Варя Еналь - Птица. Каньон дождей (часть 4 Не правила стоит выполнять...)

• Название: Птица. Каньон дождей (часть 4 Не правила стоит выполнять...)
• Автор: Варя Еналь
• Жанр: Фэнтези

Продолжение истории Птицы. Так все-таки кто она на самом деле - безродная рабыня или могущественный маг? Роман закончен, концовку высылаю на почту, совершенно бесплатно=)))) Предупреждаю- это первая книга, по идее должна быть и вторая, продолжение истории Птицы и ее друзей.

---

- Мгамга, бог рыжего леса... Я знаю, я слышала...

- Его служители и владеют болезнями. Есть у них такие способности. Это они накладывали колдовство огня, уничтожающего хворь, потому на пожарище и остались круги - знак Мгамга.

- Мы их найдем?

- Нет, их найти трудно. Но мы можем найти того, кто воспользовался их колдовством. Сами по себе они ничего не делают. Вернее, просто так не делают, это не в их правилах. Они берут немалую плату за свое колдовство.

- Как же мы найдем того, кто заказал им... то есть... мы даже не знаем, кого ищем...

- Колдовство - как ниточка, протянутая к своему хозяину, а от того - к Невидимым. За любым колдовством стоят Невидимые. Вот они и приведут нас к хозяину. Мы просто последуем за ними.

Более светлые круглые разводы на пепелище еле проступали, словно выпуклые горки. Местами в них попадались трубы и остатки стен - но не слишком часто. И в самом центре - остов огромного дерева, не раскрошившегося, не обуглившегося до пепла в огне. Мрачным напоминанием о тех, кто когда-то тут жил, жутким обелиском казался пустой ствол, лишенный и веток и листьев.

Лошадка птицы вдруг захрапела и попятилась. Из-под самых копыт ее метнулась серая тень и на бегу осклабилась неожиданно белыми, острыми зубами. Голова, руки, ноги - все напоминало фигуру человека, но казалось слишком тонким, слишком нереальным.

- Пошла прочь, тварь, - поморщился Саен, и в руке его мгновенно вырос дымчатый клинок. Тихий звон слишком яростно прозвучал над пепелищем, и в ответ раздался сердитый и нудный вой.

Даже не вой, а пронзительный звук, точно ненатянутая струна, по которой теребили ногтем.

- Вот за ними, Птица, мы сейчас и поедем.

Вороной Саена уверенно двинулся вперед.

- Попробуй мысленно успокоить свою лошадку, - посоветовал хозяин, - это не сложно. Войди в ее настроение и добавь немного уверенности и спокойствия.

- Так... так я сама боюсь, Саен, - выдохнула Птица.

- Эх, ты, трусиха. Придется все делать за тебя...

И лошадь вдруг зашагала за вороным, перестала фыркать и нервничать, перестала яростно мотать хвостом. Лошадиное спокойствие совсем неожиданно уняло дрожь в коленках. Птица задышала ровнее, направляя животное за Саеном. Хотелось поскорее оставить позади и пепелище и мертвяков - смерть буквально витала в воздухе. Ощущалась в каждом почерневшем камне, в каждой угрюмой трубе. Темными тенями тянулась смерть, и власть ее была так велика в этом месте, что хотелось скорчиться, съежится и нырнуть в первую же попавшуюся нору, только бы не ощущать ледяного, безжизненного дыхания.

Ни Птица, ни Саен не говорили о людях, которые тут когда-то жили. Скорбь, что камнем тяготила хозяина, передавалась и Птице, и эта ноша, это огромное горе, хоть и чужое, но все же людское, затемняло небосвод посильнее дождевых туч.

Как нельзя лучше понимала теперь Птица слова Саена о том, что люди не умеют создавать. Ни люди, ни она, ни Саен. А только убивать, только отнимать жизнь. Вот так просто, одним решением, одним властным движением. Почему-то Птица знала наверняка, что воины согнали жителей в один большой амбар и подожгли. А вместе с ними сгорела и вся деревня.

Воины не выжили, они уже были больны, когда уничтожали деревню. Последних солдат отряда они и нашли на пригорке, тех самых четверых, что скончались у костра.

А вот за тем берегом реки лежат остальные - почти весь отряд. Красная лихорадка может быть такой же свирепой, как и огонь. Побелевшие скулы Саена казались теперь жесткими, твердыми, точно вырезанными из белой древесины. Он молчал, но Птице теперь и не нужны были его слова, чтобы понять.

Хотелось убраться из этих мест как можно скорее, но чем дальше кони уносили их, тем сильнее Птица ощущала новое желание. И понимала, что это вовсе не ее собственное желание, ей самой такое бы и в голову не пришло. Это все Саен, это он так чувствует и понимает, а Птица просто перехватывает его мысли и ей думается, что это правильно и верно. Саен желает отомстить. Он хочет смерти тех, кто сжигал, смерти мага, смерти всех, кто виновен в бедствиях. Саен зол, и именно таким он был тогда, когда купил Птицу, Ежа и Травку в Линне.

