где эти литературы складываются, своя история; своя судьба, и отсюда — своеобразие художественного творчества.

Впрочем, новеллы, отобранные в сборник, — большей частью лучшее из того, что публиковалось в последние годы, — отображают эту специфику. Каждая из них сама по себе — отдельный эпизод, маленький кусочек жизни. Но сложенные вместе, они как бы образуют мозаичную картину, которая хотя и не очень детально, но зато ярко и правдиво отражает жизнь сегодняшней Африки.

---

Выслушав приглашение, Оконкво покачал головой и сказал:

— Не доверяю я городским. Меня предупреждали — в городе полно мошенников. Ведь я же тебя не знаю. Ты говоришь, что дружишь с моим братом, но мне все-таки боязно.

— И правильно, и правильно, — подхватил велосипедист. — Только меня как раз не надо бояться. Мой друг и твой брат даже письмо мне написал и предупредил, что ты приезжаешь. Разве я тебе еще не сказал про это? Слава богу, что вы меня сразу встретили.

— Э, да я-то, пожалуй, и не боюсь тебя, — сказал Оконкво, — только все же надо посоветоваться с Океке.

Океке в ответ на приглашение завертел головой и громко сказал, что это ловушка и что у них хотят выудить деньги. Но после долгих уговоров он сдался. И все трое отправились к велосипедисту домой.

Наступил вечер. Оконкво и Океке съели превосходно приготовленный фуфу[11] и суп, сваренный специально для них. Потом они уселись рядышком в гостиной, поставив между собой мешок. Хозяин ненадолго отлучился и вернулся в обществе каких-то людей в расшитых золотом бархатных агбада и дорогих сандалиях.

— Это мои друзья, — представил он пришедших Оконкво и Океке. — Я им рассказал про вас, и они пришли вас приветствовать. Очень важные люди. Всю торговлю машинами в городе мы держим в своих руках.

Оконкво и Океке от смущения заерзали на месте.

После взаимных приветствий хозяин незаметно отозвал одного из своих друзей, и они прошли в спальню.

— Ну, как они тебе нравятся? — спросил он, притворив дверь. — Этакие тупицы, а мешок набит деньгами. Теперь слушай. Сначала дадим им выиграть сотню. На малька не поймаешь кита! Поступай, как я говорю, и мы завтра разбогатеем.

Он открыл маленькую деревянную шкатулку, вынул из нее колоду карт, передал другу, и тот опустил их в карман. Потом они вернулись в гостиную и присоединились к остальным. Тут же из бездонных карманов агбады были извлечены бутылки. Гости принялись выпивать и хвалиться друг перед другом своим богатством. Затем появились карты. Позвали играть Оконкво и Океке, но они отказались, потому что игр никаких не знали.

— Да это очень просто, — сказал человек с картами. — Я сдаю, а ты тащишь карту. Если попадется эта, — он показал пикового туза, — значит, ты выиграл, а вынешь эту — проиграл. И все дела.

Оконкво и Океке сыграть все же не решались. Но, увидев, как легко некоторые игроки загребали деньги, они надумали рискнуть.

— Играем на один фунт, — объявил банкомет. — Деньги на бочку. Тяни карту.

Оконкво и Океке внимательно следили за тем, как банкомет тасовал карты и раскладывал их на полу. Подумав минуту-другую, Оконкво взял одну карту. Оказался пиковый туз — он выиграл. Новичкам везло, и скоро Оконкво и Океке вместе выиграли сто фунтов.

— Ну, на сегодня хватит, — сказал хозяин, передавая им сотенную бумажку. — Счастливые вы. А завтра еще и грузовик достанете. Ну и везет вам, братцы!

Гости ушли. Постелив Оконкво и Океке в гостиной и пожелав им спокойной ночи, хозяин сам отправился на боковую.

Когда, по его расчетам, Оконкво и Океке должны были уже заснуть, хозяин тихонько отворил дверь и заглянул в комнату. Мешок был привязан цепочкой к креслу. Он прикрыл дверь, но скоро вернулся назад не в силах побороть искушение. Завтра он выудит у этой деревенщины кучу денег. Оконкво и Океке храпели что есть мочи. Хозяин подумал, что такие простофили ему еще никогда не встречались. Грузовик стоит семьсот пятьдесят фунтов. И эти семьсот пятьдесят фунтов, что лежат сейчас в мешке, считай, у него в кармане. «Завтра, завтра, — думал он, неслышно прикрыв дверь и укладываясь в постель, — завтра я стану богачом…» Но, когда утром он пошел будить своих гостей, в комнате никого не было!

…В вагоне скорого поезда Оконкво и Океке совершали утренний туалет.

— Еда, ночлег даром да еще сто фунтов в придачу, — приговаривал Оконкво, плеская воду на лицо.

— Когда они только поумнеют! — вторил другу Океке. — Зеленые ребята — ну, прямо как незрелые груши. Даже дверь запереть не удосужились!

Так они болтали, а поезд убегал все дальше. На дверной ручке покачивался полегчавший мешок: камни и старое тряпье, принесшие друзьям целых сто фунтов, остались на насыпи.

