Анатолий Онегов - За крокодилами Севера

• Название: За крокодилами Севера
• Автор: Анатолий Онегов
• Жанр: Природа и животные

Анатолий Онегов — замечательный русский писатель, классик литературы, посвященной природе, автор многих книг: «Я живу в Заонежской тайге», «Карельская тропка», «Вода, настоянная на чернике», «В медвежьем краю», «Следы на воде», «Лоси на скалах», «Еловые дрова и мороженые маслята», «Здравствуй, Мишка», «Избушка на озере», «Они живут рядом со мной», «Русский мед», «Диалог с совестью», серия книг «Школа Юннатов»… «За крокодилами Севера» — книга, в которую вошли рассказы о рыбной ловле, написанные в самое последнее время и опубликованные в «Российской охотничьей газете», журнале «Охота и рыбалка. ХХI век» и газете «Рыбак рыбака».

---

Сам я обычно до полуночи парового окуня никогда не стерег — мне хватало впечатлений и рыбы от двух-трех вечерних часов, проведенных на луде. К полуночи я обычно возвращался домой, чтобы с утра пораньше снова попасть на луду и поискать ответ на вопрос: когда, в какое время скатывается паровой окунь на глубину? А ответ был таким: как бы рано по утру не оказывался я возле луды, где вчера вечером пировали голубые окуни, этих самых окуней я никогда уже не находил — выходило, что они отправлялись на свой дневной отдых еще до утренней зари, чтобы снова выйти из своих глубин к лудам и мысам в конце нового жаркого дня.

Что уж вело этих таинственных рыб по летнему, парному времени в их каждодневной дороге к лудам и мысам? Вслед за какой именно добычей устремлялись они сода?.. За той же корюшкой? Вряд ли — корюшка в это время, судя по всему, оставалась на глубине.

Может быть, окуни направлялись к своим лудам и мысам в надежде поохотиться за мелкой плотвичкой-сорогой, которая обычно и крутилась в это время в зарослях того же рдеста, окружавшего и луды и мысы?.. Может быть… По крайней мере, паровой окунь ловился не только на червя и ручейника, но и с жадностью хватал малька и т. н. «хвосты», самые обычные хвосты сорожек, подцепленные на крючок…

Ловить парового окуня в Лижме — губе мы не стали — и даже не потому, что ловля с байдарки, мотавшейся на волне, не приводила меня в восторг. Мы стремились в Заонежье, на Клим-нос, где по рассказам очевидцев на песчаной отмели у самого восточного мыса

Клим-полуострова как раз в это время паровой окунь и собирался другой раз несметными отрядами.

Мой друг-байдарочник как-то заглянут в воду у Клим-носа и не поверил своим глазам: глубина всего ничего — удилище достает до песчаного дна, и по всему дну, вперед, назад, влево, вправо, — окуни, окуни и окуни, плотно, бок о бок друг к другу и мордами вперед, в одну сторону. А над плотно стоящими на самом дне окунями-гладиаторами, как ни в чем ни бывало, снуют взад и вперед тени-хариусы, тоже что-то, видимо, ожидая в этом таинственном месте.

Здесь, у восточного мыса Клим-полуострова, вода в озере в движении, здесь постоянное течение, и навстречу этому течению и выстроились тогда окуневые отряды. Чего ждали они здесь?.. Мой друг опустил к ним на дно крючок с ручейником и хватка последовала незамедлительно. Окуни хватали насадку тут же, жадно, глубоко заглатывая крючок. Один за другим голубые гренадеры оказывались в байдарке у удачливого рыболова, но их собратья будто и не замечали исчезновения сотоварищей, не обращали внимания даже на отчаянное сопротивление попавшегося на крючок собрата и продолжали неподвижно стоять у самого дна, ожидая что-то известное только им…

Мы благополучно добрались до Медвежьегорска, а дальше почти на юг в Заонежье… Вот и губа Святуха в узком своем проливе-протоке возле самого 0него. Через пролив мост, а далее Шуньга, Толвуй и наконец полуостров Клим. Место высокое, все в крепких жилистых сосенках и вокруг сплошь черничник. Весь черничник в ягодах. Ягода не очень крупная — сухое лето не позволило чернике как следует налиться, но она сладкая.

Мы у восточного берега полуострова. На берегу песок и сосны. Среди сосен, почти у самой воды изба рыбаков — сюда прибывают промышленники по осени за рыбкой-ряпушкой. Сейчас изба пустует. Вокруг чисто, никакого мусора — почти как в Финляндии… Вода теплая, под ногами чудесное песчаное дно. Заходишь в воду — впереди только бесконечная даль умиротворенного Онего… Тишина… Остаться бы здесь надолго и наслаждаться этим царственным покоем.

Но покой оказывается недолгим — с ночи срывается ветер и вместо вчерашней тишины гремит крутая волна. Оставаться здесь дальше нет смысла. К тому же вчерашняя разведка определенно доложила: на этот раз никакого парового окуня здесь нет и в помине, хотя течение около мыса ощущается и в струе этого течения, возле камней, чуть поднявшихся из воды, весь вечер крутится небольшая стайка крошечных шустрых рыбок… Кто они: хариусы-малыши или еще какие-нибудь не выросшие пока аборигены моря Онего…

До самой ночи, до ветра, далеко-далеко на воде лодка. В бинокль можно определить, что человек в лодке занят отвесным блеснением. Скорей всего это охотник за палией, за еще одной рыбой-сказкой Онежского озера. Рядом с полуостровом Клим Пале-остров — имя его как раз от палии, которая, как говорят, именно здесь и собирается со всего Онего на нерест.

