Антон Керсновский - История Русской армии. Часть 2. От взятия Парижа до покорения Средней Азии

• Название: История Русской армии. Часть 2. От взятия Парижа до покорения Средней Азии
• Автор: Антон Керсновский
• Жанр: Публицистика

«Памятники исторической литературы» – новая серия электронных книг Мультимедийного Издательства Стрельбицкого. В эту серию вошли произведения самых различных жанров: исторические романы и повести, научные труды по истории, научно-популярные очерки и эссе, летописи, биографии, мемуары, и даже сочинения русских царей. Объединяет их то, что практически каждая книга стала вехой, событием или неотъемлемой частью самой истории. Это серия для тех, кто склонен не переписывать историю, а осмысливать ее, пользуясь первоисточниками без купюр и трактовок. Фундаментальный труд российского военного историка и публициста А. А. Керсновского (1907–1944) посвящен истории русской армии XVIII-XX ст. Работа писалась на протяжении 5 лет, с 1933 по 1938 год, и состоит из 4-х частей.

События второго тома «От взятия Парижа до покорения Средней Азии» охватывают период 1814–1881 гг. В фокусе особого внимания автора – кавказские войны и туркестанский поход.

---

Кампания длилась всего два месяца. Июнь – медленное, прерываемое всякого рода препятствиями (холера, недостаток продовольствия) движение армии Паскевича от Карпат к Будапешту – с северо-востока на юго-запад. Июль – погоня за армией Гергея, движение левым плечом вперед (по часовой стрелке) вокруг Восточной Венгрии. Трансильванский поход, ведшийся как бы на обособленном театре войны, представляет самостоятельный блестящий эпизод этой кампании.

Венгры – храбрые солдаты. Со всем этим их ополчения 1848–1849 годов типичные импровизированные войска – нам не приходится считать противником вполне равноценным. Таковым они могли быть разве для растерявшихся австрийцев либо для импровизированных же войск Елачича.

Занимая центральное положение относительно своих многочисленных противников, армия Гергея могла бы применить маневр по внутренним операционным линиям. Этому препятствовало, однако, как отсутствие связи между северным и южным театрами военных действий (на Дунае переправ, как мы знаем, не было), так и неспособность главного руководителя восстания Кошута[89], все время ссорившегося с Гергеем. Кадры высшего командования венгерской армии носили тот же импровизационный характер, что и войска. Видные места занимали бывшие генералы польской службы, вожди восстания 1831 года. Инсургенты сделали ценное приобретение в лице Бема, но прогадали на Дембиньском.

Гергей, как полководец, оказался вполне на высоте своей трагической задачи. Его фланговый марш от Вайцена на Мишкольц – Токай – Дебречин блестящий выход из критического положения (по идее своего рода стратегический Цорндорф) следует считать образцовым как по замыслу, так и по выполнению. Бем уступает ему в стратегическом отношении (разбросал свои силы отдельными отрядами по Трансильвании), но зато в совершенстве владеет своей оператикой, являя нам пример энергичного, никогда не падающего духом вождя. В его лице доблестный Лидере встретил достойного противника.

В этот поход князь Варшавский дал одни лишь отрицательные образцы полководчества. Находясь во главе стотысячной армии, он не сумел разбить втрое слабейшего противника. У него нет глазомера – он вдвое переоценивает силы неприятеля; его решения, к тому же излишне робкие, всегда запаздывают. Против него 30000, он считает их в 60000, а действует так, как будто против него 200000. Весь поход Паскевич командовал армией, как ротой. Один лишь пример дебречинского боя, когда он подводил свою армию к полю сражения (против слабого неприятельского отряда) на протяжении целых 25 верст в развернутом боевом порядке, дает красноречивую оценку его полководчеству.

Огромное большинство частных начальников, воспитанных в обезличивавшей школе Паскевича, проявили нераспорядительность и мешкотность.

За всю кампанию главной русской армией не было дано ни одного генерального сражения. Два сколько-нибудь крупных дела – Вайцен и Дебречин.

Под Вайценом Засс преждевременно раскрыл намерение главного командования, благодаря чему венгерской армии удалось избежать гибельного для нее генерального сражения. Вообще же посылка отряда Засса явилась ошибкой, аналогичной той, что будет сделана пять лет спустя, когда двинут на Балаклаву отряд Липранди и укажут союзникам их слабое место. Разрозненное, путаное ведение боя под Дебречином возвещало Инкерман и Черную (кавалерийская дивизия, потерявшаяся в кукурузе, может даже служить прообразом блуждавших в гаоляне орловских рысаков).

Обращает на себя внимание неиспользование конницы. Князь Варшавский имеет при себе 120 эскадронов и сотен, а его армия продвигается все время ощупью, совершенно не осведомленная о противнике, не зная, что творится в одном-двух переходах. Лидере в Трансильвании применяет свою конницу гораздо удачнее, как на разведке, так и в бою. Под Германштадтом все дело решила блестящая атака одесских улан, под Мюленбахом – наскок донцов Суворовского полка.