Онуора НЗЕКВУ (Нигерия)

МАТЬ

Перевод с английского А. Александрова

Старую Веронику Икенга провели в комнату для посетителей, и кто-то послал за Патриком.

— Что же ты со мной делаешь?! — вскричала она, едва он ступил на порог, неузнаваемый в своем монашеском одеянии.

— Матушка, я не вправе даже решить что-нибудь без того, чтобы вы или дядя Ононье не вмешивались в своих вечных попытках сделать из меня то, что, по-вашему, мне больше пристало?.. — Он пожал плечами.

Она смотрела на него во все глаза.

Ах, вот оно что! Так, значит, ты вправе погубить саму жизнь, которую твой отец и я дали тебе!? А ты подумал, что за ужасную вещь ты совершаешь, пытаясь положить конец целому роду? Тебе не пришло в голову, что своим поступком ты выставишь на посмешище всех твоих родственников и ославишь нас на весь Адо? Не приходило тебе в твою умную голову, что ты позоришь нас, что пойдет молва, будто ты евнух или невольник? Ну чем, чем достойным оправдать все, что ты натворил?

— Не вижу дурного в том, что я ступаю на стезю, по которой следуют и другие, — сказал он сухо.

— Ты подумал, — спросила она, понижая голос, — что ты восстанавливаешь против меня всю отцовскую родню? Ведь они уверены, что ты сделал это по моему наущению. Ты убиваешь меня — это тебе понятно? Убиваешь!

— Вы сами знаете, у меня и в мыслях такого не было, — ответил он.

— Тогда оставь это место и возвращайся!

— Нет, мама.

— Мой сын, ты знаешь, я люблю тебя и готова отдать жизнь, чтобы ты был счастлив. Я прошу об одном: возвращайся и женись, роди двух детей, которые продолжат наш род, и большего мне не надо. И ты оправдаешь меня перед судом твоих праотцев и докажешь всем, что ты не евнух, ты родишь детей, и мы будем счастливы. И каждый из нас пойдет своим путем, ты — к своему священству, а я стану смотреть за своей невесткой и своими внучатами…

— Нет, мама. Нельзя стать духовным лицом после женитьбы. Вы должны радоваться душой, что Он позвал меня служить Ему и я внял. Я сделал все, чтобы вы благоденствовали в мире, и верьте, вы ни в чем не будете нуждаться. Я положил для вас три тысячи фунтов. И каждый месяц банк будет выдавать вам достаточно, чтобы вы жили королевой. Чего же вам еще?

— Твои деньги не нужны мне без тебя. Чего же мне еще!? Я хочу спасти тебя от наихудшего из преступлений, кем-либо совершавшихся в Адо, — не дать погубить целый род, будто некому продолжить его! Было время, и не так давно, когда в семьях, которых небо обделило юношами, девушки сами вызывались не выходить замуж. Они жили в доме своего отца и рожали для своей семьи. Слушай же, слушай… Жены, которым было отказано в счастье родить сыновей, поощряли супругов взять вторую, третью и даже четвертую жену, только бы одна из них вошла спасительницей и родила сына! Главным всегда было иметь детей, особенно мальчиков, которые и посылаются нам ручательством продолжения рода. И вот ты увиливаешь от долга, который твой же бог возложил на тебя, а еще называешь себя мужчиной!

Она умолкла, слезы катились у нее по лицу.

— Слушай, — сказала она. — Я не хочу, чтобы угас род Ионы Икенга, не хочу, чтобы ты был в нем последним. Мне нужен сын, продолживший бы дело отцов. Почему ты говоришь «нет», если я дала тебе совершить это…

— Я выслушал вас, мама, — скучно сказал Патрик. — Вы поставили меня перед трудным выбором, и мне нужно время подумать.

Так Патрик сказал матери. И где-то рядом ударил колокол. Он созывал семинаристов в трапезную на полдник.

— Иди и поешь, — сказала она. — У тебя будет достаточно времени подумать. Я жду тебя, не заставляй меня ждать долго.

Патрик оставил ее, и она погрузилась в свои думы. Она не замечала, как течет время. А когда она отряхнулась от мыслей, часы на стене пробили половину пятого. Она заподозрила неладное и направилась прямо в кабинет его преподобия.

— Где мой мальчик? — спросила она, рывком отворив дверь.

— Разве он не предполагал побыть с вами? — ответили ей вопросом.

— Да. А потом он пошел завтракать и обещал вернуться.

— В таком случае я пошлю за ним. Полагаю, он задержался на сексте.

Она повернулась и торопливыми шагами направилась к часовне. Патрика там не было. Мальчик-служка сказал ей, что Патрик только что пошел в комнату для посетителей. Она заспешила обратно, но и там не нашла его. Она бросилась к его преподобию, но тот уже ушел. Она пыталась узнать, кто здесь второе после его преподобия лицо, но с ней не стали разговаривать, ибо наступил час молчания. Она не знала, что делать, — дольше она не могла оставаться в Учи, было поздно, и она здесь никого не знала. Она минуту подумала и решила, что оставаться ей вправду бессмысленно. Она вышла за ворота и направилась по дороге в Адо.