С Вишенков - Испытатели

• Название: Испытатели
• Автор: С Вишенков
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Но машина, специально построенная для воздушной акробатики, была в надежных руках большого мастера. Степан поднимался вверх. На очень малой высоте он в бурном темпе проделывал целую серию фигур, безотрывно следовавших одна за другой. Потом он повторял все эти фигуры плавно и медленно.

Степан походил на того доброго фокусника, который сперва делает головоломные фокусы, а потом, чтобы публика не мучилась в догадках, показывает, как он их делает.

В заключение он снова поднимал колеса к небу, пикировал головой вниз, делал горку, переворачивался и исчезал за лесом, не слыша бурных аплодисментов с земли, не видя взлетавших в воздух пилоток.

-- Ну и братец! -- восхищенно говорили Ане друзья, и глаза ее, большие, ясные глаза, радостно сияли.

По субботам курсантов отпускали домой. Аня выходила на шоссе. Шоферы курсировавших здесь военных машин издали узнавали ее стройную фигуру в синем комбинезоне, шлеме и поднятых на лоб очках. Они брали ее в машину и мчали к брату. У него в доме Аня была полной хозяйкой. Она готовила ужин, покупала вино, накрывала стол. Вечером собирались друзья с подругами. Безостановочно крутился патефон. Звонкий смех одобрял удачные остроты. Летчики рассказывали были и небылицы. Передавали чужие "летно-охотничьи" басни, трунили над авиа-Мюнхаузенами и проезжались иногда по адресу "авиадевиц".

Степан был в центре внимания, и сестра слегка ревновала его. Она теребила серебристый треугольник с цифрой "15", подвешенный к парашютному значку. Брат замечал это и добродушно подзадоривал сестру.

-- Что толку прыгать просто так? Вот затяжным прыжкам вас не учат. А они бывают всего нужней. -- И он рассказывал, как у его друга Пети в воздухе развалился самолет, и не сделай этот летчик затяжки перед тем, как раскрыть парашют, его бы убило падавшими кусками машины.

-- Наши ребята все умеют делать затяжки, -- заканчивал Степан.

Сестра надувала губы и уходила танцевать, обрывая разговор.

На другой день она возвращалась в лагерь. Еще через день она уже скучала по брату, а на следующий появлялся знакомый биплан, а иногда два-три. Степан приводил с собой приятелей, Евсеева и Премана, и в воздухе устраивался небольшой воздушный парад с "художественной частью".

Аня работала над затяжным прыжком. Брат ничего об этом не знал, -- ему готовился сюрприз.

В один из дней крохотная темная фигурка отделилась от самолета. Скорость ее быстро росла, и когда внизу отсчитали восемь секунд, над фигуркой взметнулся большой пестрый зонт, бережно опустивший девушку на землю.

Инструктор поздравил девушку с успешным окончанием парашютно-инструкторской программы.

Двадцать пять "чертей" усердно жали руку своему сияющему "ангелу".

Аня торопилась на шоссе. Знакомый шофер подвез ее.

У брата уже собрались друзья. Следующий день был воскресный, и они решили устроить ночной пикник, посидеть в лесу у костра, на берегу живописного озера. Пикник удался. Все хорошо повеселились и устали. Теплое августовское утро застало их дремлющими у потухшего костра. Степан проснулся первым и всех разбудил. Он приладил доску на ветвях склонившегося к озеру дерева и предложил купаться -- прыгать с этого самодельного трамплина.

-- Ну, сестренка, -- шутил Степан, -- ты у нас прыгунья, начинай. Не бойся! Здесь, так же как у вас, без затяжки, не опасно.

-- А у меня не как у вас! -- отпарировала Аня. -- У меня есть и затяжные прыжки до восьми секунд!

Она показала кончик языка и бросилась в воду.

Незаметно подкралась осень. Потом пришла зима. Работы в институте было по горло. Все же Аня выкраивала время и для летных наук, проводя все воскресные дни и зимние каникулы на аэродроме.

Степан был далеко, в отъезде. От него приходили короткие, но бодрые письма. Он успокаивал сестру, просил родителей не беспокоиться о нем.

К весне брат возвратился. Ордена рассказывали о новых победах над врагами родины. Вернувшись, Степан вскоре приступил к испытанию новой и очень строгой машины. Он целые дни проводил с ней.

Аня сдавала экзамены и в свободные часы торопилась на аэродром. Она уже самостоятельно сбрасывала парашютистов. В один из дней, когда она, сбросив новичка, приземлила машину, ее позвали к телефону.

Глухой голос с другого конца провода сообщил ей, что со Степаном стряслась беда. Испытуемый им самолет загорелся в воздухе. Летчику было жаль бросить машину, и он, пытаясь сбить пламя, тянул до самой земли. Объятый пламенем, Степан, чуть живой, выбрался из самолета. Его увезли в больницу. Аня помчалась туда. Ей сказали, что брат жив, но к нему не пустили. Брат боролся со смертью, и его крепкий организм и дух победили ее. Степан выздоравливал. Аня сидела у его изголовья. Ее гордость, могучий красавец-брат, прославленный воздушный боец, спортсмен, охотник, турист, теперь лежал на госпитальной койке, не смея пошевелиться без разрешения врачей.

