Андрей Матвеев - Случайные имена

• Название: Случайные имена
• Автор: Андрей Матвеев
• Жанр: Современная проза

---

Я смотрел на К. из–за ресторанного столика, с удовольствием понимая (слово «удовольствие» можно заменить на «удовлетворение»), что эта самая К. и дневная незнакомка, спасенная мною с затапливаемого грозой берега, — одно и то же лицо, а значит, сценарий пишется не одной Сюзанной, есть еще силы, которым подвластно происходящее, ведь иначе судьба распорядилась бы по–другому и К. никогда не совпала бы с той самой одинокой дивой (девой, дамой, стоит ли еще раз повторять «мадам»?), с которой мы плыли в лодке?

— Так садитесь же! — еще раз настойчиво говорит Сюзанна, и К. послушно занимает место за столиком напротив меня, так как Сюзанна сидит рядом, то есть если считать, что моя жена сидит во главе стола, то мы с К. будем (соответственно) по левую и по правую руку от нее, одно место пустует, что вновь напоминает мне хитросплетения геометрических фигур, и кто знает, чья тень может превратить сейчас треугольник в четырехугольник — Павла или мужа К., которого, впрочем, я никогда не видел?

Но тут четвертый угол столика занимает замещающий то ли Павла, то ли мужа К. официант (пришла и ему пора явиться на свет Божий), вот только роль его сведена к минимуму — он берет заказ и уходит, а то, что мы заказали… да пусть каждый выберет, что ему по вкусу, ибо порою нет ничего смешнее, чем читать затянутые гастрономические описания, так что официант берет заказ и уходит, а мы трое сидим и молчим, пребывая в той нелепой ситуации, когда говорить еще не о чем, да и вообще непонятно — что свело вас вместе?

Но вот официант приносит заказ, и молчание сменяется бряканьем ножей/ вилок да звяканьем рюмок — пока всего лишь одна бутылочка сухого вина на троих, — а затем возникает и разговор, правда, я в нем не принимаю участия, я просто сижу и наблюдаю за своими сотрапезниками, и вновь чувство фарса посещает меня, браво, хочется крикнуть Сюзанне, молодец (это я обращаюсь уже к К.), как у вас это здорово получается, милые дамы, вот так, из ничего, создать целую картинку, осталось лишь озвучить ее, что же, прибавим громкости и прислушаемся к разговору.

— Милочка, — говорит Сюзанна, — мне искренне жаль вас, надо же, нос к носу встретиться с мужем и его любовницей — это ведь отвратительно! А что он вам сказал?

— Да ничего, — говорит К… — он просто посмеялся вечером и заявил, что он вообще не был в городе, так что я, мол, ошиблась, но я‑то знаю, что это был он…

— А вы действительно уверены, что это был он?

— Конечно. — И мне кажется, что на глазах у К. появляются слезы.

— И поэтому вы приехали сюда?

— Да, я не могу видеть его, мне надо отвлечься, я даже готова изменить ему…

— А вы любите его?

— Не знаю, я вышла замуж так внезапно, да и потом — что это такое, любовь?

— А ты как думаешь? — Сюзанна обращается ко мне. Она застала меня врасплох, необходимость из партера перейти на сцену и сразу же принять участие в происходящем бывает довольно мучительна, так что я долго подыскиваю слова, а потом уже отвечаю:

— Я тоже не знаю, я лишь пытаюсь понять, кто стоит за ней — Бог или Дьявол?

— А что есть Бог и что есть Дьявол? — внезапно произносит К., дословно цитируя знаменитый постулат мистического трактата «Амфатрида», принадлежащего перу известного средневекового чернокнижника, великого магистра, князя Фридриха Штаудоферийского, хотя к данному повествованию это не имеет никакого отношения, так что я даже не спрашиваю у К., читала ли она сам трактат, написанный, между прочим, на латыни.

— Ну, — вновь вступает в разговор Сюзанна, — это вопрос как раз для моего мужа, вполне возможно, что вскоре он продаст душу дьяволу и тогда сможет вам ответить во всех подробностях.

— Это правда? — К. смотрит на меня и краснеет (краснеющая брюнетка с сине–зелеными глазами). — Или вы надо мной смеетесь?

— Нет–нет, что вы, — отвечаю я, — только лучше спрашивайте об этом мою жену.

— Можно? — обращается К. к Сюзанне.

— Конечно, — уверенно разрешает та и без всяких наводящих вопросов начинает рассказывать К. все то, что и так уже известно читателю.

— Но зачем же продавать душу? — так и не понимает К.

— Да потому, — отвечает Сюзанна, — что душа должна принадлежать тому, кто ею управляет. Душа моего мужа, соответственно, должна окончательно перейти под юрисдикцию Князя Тьмы, ибо он занимается дьявольским ремеслом — играет людскими судьбами, не имея на это никакого права, ведь право это дано лишь Богу, а не Дьяволу, согласны?

— А вы? — обращается К. ко мне.

— Все вопросы к моей жене, — вновь отвечаю я, — это она задумала наш милый ужин, так что ей и отвечать.

