Геерт Мак - Нидерланды. Каприз истории

• Название: Нидерланды. Каприз истории
• Автор: Геерт Мак
• Издательство: Весь Мир
• Жанр: История
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-7777-0524-2

Книги нидерландского писателя и журналиста Геерта Мака (р. 1946) по истории Нидерландов, Амстердама и Европы пользуются огромной популярностью на его родине и за ее пределами. Он лауреат многочисленных литературных премий и дважды признавался «Историком года» в Нидерландах. Главное достоинство его небольшой книги «Нидерланды. Каприз истории» заключается в очень точной и глубокой передаче исторического самосознания голландцев. Автор не ставил перед собой задачи дать хронологически и событийно исчерпывающую картину истории страны, но постарался живо и увлекательно рассказать о прошлом «низинных земель». Мака часто называют «учителем истории», о котором мечтает каждый. Его книга — замечательное чтение для каждого, кто хочет не только составить себе представление о главных этапах многовековой истории этого края (начиная с присутствия здесь римлян), но и почувствовать неповторимость облика и культуры во многом рукотворной страны, отвоеванной людьми у моря, подарившей миру великих мореплавателей, художников, философов, страны, сказавшей свое громкое слово в истории европейской цивилизации. Это первая книга Геерта Мака, переведенная на русский язык.

---

Короче говоря, норманны и фризы, несмотря на многочисленные столкновения друг с другом, принадлежали к одной и той же культуре Северного моря. Поэтому и эпоха викингов, в первую очередь для Северных Нидерландов, не стала каким-то выпадающим периодом. Взаимное влияние и смешение могли продолжаться дольше и иметь более интенсивный характер, чем часто принято полагать. И тот, кто в наши дни прибывает во Фрисландию с запада, минуя Афслёйтдейк, через Харлинген, все еще чувствует: здесь уже начинается что-то скандинавское. И в этом отношении Нидерланды являются перекрестком Европы.

Два судна викингов. Утрехтская Псалтырь (ок. 830 г.) 

Любая история изобилует случайностями, что справедливо и для возникновения нидерландской нации. К 1400 году в Европе насчитывалась примерно тысяча политических субъектов: королевств, герцогств, графств и городов, среди которых на северо-западе самыми важными были Фландрия и Брабант. Из лоскутного одеяла маленьких княжеств в последующие века развилась пара десятков национальных государств. Не было бы ничего удивительного, если бы территория, которая теперь называется Нидерландами, вошла в состав, ну, скажем, государства Великая Скандинавия, Бургундской империи, Испанского, а может быть, Французского королевства или Германской империи. Если бы в Мадриде или Брюсселе вопросы заключения браков или престолонаследия были решены немного по-другому, то, вероятно, никаких Нидерландов никогда бы и не существовало.

В Позднее Средневековье Низинные Земли долгое время управлялись из Дижона. Он был центром Бургундского герцогства, нового буферного государства между Францией и Священной Римской империей германской нации, которое сменявшие друг друга бургундские герцоги, используя особенности законов о престолонаследии, хитроумные брачные контракты, ссоры и интриги, сумели значительно расширить. С начала XV века территория Бургундии простиралась от залива Ваддензе до Швейцарии. Современный Бенилюкс является по сути последним остатком того Бургундского герцогства. Позже центр управления переместился в Брюссель, но поначалу это не имело особого значения. Наши края были и веками оставались не чем иным, как всего лишь северным довеском европейских держав, холодным болотистым утлом, где ничего особенно интересного найти было нельзя. Жители чувствовали себя свободно, но вообще-то они были просто брошены на произвол судьбы.

Почти незаметно начиная с XI века кое-что все же стало меняться. Северо-западом Низинных Земель, негостеприимным краем, где среди дюн и по великим рекам жило не более 20 тысяч человек, завладела династия, по сути дела, самопровозглашенных графов. Построив цепь фортов и крепостей, они смогли защитить свои владения от набегов викингов, а затем начали осушать болота. Это было выгодным занятием, поскольку вся пустующая земля принадлежала графу. В 1101 году впервые всплыло название перспективного, развивавшегося района: Голландия. Двести лет спустя у наследников этой династии уже были королевские замашки, и они построили посреди своего гаагского Бинненхофа предмет всеобщей гордости — Рыцарский зал.

Еще и теперь можно почувствовать тонкую культурную и политическую разделяющую линию между западными — морскими — провинциями и остальной частью страны. Власть утрехтских епископов по-прежнему основывалась на старой феодальной системе, землевладельцы правили крепостными и крестьянами, едва ли имевшими какое-то представление о свободе. Голландские графы, напротив, с самого начала осознали, что их подданные — купцы, а также крестьяне, многие из которых осваивали новые земли, — не крепостные, а люди, у которых имелась свобода выбора и которые могли пойти своим путем. В Голландии человек был открыт морю и всему новому, что приходило издалека. В восточных — песчаных — районах (в Утрехте, Гелдерланде и Оверэйсселе) люди оставались более робкими, осторожными и послушными власти.