Теплый комочек подкатился к ее горлу, и глаза предательски заблестели. Ей захотелось крепко-крепко прижаться к брату, сказать ему что-то доброе и ласковое, но смешливые глаза брата остановили ее.

"Ну, девица, -- читала она в его глазах, -- где твоя храбрость? Брат чуть повредил свои шпангоуты и обшивку, а сестра сразу же в слезы! Эх, недаром про вас говорят, что у вашей сестры глаза на мокром месте".

-- Знаешь, Степан, -- через силу улыбнулась Аня. -- Вчера я с одним новичком ну и помучилась! Сказала ему: "Вылезай", а он одну ногу выставил на крыло, другой стоит в кабине -- и ни туда, ни сюда! Сам здоровенный такой, вроде тебя. Половину самолета закрыл собой и еще вздумал в воздухе на самолете парашют открывать. Еле спихнула его. Приземлился чурбаном и весь мокрый. То ли вспотел от страха, то ли еще что с ним случилось.

И сестра смеется, видя улыбку на дорогом лице. Врачи выпроваживают ее: прием окончен.

На прощанье она шутя бросает:

-- Выздоравливай поскорей! Тебя сброшу. Посмотрю, как ты прыгаешь!

Брат задорно смеется и шутливо грозит ей пальцем на прощанье.

Схватка

Летчик Супрун то напевал, то насвистывал что-то бравурное. Он слегка сдвинул колпак, чуть высунулся за борт самолета, и прохладная струя омыла его разгоряченное лицо.

Денек был наславу, новая машина тоже. Ночью предстоял выезд на охоту: так, внизу, ребятки снаряжали рюкзаки и патроны, так что причины для хорошего настроения было вполне основательны. И вообще надо сказать, что чем удачнее была новая машина, тем отличнее было настроение у летчика, ибо его профессиональное чувство летчика-испытателя было тогда только удовлетворено, когда он убеждался, что каждый самолет нового типа лучше старого.

Взглянув на привязанный чуть выше колена планшет с записанными наблюдениями полета, летчик качнул на радостях крыльями и развернулся в сторону аэродрома. Он немного сбросил газ: мотор захлопал и выплюнул черный дымок, и летчик подумал, что надо сказать об этом технику: пусть подрегулирует. Привычным движением он повернул кран шасси на выпуск. Услышал шипение воздуха, но, взглянув на огоньки сигнализаторов шасси, увидел только один зеленый огонек. Другой, ярко-красный, показывал, что вторая нога шасси не вышла.

Летчик видел, как финишер поднял вдруг красный флажок, бросился к "Т", рванул поперечное полотнище и выложил крест -- знак того, что посадка запрещена. Он дал газ. Мотор жалобно взвыл, выбросил клубы дыма из своих патрубков, и земные предметы, которые уже приобрели ясные и четкие контуры, стали уплывать вниз, уменьшаясь и теряясь на фоне земли. В баках еще оставалось немного горючего, и летчик, подняв машину, стал возиться с ногой. Он привел в действие лебедку аварийного выпуска шасси, но красный огонек неморгающим взглядом продолжал смотреть на летчика, все время напоминая об опасности, нависшей над ним и его машиной.

Время шло, а бензина становилось все меньше, и надо было принимать то или иное решение. Летчик несколько раз возобновлял свои попытки выпустить застрявшую ногу аварийной лебедкой, но безуспешно. И хорошее настроение сменилось плохим, а плохое -- злостью.

Самолет походил на одноногого калеку. Садиться на одну ногу при такой большой посадочной скорости? Супрун еще мало знал эту машину и ее повадки. В памяти встала малоутешительная картина: разбитая машина лежит на спине, к ней с ревом мчится карета скорой помощи и, задыхаясь, бегут, кричат люди.

Он огляделся кругом, увидел красное кольцо на груди. Но в окна кабины видел и другое: кругом были деревни, а в них жили люди. Он спасается на парашюте, а куда упадет и что натворит брошенная машина?.. И что он ответит на телефонный звонок директору завода, где тысячи людей день и ночь не выходили из цехов, создавая своего первенца?..

Гнев все больше закипал в сердце летчика. Но голова оставалась ясной, и промелькнувшая в ней мысль -- сорвать ногу с замка фигурами высшего пилотажа -- становилась все более реальной. Надо создать такие центробежные нагрузки, чтобы нога вырвалась из железной хватки замка. Машина, еще недавно его лучший друг, стала теперь врагом. И он схватился с ней, как с врагом, которого во что бы то ни стало надо укротить. И все завертелось и смешалось в невиданном вихре. Белые пятна облаков, синие между ними просветы, ангары, речушка, пионерские палатки на ее берегу -- все это спуталось в один клубок, у которого не было ни начала, ни конца.