— А зачем вы его задумали? — спрашивает К. у Сюзанны. (Что мне очень нравится в бывшей незнакомке, то это присущая ей очаровательная наивность, впрочем, было бы странно, если бы она сразу же включилась во всю суть наших с Сюзанной отношений.)

— Да потому, — начинает объяснять Сюзанна, — что мы с мужем заключили пари. Но главное даже не это, а тот залог, который я пообещала ему. И — так уж получилось — вам отведена в нем главная роль.

— Какая же? — интересуется К.

— Вы можете закрутить с моим мужем роман.

— Да? — удивляется К. и продолжает с интересом слушать Сюзанну.

— Это не значит, — продолжает та, — что вы обязаны это сделать, вы можете это сделать, если захотите, только учтите — если вы все же сделаете это, то я постоянно буду вместе с вами, это тоже одно из условий залога…

— Ничего не понимаю, — говорит К., а потом спрашивает: — А при чем здесь пари и Дьявол?

— Это проще всего, — отвечает Сюзанна, — мы поспорили, что если случится одна вещь (точнее же говоря, не случится, это уточняю уже я), то мой муж продаст душу дьяволу (вновь перейдем к написанию с маленькой буквы). Если он не сделает этого, то пари выигрываю я. В качестве залога я предложила ему завести то, что называют романом на стороне — с моего согласия и — более того — при моем участии. Если вас интересует, почему именно такую форму залога я предложила своему мужу, то отвечаю: все дело в том, что между нами сложились довольно странные для постороннего взгляда отношения, то есть мы не обычная супружеская пара, мы практически не живем вместе как муж с женой, но на это есть свои причины, о чем говорить сейчас нет смысла…

— Но почему? — удивляется К.

— Это долгая история, — отмахивается Сюзанна, — поверьте, что ничего криминального в этом нет, да и никакой особой тайны тоже не существует, просто так уж случилось, что между нами сложились именно такие отношения, а разорвать их, расстаться — этого мы не можем. А значит, должен появиться еще один человек, и почему бы им не оказаться вам, согласны?

К. не отвечает, она молча крутит в пальцах правой руки бокал с остатками сухого вина (рикошет из нашего с Сюзанной прошлого), а потом говорит:

— Не знаю… Все это так странно… Ведь мы почти незнакомы…

— Ну и что? — удивляется Сюзанна. — А то, что незнакомы — ведь это всегда к лучшему, так соглашаетесь?

По всей видимости, К. просто не может больше выносить напора моей жены и всю инфернальность происходящего разговора, так как на этот раз она (сгустившиеся за окнами ресторана сумерки и приглушенный электрический свет не позволяют в очередной раз сказать «покраснев»), еще немного помолчав, вдруг кратко и весомо говорит:

— Да, соглашаюсь… — А потом опять добавляет: — Но все это так странно…

— Вот и хорошо, — с облегчением заявляет Сюзанна и просит официанта принести еще бутылочку сухого вина, а я пытаюсь понять, к чему относится это ее «вот и хорошо» — то ли к согласию К., то ли к тому, что все это так странно. — Не ломай голову, — улыбается мне жена, и я послушно наполняю бокалы терпковато–кислым рислингом прошлогоднего разлива..

— Выпьем за знакомство! — предлагает нам Катерина.

9

— Зачем вы согласились? — спрашиваю я у К. часом позже, когда мы, как то и следует по законам жанра, впервые остаемся наедине, вот только происходит это не в спальне (что было бы просто смешно) и даже — скажем так — не в геометрически замкнутом пространстве, а на берегу, хотя августовские сумерки свежи и К. в своей тонюсенькой блузочке мерзнет, но это не играет никакой роли, просто так уж положено — что мы с ней оказались именно в этот самый момент вдвоем на берегу, в час поздних августовских сумерек, то есть если посмотреть на часы, то времени около одиннадцати вечера, и вот–вот наступит ночь, скроются в темноте окружающие нас горы, исчезнет поблескивающая в свете луны поверхность Глубокого (Черного, Безымянного) озера, да и сама луна — большой ноздреватый полукруг красновато–зловещего цвета — уйдет за тучи, которые с минуты на минуту пригонит внезапно поднявшийся ветер, впрочем, настоящего ветра, такого, как днем, когда мне (предположим) все же довелось спасти К. во время грозы, не будет, слабый ветерок нагонит из- за гор тучи, скроется луна красновато–зловещего цвета, не будет видно ни зги, лишь две тени в свете тусклых фонарей, что слабо мерцают у дверей пансионата, останутся у кромки берега, но кому, скажите мне, придет в голову высматривать их в эту черную августовскую ночь, когда ни летучих мышей, ни крупных ночных бабочек (ни совок, ни бражников), даже таинственных сумеречных птах нет и в помине, а если и есть, то в каком–то ином, волшебном измерении, где нет ни пансионата, ни столь подробно описанного озера, ни героев этого повествования, вновь соединившихся по воле Парок из далекого (скорее всего, существующего тоже в ином измерении), заброшенного парка, в странный, разносторонний треугольник.