В эту войну, как уже в Польскую, выявились недочеты нашей военной системы, сошедшей со времен Императора Павла со своего исторического национального пути. И с каждой последующей войной – в Крыму, на Балканах, в Маньчжурии недостатки эти станут сказываться все более катастрофическим образом…

С момента вмешательства России борьба венгров за независимость была делом конченым. Этим объясняется ненависть венгров к России, ненависть, искусно поддерживавшаяся все время австрийским правительством и давшая такие бурные всходы шестьдесят пять лет спустя. Вот чем объясняется бешеный порыв мадьярских полков под Красником и Томашовом в августовские дни 1914 года! Внуки мстили за дедов – мстили под знаменами тех Габсбургов, на которых как раз восставали эти деды… Мудрой политикой можно действительно добиться всего!

Император Николай Павлович успел еще при жизни испытать то, что у нас наивно стали называть австрийской неблагодарностью. Неблагодарность эта отравила последние дни Государя, но имела то положительное значение, что исцелила нашу политику от тлетворного влияния Священного союза. Впрочем, вполне избавиться от донкихотства – применения обывательской морали к государственной жизни – нашей политике так никогда и не удалось…

* * *

За этот поход пожалованы следующие награды:

28-му пехотному Полоцкому полку – серебряные трубы;

32-му пехотному Кременчугскому полку – поход за отличие;

35-му пехотному Брянскому полку – серебряные трубы;

36-му пехотному Орловскому полку – серебряные трубы (уже имел за 1812 г.);

39-му пехотному Томскому и 40-му пехотному Колыванскому полкам георгиевское знамя за усмирение Трансильвании;

56-му пехотному Житомирскому полку – георгиевские трубы;

58-му пехотному Прагскому полку – георгиевское знамя за Темеш (уже имел за Андию в 1845 г.);

59-му пехотному Люблинскому полку – поход за отличие;

60-му пехотному Замосцкому полку – георгиевское знамя за Трансильванию (уже имел за Андию в 1845 г.);

13-му стрелковому (тогда 4-му стрелковому батальону) – серебряные трубы за усмирение Трансильвании;

5-му уланскому Литовскому полку – серебряные трубы;

6-му уланскому Волынскому полку – серебряные трубы (уже имел за 1812 г.); 10-му уланскому Одесскому полку – георгиевский штандарт за усмирение Трансильвании;

3-му гусарскому Елисаветградскому полку – георгиевские трубы (уже имел за 1812 г.);

1-му казачьему Донскому полку – георгиевское знамя за усмирение Трансильвании;

Кубанскому дивизиону – георгиевское знамя за Дебречин;

2-й артиллерийской бригаде – серебряные трубы;

5-й артиллерийской бригаде – серебряные трубы;

7-й артиллерийской бригаде – серебряные трубы;

9-й артиллерийской бригаде – серебряные трубы (имела уже за 1828–1829 гг.);

14-й артиллерийской бригаде – георгиевские трубы за усмирение Трансильвании;

4-й конной батарее – серебряные трубы;

9-й конной батарее – серебряные трубы;

16-й конной батарее – георгиевские трубы;

19-й конной батарее – серебряные трубы (уже имела за 1828–1829 гг.);

6-й казачьей Донской батарее – серебряные трубы;

10-й казачьей Донской батарее – серебряные трубы;

4-му саперному батальону – георгиевское знамя за переправу через Тиссу.

Глава VIII. Покорение Кавказа

Длившаяся полстолетия, стоившая громадных жертв и принесшая столько славы русскому оружию Кавказская война может быть разделена на три периода.

Первый период – с 1816 года по 1830 год – может быть назван по имени главного героя Ермоловским. Кратковременное командование Паскевича, целиком занятое защитой Кавказа от покушения внешних врагов – Персии и Турции, составляет одно целое с ермоловской эпохой и является как бы ее логическим продолжением.

Второй период – 30-е и 40-е годы – это кровавая и грозная пора мюридизма. Огненная проповедь Кази-муллы и Шамиля владеет сердцами и шашками Чечни и Дагестана.

Перелом в пользу русского оружия при Воронцове открывает собой третий период Кавказской войны. Штурм Гуниба и пленение Шамиля наносит мюридизму окончательный удар, и с 1859 года по 1865 год происходит замирение края.

Времена Ермолова

По заключению Гюлистанского мира с Персией можно было заняться устройством новоприсоединенного Кавказского края. Задача эта, вначале казавшаяся просто трудной, оказалась, однако, поистине исполинской.

Кавказ бурлил. Волнения горских племен по-настоящему не прекращались со вступления туда русских войск при Лазареве[90]. Волновались Кахетия, Хевсурия и особенно осиное гнездо всего Кавказа – Чечня. Генерал Ртищев[91], уже лишившийся незаменимого помощника – Котляревского[92], предпринимал набеги на Чечню, обуздывая хищников, но Император Александр I не одобрял этих слишком решительных мер, требуя проявления к горцам дружелюбия и снисходительности. Петербург проявлял полное незнакомство с обстановкой, а горцы считали снисходительный образ действий за признак слабости русских и все более смелели.