Юджин О'Нил - Продавец льда грядёт

• Название: Продавец льда грядёт
• Автор: Юджин О'Нил
• Издательство: Балтийские сезоны
• Жанр: Драма
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-903368-32-7

В книгу вошло одно из программных произведений известного американского драматурга, лауреата Нобелевской премии Ю. О'Нила (1888–1953). Отчетливые реминисценции с пьесой М. Горького «На дне» не буквальны, автор в свойственной только ему манере развивает идеи и размышления русского классика. Апокалиптические мотивы у него связаны с историческим моментом (пьеса написана в 1939 г.) и поддержаны условно-метафорическим характером повествования. Предчувствие гибели современного Вавилона сосредоточено в многозначном образе Продавца льда, который ассоциируется и с закатом цивилизации, и с финалом жизни каждого из персонажей пьесы.

---

Пэррит (испытывая неловкость). Да нет, я никогда про него не слышал.

Вилли (недоумевающе моргает). Никогда не слышал? Я думал, все на свете… Да ведь ещё будучи в Гарварде я обнаружил, что мой отец там был хорошо известен благодаря его репутации, хотя это было до того, как окружной прокурор создал ему столько нежелательной рекламы. Уже на первом курсе я был знаменит. Они все относились ко мне с теплотой, какую Генри Уодсворт Лонгфелло проявил бы к пьяной негритянке, исполняющей канкан на Брэттл стрит[9] в самую полночь. Гарвард был идеей моего отца. Он был честолюбив. И любил повелевать. Он всегда знал, чем мне лучше всего заниматься. Но я действительно оказался блестящим студентом. Боюсь, я так старался просто чтобы отомстить моим однокурсникам. (Он цитирует.) «Славные студенческие дни, полные счастья! Счастливейшие дни жизни!» Но это, конечно, Иельский гимн, а они там в Нью-Хейвене имеют тенденцию к преувеличению. Кстати, я и в юридической школе отлично учился. Отец хотел, чтобы в семье был юрист. Он был человек расчётливый. Доскональное знание закона под рукой помогало бы ему находить новые пути, чтобы его обходить. Но благодаря лазейке под названием «виски», я ускользнул из-под его юрисдикции.

Внезапно к Пэрриту.

Тема виски напоминает мне — и, я надеюсь, вам тоже, что, когда встречаешь королевскую особу, то обычным приветствием является «Что вы будете пить?».

Пэррит (с негодованием защищаясь). Ну уж нет! Вы все тут думаете, что у меня куча денег. Откуда у меня возьмутся деньги, чтобы всех угощать?

Вилли (с недоверием). На мели? Ты не похож на человека, у которого нет ни гроша. Я бы сказал, у тебя вид плутократа, с карманами, плотно набитыми нетрудовыми доходами. Хотя бы два-три доллара у тебя есть. Не бойся, мы не будем дознаваться, как ты их заработал. Как заметил Веспасиан[10], запах любого виски сладок.

Пэррит. Что значит, как я их заработал? (КЛарри, выдавливая смех.) Занятно считать меня плутократом в то время как я был в Движении всю жизнь.

Лаppu бросает на него беспокойный подозрительный взгляд, потом смотрит в сторону, как будто избегая чего-то, что он не хочет видеть.

Вилли (с отвращением). А, ты один из них? Теперь я тебе верю. Иди и подорвись где-нибудь, как молодец. Здесь только у Хьюго есть право быть проповедником этого дела. Опаснейший террорист, Хьюго! Ему интереснее сдувать пену с пива, чем смотреть на тебя! (Обращаясь к Ларри.) Не стоит обращать внимания на этого бесполезного юнца. Лучше будем молиться, что скоро прибудет Хикки, великий коммивояжёр, и принесет с собой много-много благословенных буржуазных купюр! Хоть бы только пришли — Хикки или смерть! А пока споём. Прекрасная старинная баллада из Новой Англии, которую я подобрал в Гарварде среди прочего культурного мусора.

Он поёт громким баритоном, стуча по столу костяшками пальцев в определенных местах.

Джек, эх, Джек был моряком,
И зашёл он в таверну за джином,
И стучал он, и стучал (тук, тук, тук),
Но, казалось, внутри ни души[11].

(Пьяные за столиками шевелятся. Рокки встаёт со своего стула в баре и идёт назад ко входу в заднюю комнату. Хоуп раздражённо открывает один глаз поверх очков. Джо Мотт открывает глаза и ухмыляется. Вилли пьяно комментирует свою песню, обращаясь к Ларри). Происхождение этой чудесной песенки окутано тайной. По публичным туалетам Кембриджа ходила легенда, что её сочинил Вальдо Эмерсон[12] в тот бессодержательный период своей жизни, когда он был священником и пытался составить проповедь. Я лично считаю, что эта песня гораздо древнее, и что автором и слов и музыки был Джонатан Эдварде[13].

(Поёт.)

