Михаил Бураков - Главное – успеть!

• Название: Главное – успеть!
• Автор: Михаил Бураков
• Жанр: Альтернативная история

Попаданец в Петра II. Планов много, времени — намного меньше. Построить что-либо приличное — не успеть. Так может, важнее всего заложить фундамент, для тех, кто придут после?

---

Люблю покушать картошку. Больше всего люблю запечь её в костре и потом, сняв обуглившуюся корочку, посыпать солью и есть её, еще горячую. Надо будет осенью научить принцесс печь картошку… А еще она хороша с зеленым лучком и селедочкой… Эхх… Жаль, что тут не умеют готовить селедку так, как готовила моя жена, и борщ тоже не умеют. Мысли мои постоянно возвращаются к жене. Знать бы, что там с ней, как там она? Долгов я ей не оставил, наоборот, небольшие сбереженья — на первое время хватит. Хорошо, что у нас не было детей…

— Хорошо растет. Мне кажется, что урожай будет больше, чем в прошлом году.

— Да, Ваше Величество, картошка, посаженная по новому способу, обещает дать больший урожай, — отрапортовал гвардеец.

В лихие девяностые мне одно время приходилось жить за счет огорода, и я тогда неплохо научился сажать картошку и кое-что я внедрил тут в жизнь. Так, судя по-всему, тут дела идут хорошо, очень даже хорошо. Подъезжая к деревеньке, я заметил в крестьянских огородах знакомые кустики. Сработала моя хитрость. Я повелел высаживать картошку и поставлять клубни к царскому столу, но строго-настрого запретил крестьянам её выращивать для себя, и даже повелел пороть тех, кто будет есть это благородное кушанье. Естественно, что после такой рекламы крестьяне начали тайно воровать картофель и сажать у себя.

Все идет по плану. В будущем году посадим картошку не только под Петроградом, но и по всей стране, в каждой губернии. Она потихоньку расползется по всей России от таких вот царских хозяйств и от монастырей. Южнее еще кукуруза пойдет, подсолнечник…

С сельским хозяйством у меня все хорошо. В других сферах — хуже. Я пока так и не придумал, как внедрить хоть какие-то понятия о гигиене — мытье рук перед едой, перед операцией, перед приемом родов, стерилизация инструментов… Своих медиков я уговорил мыть руки, но чтоб по всей стране… Трудно, но сделаем. Попытка не пытка, как говаривал кто-то из великих инквизиторов.

* * *

Очередной маленький шаг для одного человека, но огромный для всего человечества и отдельно взятой страны. Шестого января ко мне доставили больного оспой и я провел первую вакцинацию. Разумеется, первый опыт на себе.

Секрет простой, надо взять чужие микробы, ослабленные борьбой с чужим иммунитетом и ввести их себе в организм. С оспой это проще всего сделать, в некоторых местах крестьяне сами догадались до этого. Тот врач, который и начал оспопрививание лишь обобщил народные достижения…. Можно воспользоваться коровьей оспой – кстати, изначально от коров к нам оспа и перешла, а можно и человеческой. Я выбрал второй вариант. Дальше все просто, пусть и несколько отвратительно и немного болезненно. Прокаленная игла с нитью провидится через гнойничок большого и потом через кожу пациента. Сделал я это сам и тайно, так как мне не удалось уговорить врачей на эту процедуру. Вот провести опыт на крестьянах, да, они согласились. Но не на царе же!

После прививания я отправился на водоосвящение — обычная религиозная процедура, для чего-то совмещенная с парадом, а потом занялся своими делами. Разобрал бумаги, подписал пару указов, ознакомился с проектом нового разделения страны на губернии, ответил на письмо из Митавы. Анна Иоанновна жаловалась на трудную жизнь и просила денег. Выслал тысячу рублей, куда денешься, родственница как-никак. Сумма на самом деле большая, верховники получают по пять-шесть тысяч рублей.

В прошлом году я виделся с Анной Иоанновной, она давно просила разрешение приехать в Россию, погостить, а мне очень захотелось посмотреть на эту женщину. Что могу сказать? Те, кто писал о её страшной внешности, равно как и о её дурном характере, сильно преувеличивали. Если кто вспомнит роман Пикуля, то правление Анны Иоанновны и её образ нарисован им густой черной краской, да и не только её, Бирона, Остермана и прочих.

За два с лишним года, проведенных здесь, я сильно разочаровался в Пикуле. Тот же Остерман оказался очень способным чиновником, отлично разбирающимся в вопросах внутренней и внешней политики и, не бывалое дело, жившим на одну зарплату и боровшимся с теми, кто тащит лишнее в свой карман. Из всех современных деятелей я больше всего уважаю Остермана, Миниха и двух старых петровских фельдмаршалов — Голицына и Долгорукого.