Сожженная деревня осталась, наконец, позади. Миновали два абсолютно одинаковых холма, пологих, с кругленькими вершинами и частыми зарослями ежевики на их склонах. Между этими холмами пролегала удобная дорога, по которой и двигались. Временами из-под каменей - рыхлых, желтоватых, покрытых оранжевыми лишайниками, появлялись тени мелких духов. Скалились на Саена и резко подпрыгивали, будто дразнились. Но Саен даже не поворачивался в их сторону, хотя меч духов не убирал. Дымчатое лезвие совсем немного рассеивало мрачность и редкую туманность этого холодного дня.

Перевал закончился резко и неожиданно, и перед ними открылась низкая долинка, в которой находилась еще одна деревня. И эта деревня пока что была цела.

Ее окружали воины Тханура и соседнего удела. Белые плащи, серые плащи. Кольчуги, кожаные доспехи. Как все это отличалось от Каньона Дождей, каким хмурым и странным казалось сейчас, при мрачном, сером свете холодного осеннего дня. Зачем тут столько воинов? Почему взяли деревню в круг?

Саен поднял руку и еле слышно проговорил:

- Стой...

Птица, как всегда, не столько услышала, сколько угадала. Пока что их не заметили, пока что пара высоких, раскидистых сосен, что стояли у края дороги, надежно закрывает и Саена и Птицу от чужих взоров. Но воины совсем близко, гораздо ближе, чем хотелось бы.

Послышались странные звуки, как будто кто-то лил что-то в траву. И тут Птица увидела крепкого мужчину, отливающего всего в десятке шагов от них. Он смешно пыхтел и что-то порывался сказать худому, жилистому подростку, стоявшему неподалеку. Птица хмыкнула, Саен предостерегающе поднял руку.

- Надо убираться отсюда, Дитгун, пока не подохли мы. Спалить это гнездо мертвяков и убираться к Гуссовой матери, - мужчина завязал штаны и обернулся. Бородатый, щекастый. Нос здоровенный, нависает над самыми губами.

Тот, кого он назвал Дитгуном, лишь кивнул, но ничего не ответил.

- Давай-ка, собирай вещи. Орун и его ребята уже согнали всех в дом старейшины. Да и что там сгонять, когда полдеревни подохло? Время только зря тратят, дураки. Орун - самый большой дурак, это каждый знает. Возятся с этими вонючими крестьянами, цепляют заразу. В прошлый раз половина отряда передохло. А мы с тобой застряли тут. И все почему? Потому что Орун твой брат, а мой племянник, и мне, видите ли, следует приглядывать за вами обоими. Потому что отец ваш, магистр, приходится мужем моей сестры, которая отправилась в мир Невидимых почти двадцать лет назад, родив такого придурка, как ты...

Дитгун опять промолчал.

Что там дальше вещал щекастый мужик, Птица уже не услышала. Да и не надо было. Саен повернулся к ней, побелевший, с черными глазами и резко сказал:

- Сейчас разгоним их. Покажем, на что мы с тобой способны. Я поеду вперед и убью Оруна - он командует отрядом. Птица, ты помнишь, как я убивал драконов? И как мы убили Загуиса? Людей Игмагена убивать не надо, но надо заставить их нервничать. Посеять панику. Держись рядом со мной, всегда рядом и делай то, что скажу.

Саен пустил вороного легкой рысцой и пронесся мимо бородатого мужика. Тот выпучился, ругнулся. Птица поскакала следом, стараясь не отставать. Деревенское кладбище выехало из-за хилой рощицы - свежие могилы, знаки колеса над некоторыми. Совсем новенькие знаки. Ряды темных холмиков - следы властной и жестокой красной лихорадки. Чуть дальше - деревянные плетни, крытые соломой и дранкой дома. И воины - больше двух десятков, с луками, с мечами. Стоят кругом, готовые выстрелить в любого, кто осмелиться выбраться из деревни. Хотя, судя по всему, выбираться уже некому. Ни одного человека на грязных улицах. А сама деревенька крошечная, дворов десять, не больше.

Рванул воздух тяжелый собачий вой - и тут же захлебнулся диким визгом и утих. Ругнулся кто-то, Птица скорее поняла, чем услышала - воины устали и плохо себя чувствуют. Руки, что сжимают стрелы и луки, дрожат от слабости и напряжения.

- Всех собрали, дома пусты, - послышался чей-то крик.

- Разводи огонь, что ждешь? И уезжаем отсюда.

- И не будем ждать, когда все сгорит?

- Нет, дери его зменграхи. Уносим ноги, пока живы. Зажигай!

Птица слышала разговор еще издалека. Саен погнал коня и мгновенно оказался у самых деревенских ворот - темных, распахнутых, покрытых простенькой резьбой.

- Ты кто такой? - закричал тот, кто велел поджигать.

Это оказался рослый, немного раскосый мужчина с приплюснутым носом и выступающей вперед черной, коротковатой бородой. Голова его, гладко выбритая, казалась бугристой и неровной.

- Кто отдал распоряжение сжигать зараженные деревни? - громко спросил Саен.

- Как ты смеешь задавать вопросы, бродяга? А, ну-ка, - бритоголовый поднял ладонь и легонько махнул ею.

И тут же на Птицу и Саена нацелились несколько луков. Птица дернулась.