История последовавших затем веков носила в основном местный характер, но от нее, образно говоря, летели искры. В период с 1100 по 1500 год хроники описывают лишь долгую череду дворянских ссор, акций возмездия и междоусобных столкновений. Между графами Голландии и епископами Утрехта. Между Брабантом, Кёльном и правителем Фалкенбюрха. Между графами и мятежными крестьянами из кеннемерского района дюн. Между утрехтским епископом и жителями Дренте. Между самими дворянами, которые как-то в лихой день 1296 года даже убили своего собственного графа Флориса Пятого. Фламандские крестьяне и горожане в 1302 году разгромили французское рыцарское войско — для того времени революционное событие, возвестившее начало новой эры во взаимоотношениях между дворянством и городами в Низинных Землях. В 1345 году фризам удалось отбить нападение голландцев близ Ставерена. Герцог Гелре блокировал Амстердам, а в XIV и XV веках продолжалась бесконечная борьба за власть между графами, феодалами и городами — конфликты между так называемыми партиями «крючков» и «трески».

В этом хаосе постепенно все большее влияние обретают две группы населения: крестьяне и несколько позже горожане.

Начнем с крестьян. За время между IX и XIV веками ландшафт Низинных Земель радикально изменился. Определенную роль в этом сыграли, конечно, штормы и наводнения, но многие перемены явились результатом деятельности человека. Немало пустошей, особенно в Голландии, изначально состояли из так называемых торфяных подушек, сильно разросшихся губок торфяного моха, которые часто достигали высоты 4–5 метров над уровнем моря. Их осваивали посредством системы дренажных траншей и канав, в результате чего вода из торфяных губок уходила, а на твердой почве можно было заниматься сельским хозяйством.

На первый взгляд здесь нет ничего необычного, но поскольку крестьяне действовали по собственной инициативе, то в контексте средневековых отношений произошло нечто совершенно новое, а именно: появились земли, которые выпадали из феодальной структуры, состоящей из графов и ленников, — земли, где к словам благородных сеньоров не очень-то прислушивались и где система налогообложения, например, также должна была быть устроена как-то по-иному. Короче, появился некий ранее неизвестный властный фактор.

Отвоевали ли голландцы свою страну у воды, как всегда нас учил учитель Шмал? Скорее все произошло наоборот: первые поселенцы на голландских торфяниках прежде всего создали гигантскую экологическую проблему, которую им впоследствии с большим трудом пришлось решать. Это отчетливо видно на той части реки Амстел, что протекает у Эйтхорна (около 15 километров от Амстердама).

Русло и уровень воды у этой реки едва ли изменились за прошедшие века. Вот только в Раннем Средневековье она текла, петляя между торфяными берегами, которые возвышались над нею не менее чем на 2 метра. Тому, кто в наши дни решит пройтись вдоль воды, не придется поднимать свой взгляд на кромку высокого берега: за небольшой насыпью, идущей вдоль реки, он увидит польдер, лежащий гораздо ниже. Теперь река течет на уровне не менее 4 метров выше поверхности земли.

Этот отрезок Амстела в миниатюре иллюстрирует гидротехническую проблему всей Голландии: в результате освоения и осушения торфяных подушек в Средние века большие участки суши несколько опустились, и нередко даже ниже уровня моря. Тем самым был удален естественный заслон, защищавший сушу от морской воды. Кроме того, в процессе добычи торфа были срыты большие пласты почвы, из-за чего со временем повсюду образовалось много озер и прудов, которые тоже съедали поверхность земли. Часть Голландии к северу от Харлема к 1100 году была вот таким образом полностью освоена, но одновременно этот район превратился в один большой кусок сыра с дырками. Наводнения, вызванные штормами, в XI–XIII веках также наносили огромный вред. Почти половина первоначальной территории Голландии была потеряна. Прежние торфяные речки Беемстер и Схермер превратились в настоящие озера. Скромный ручей Дейе вырос в лиман Эй, впадавший в Зёйдерзее. Озеру Харлеммермеер по прошествии веков суждено было стать истинным бичом божьим — его волны в штормовые ночи доходили до ворот Лейдена.

А вот изменения в центре страны имели естественные причины. С древнейших времен там располагалось скопление озер и болот, называвшееся Флевум, — тот самый богатый водой район, где римляне вели свои «битвы с деревьями» и который позже был переименован в Алмере. После большого потопа в 1170 году здесь похозяйничало еще несколько штормовых наводнений, да так серьезно, что возникло новое внутреннее море — Зёйдерзее. Земля между Ставереном и Энкхёйзеном была при этом полностью затоплена, и образовались два новых острова: Теели Виринген. Позже, в 1404, 1421 и 1424 годах, наводнения Св. Елизаветы вновь нанесли огромный ущерб, особенно на юге. В 1421 году исчез под водой Де Хрооте Ваард (с его 30 деревнями, под Дордрехтом), теперь это болотистый заповедник Бис-бос. Город Дордрехт оказался на острове. Зеландский город Реймер-сваал полностью исчез в волнах. Во время наводнения Всех Святых 1570 года, которое на этот раз принесло несчастье северу, утонуло, по приблизительным подсчетам, 25 тысяч человек.