Немного разобравшись с текущими делами, решил съездить к Витусу Берингу. Тому самому путешественнику. В прошлом году он вернулся из экспедиции, где открыл пролив имени себя и теперь планировал новую, в которой я обещал оказать всяческую поддержку. Исследование севера России дело важное, да и Аляска пригодится…

В гостях у Беринга я почувствовал себя плохо. Головная боль, жар. Простыл на водоосвящении? С трудом окончил рассказ о старинной карте, которую видел в архивах и которая рассыпалась у меня в руках — так я объяснил свои знания об географии земли — я даже примерно указал Берингу, где Австралия!

* * *

— Оспа, — поставил диагноз врач.

Меня словно обухом по голове ударили. Но я же привился! Я же сделал все, как надо! Или? И тут я неожиданно вспомнил, что этот способ не дает стопроцентной гарантии, что иногда вместо того, чтобы получить иммунитет, человек наоборот, заболевает.

Что, от судьбы не уйти? Кому суждено быть повешенным, того повесят? В нашей истории Петр II умер от оспы, в тридцатом году — я, наконец, вспомнил эту дату. Простыл на водоосвящении, на Москва-реке и где-то заразился. Сейчас тридцать первый год, я в Петербурге, но все равно, водоосвящение, оспа… Нет, мы еще поборемся. Но надо быть готовым ко всему.

— Андрей Иванович, соберите совет, немедленно! — прошу Остермана и, сорвав с шеи ключик, висевший тм на веревочке, протягиваю его Христине и указываю на сейф. — Шкатулка на верхней полке. Особые отделения открыть не раньше, чем указанно.

Скрипнула дверца сейфа, еще одного моего нововведения и Христина достала шкатулку с пятью одинаковыми пронумерованными конвертами. Внутри каждого — один-единственный листочек бумаги. Завещание.

Я перебрал конверты. Два — Елизавета, три — Анна Иоанновна, четыре её сестра Екатерина, мать Христины, пять сама Христина, шесть Прасковья, еще одна сестра Анны Иоанновны. Конверта с номером один, в котором было завещание на имя Наташи, давно нет. Ну почему, почему от нас уходят лучшие?!

У кого из этой пятерки хватит сил достойно нести царскую ношу?! У кого?! Елизавета слишком ветрена и нет у неё особых талантов, Христина мала, про Анну Иоанновну я в свое время читал слишком много плохого… Но во многое из этого уже не верю. Екатерина? Прасковья?

Мысли путаются, все в каком-то тумане, полубреду, иногда проваливаюсь в забытье. Сколько прошло времени? Час? Два? День? Передо мной сидят верховники, Андрей Иванович держит меня за руку, рядом плачет Христина, Лизаветы нет, испугалась болезни… Наконец ненадолго становится лучше. Достаю из шкатулки один конверт и вручаю его Остерману, остальное протягиваю Христине.

— Сожги! Немедленно! Чтоб не осталось и пепла.

Остерман вскрывает конверт и осматривает его содержимое. Тень удивления проскальзывает на лице барона. Одобрительно кивает и передает бумагу остальным. Вижу в уголках его глаз слезы.

— Сожгла? — Христина кивает. — Теперь оставьте меня, все. Не хочу, чтобы кто-то заразился.

Отворачиваюсь. Верховники уходят. Интересно, они попробуют ограничить императорскую власть или нет? Могут. Безумству храбрых поем мы песню. Или славу? Ничего, чтобы они не придумали, Анна Иоанновна их согнет в бараний рог, она сильная женщина, такая сейчас и нужна…

Лихорадит, иногда теряю сознание, иногда прихожу в себя… Брежу… Рядом врачи, Остерман, Христина. Не уходят, ждут. Были священники… Сколько я валяюсь так? Тело отчаянно борется с болезнью. Так хочется жить, сколько у меня планов, столько затей! Неужели все эти мысли, грандиозные планы уйдут, умрут вместе со мной?

На мгновение становится легче, но только на мгновение. Вспоминаю о том, что должен был сказать, но не сказал. Хватаю Остермана за рукав, шепчу ему:

— Выдай Лизавету замуж, за границу…. За границу, как можно быстрее!… Иначе она сядет на трон… Не сейчас, потом… Потом, в… сорок первом. Не когда Гитлер напал, а раньше… в семьсот сорок первом… Ну, в восемнадцатом веке, понимаешь?.. Младенца в тюрьму, а то и табакеркой… сама на трон… На штыках сядет… будет всю жизнь бояться, не спать ночами, менять комнаты… Комнаты надо поменять, плохой дворец, тесный… все тут тесно, медленно, ни интернета, ни телевидения…

Пруссию уничтожить, слышите меня?!.. Не нужны нам мировые войны… Наполеон тоже не нужен… Скажи-ка дядя, ведь не даром Москва спаленная пожаром была французу отдана?.. Пруссию уничтожить, один рейх пал, а второму и третьему не бывать!.. И Англию, и США… их тоже… Темнота вокруг, темнота!