Поймал или не поймал на этот раз свою палию рыбак-отшельник посреди моря Онего?.. Мы же ухи из онежских окуней здесь, на Клим-носу, так и не попробовали…

Возвращаемся обратно к горлу-проливу губы Святухи и сразу на юг по дороге в манящие нас дали Заонежского полуострова.

Может быть, еще в 2001 году добрались бы мы и до Космозера, но так случилось, что по пути встретилось нам поселение местных фермеров… Небольшое владение на самом берегу Святухи, новый дом почти в северо-европейском стиле — ну, точь-в-точь как в той же Финляндии, у дома грядки с разным овощем, тут же баня, только не финская сауна, а наша русская баня у самой воды. Тут же причал и лодка, правда, не традиционная для этих мест, не шитая из доски, а пластиковая, быстрая под мотором и крутящаяся как кастрюля на воде, когда направляешь ее веслами.

Просим разрешения остановиться здесь на ночь — меня заворожили на этот раз большие-большие белые лилии в заливчике у лодочного причала. Белых лилий я не видел очень давно. Иногда они приходили ко мне во сне вместе о памятью о тех лесных озерах, где когда-то начинал я свои рыболовные путешествия. Чудные белые лилии были и на моем Пелуоозере, где прожил я не один год. Но там, куда переселился я с севера, на той же Ярославской земле, где последние годы занимался огородом, садом, пчелами, белых лилий я так и не отыскал. Те пруды, что были вырыты когда-то местными жителями для своих хозяйственных целей, для моих роскошных цветов, видимо, никак не подходили. Не могла приглянуться им, пожалуй, и речка Устье, речка быстрая, настоящая нахлыстовая река с головлями и язями.

Не отыскал я белых лилий и на водохранилище, что устроили не так давно, перегородив плотиной приток реки Устье, речку Лигу. Плотина подняла воду, вода затопила местами лес по берегам, широко вышла на низкие места, и по этим искусственным разливам густо потянулась широкая стена водяной чумы-элодеи… Я объехал все берега этого водохранилища на резиновой лодочке, ждал за каждым поворотом, что вот-вот увижу желанные белоснежные цветы, но, увы, белые лилии не приняли никак соседства с чумной элодеей…

И вот теперь у самого берега, в заливчике губы Святухи, белые лилии. Да какие большие, прекрасные!

Мы собрались было надуть нашу резинку-уфимку, но хозяева фермы опередили нас и предложили воспользоваться ихней пластиковой лодкой… Плывем вдоль берега — вдоль берега в воде сплошная стена рдестов. Облавливаю края этой стены шустрым желтым лепестком — никакого результата. Добираемся до мыса острова. Здесь тростник, куга и листья кувшинки. Первая же проводка — и ударом на крючок садится неплохая щучка… Еще проводка — и очень неплохой окунек… Еще и еще раз блесна уходит в воду, поближе, подальше от лодки, снова и снова проводка вдоль травы, затем проводка из глубины к траве. Результат не очень достойный онежской губы, нашей снасти и нашего опыта — еще только один совсем небольшой окунек.

Прикидываем, что пойманного нам вполне хватит для первой ухи на берегу Онего в этом году, для первой ухи из карельской рыбы за все десять лет ожидания встречи с милой моему сердцу северной тайной водой…

Уху мы варим на костре. Вокруг нас уже вечер, летний, мягкий вечер — сегодняшний ночной ветер приутих к полудню и сейчас на озере снова мирный, парной штиль…

Если не присматриваться слишком внимательно к карте (да если еще эта карта не очень крупная), то губа Святуха, что начинается: от Повенецкого залива Онежского озера (Повенецкое 0него) и, вытянувшись с ССЗ на ЮЮВ, прорезает почти весь Заонежский полуостров, вполне может быть принята за самостоятельный водоем. И вправду, само горло Святухи, через которое и сообщаются между собой воды Повенецкого залива и нашей губы-озера, на карте скорей напоминает некий пролив — протоку, и только после этого пролива онежская вода, вступив в твердь заонеженои земли, расходится в берегах, но и то ненадолго — на карте после поселка Кажма онежскую воду встречает острие ножа-полуострова, который и делит Святуху на два языка: один — собственно Святуха, уходит далеко на ЮЮВ, а второй, поменьше и покороче, слепо заканчивается километрах в десяти от той самой Кажмы, которая уже упоминалась мной.

Этот второй, покороче и поуже залив Святухи еще и помельче самой губы-озера. Судя по всему, именно сюда, на мелкую, а оттого раньше прогревающуюся по весне воду и должна направляться на нерест самая разная онежская рыба. Но по летнему, жаркому времени, когда вода садится, опускается, особого изобилия крупной рыбы, здесь, видимо, не должно наблюдаться, и местные жители в один голос утверждают, что самые рыбные места на Святухе там, за горой, т. е. за тем самым скалистым ножом~полуостровом, который и отделил когда-то от губы наш не очень глубокий залив.