Он стучал и стучал, и стучал, и стучал
Так, что и мёртвый проснулся бы,
Пока не услышал девицу (тук-тук-тук)
В окне над своей головой.

Пьяные начинают продирать глаза, ворча и ругаясь. Рокки, зевая, появляется из задней правой части бара.

Хоуп (в сильном раздражении). Рокки! Господи, неужели нельзя сделать, чтобы он не шумел?

Рокки направляется к Вилли.

Вилли. Вот и благотворное женское влияние входит в жизнь нашего мореплавателя. Правда, «благотворное», может быть, не то слово. Но очень, очень сердечное. (Поёт.)

«Пойдём, — говорит она, — мой морячок,
И мы с тобой договоримся,
Я покажу тебе такую (тук, тук, тук),
Что красивее ты не видал».

(Комментирует.) Замечаешь, Ларри? Типичный пуританский развратный штрих, и он становится всё более явным по мере того, как мы продолжаем. (Поёт.)

И он обвил её талию рукою,
глядя в её голубые глаза,
И тут он взял да и…

Но тут Рокки резко трясёт его за плечо.

Рокки. Тихо! Ты что думаешь, тут — помойка, что ли?

Хоуп. Убери его наверх! Запри его в его комнате!

Рокки (дёргает Вилли за плечо). Пошли.

Вилли (расплывается в жалком испуге). Нет! Рокки, пожалуйста! Я там сойду с ума один в этой комнате! Там призраки! (К Хоупу.) Харри, пожалуйста! Можно мне остаться? Я буду тихо себя вести!

Хоуп (тут же смягчается, возмущённо). Рокки, что ты с ним делаешь? Я же не говорил тебе избивать несчастного. Оставь его в покое, если только он ведёт себя тихо.

Рокки с отвращением отпускает Вилли и возвращается на свой стул в баре.

Вилли (приглушенно). Харри, дорогой, спасибо.

Он закрывает глаза и откидывается на стуле в изнеможении, снова подёргиваясь и подрагивая.

Хоуп (обращаясь к сонным Макглойну и Мошеру, обвиняюще). Вот так всегда. Ни на кого нельзя положиться. Поручи этому неаполитанцу следить за порядком, и получаешь бедлам в борделе, с песнями и так далее. От вас, двух дармоедов, тоже никакой пользы. Едите, спите и напиваетесь! Вот всё, на что вы способны! Можете убрать со своих рож эту «налей-ка мне ещё того же» улыбочку! Всё, больше ни одного глотка за счёт фирмы, вплоть до светопреставления!

На них его оскорбления и угрозы не производят ни малейшего впечатления. В своем похмелье они добродушно ухмыляются и переглядываются. Харри кипятится.

Ухмыляйтесь, переглядывайтесь! Славная парочка паразитов ко мне прилипла на всю жизнь!

Но он не может добиться от них никакой реакции и утихает, раздражённо бормоча. Тем временем за средним столиком Капитан Льюис и Генерал Вейтьен проснулись настолько, насколько это позволило им сильное похмелье. Джимми Завтра кивает, моргая. Льюис пристально смотрит через стол на Джо Momma, который всё ещё хихикает про себя, вспоминая песенку Вилли. Льюис смотрит так, как будто он не верит своим глазам.

Льюис (громко обращаясь к себе самому, с пьяным удивлением). Бог ты мой! Я что, выпивал за одним столом с чёртовым кафром?

Джо (улыбаясь). Капитан. Всплываем подышать свежим воздухом? Кафр? Это кто?

Веитьен (в ступоре). Кафр — это черномазый, Джо. (Джо напрягается, его глаза сужаются. Вейтьен продолжает с неуклюжей шутливостью.) Это он шутит, Джо. Он не узнает тебя. Он просто пьян, этот проклятый английский джентльмен! Жаль, что я промахнулся, когда стрелял в него во время битвы на реке Моддер[14]. Из моей винтовки я пристреливал это английское офицерьё дюжинами, но его я упустил. Как жаль. (Он хихикает и хлопает Льюиса по голому плечу.) Эй, проснись, Льюис, старый дурак! Ты что, не узнаёшь своего старого друга Джо? Никакой он не кафр! Он — очень белый негр, этот Джо!

Льюис (у него в голове начинает проясняться, сокрушённо). Джозеф, дружище, прими мои глубочайшие извинения. Боюсь, у меня что-то со зрением. Ты самый белый негр, какого я когда-либо знал. Горд назвать тебя своим другом. Ты на меня не обиделся?

Он протягивает ему руку для рукопожатия.

Джо (немедленно добродушно улыбается и жмёт его руку). Конечно, Капитан, я понимаю, что это ошибка. Ты — нормальный мужик, хоть и англичанин. (Его лицо ожесточается.) Но я никому не спускаю «черномазого». Никогда не спускал. Было время, когда те, кто обзывали меня «черномазым», просыпались в больнице. Я был лидером Грязной Шестёрки. Все мы шестеро негров были крутые, а я был самый крутой.