Дем Михайлов - Эхо войны

• Название: Эхо войны
• Автор: Дем Михайлов
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-9922-2245-6

Ядерная война окутала мир удушающим саваном. Но многим повезло выжить — например, тем, кто в черные дни оказался в местах, где не падали ядерные боеголовки. Небольшой пустынный городок в сердце Красных Песков почти не был затронут опаляющим атомным пламенем. Радиация есть, но ведь ее не видно, а стало быть, и думать о ней нечего. Тут главное кусок мяса раздобыть, чтобы с голоду не сдохнуть — ведь кормить никто не станет.

Дни молодого охотника Битума похожи один на другой: время заполнено охотой, поиском съедобных растений, ловлей насекомых, выслеживанием серьезной добычи. Он одиночка. Себе на уме. Хоть и молод, но сыскал уважение прочих — дело свое знает, много не говорит. Так бы и шла дальше жизнь, но однажды в город прибывает машина чужаков из далекой России. Эти люди отлично вооружены, немногословны, мрачны и скрытны. И вопреки своей воле охотник Битум становится их проводником в песках, где каждый бархан скрывает под собой нечто ужасное, а среди руин бродят безумные людоеды… Чужаки движутся к своей неведомой цели, остальные следуют за ними в этом смертельно опасном походе по радиоактивной пустыне…

---

— Сказано же, что нельзя туда, — лениво процедил сквозь зубы мужик. — Приходи через пару деньков, когда весь шухер уляжется.

Высказавшись, он отвернулся и уставился на стену, показывая, что разговор окончен.

Вот ведь невезуха! А я так надеялся поговорить с Палычем!

Вздохнув, я понуро зашагал прочь. Если мастерские загружены работой, то Палыч все равно не сможет выкроить для меня время — старший мастер как-никак. Зайду через пару деньков, а пока, раз уж пришел на толкучку, прошвырнусь по прилавкам и чем-нибудь перекушу. Хоть я и намеревался пообедать в шашлычной, но после разговора с Саидом позабыл обо всем. Ушел голодным и в близком к паническому страху состоянии. А сейчас меня немного отпустило, и желудок тотчас напомнил о себе недовольным урчанием.

Выбор я остановил на одной из бесконечной череды закусочных и устало плюхнулся на протертое кресло, некогда бывшее водительским сиденьем. В качестве стола выступала приплющенная крыша от той же машины, срезанная вместе с боковыми стойками, превратившимися в ножки.

Выглядывающему из раздаточного окна хозяину я показал два пальца. Понятливо кивнув, он засуетился у тандыра, раздувая притухшие угли. Помощник в небрежно накинутом поверх куртки замызганном фартуке скрылся за столом и, когда появился вновь, держал в руках подозрительно выглядевший кус белесого мяса.

— Ящерица? — негромко осведомился я, демонстративно принюхиваясь.

— Агама, — ответил помощник, ловко отрезая от куска два солидных ломтя мяса. — Вчера купили. Почти свежак. Молодая совсем — килограмма в четыре весом, не больше. Мягонькая.

— Ну да, — фыркнул я, не скрывая недоверия. — Прожарьте хорошенько и специй не жалейте. Особенно жгучего перца.

— Сделаем, — скупо кивнул повар, щуря заслезившиеся от дыма глаза. — Будет тебе самый настоящий тандыр-кебаб, дорогой. Пальчики оближешь! Что пить будешь?

— А что есть? — осведомился я.

— Айран есть, — начал загибать он пальцы. — Самогончик есть, вино абрикосовое и яблочное — сам делал! Есть настойка крепкая с грибочками — стаканчик примешь, и жизнь сразу легче покажется.

— Настойки точно не надо. Самогон теплый, да? — предположил я и, дождавшись утвердительного кивка, принял решение: — Тогда стакан айрана и пару полуторалитровых баклажек вина. Абрикосового. В айран соли побольше бухни.

Про хлеб и овощи я спрашивать не стал. Они, может, и есть, но стоят столько, что никаких денег не хватит. Если и гулять, то в меру. Хватит с меня мяса и вина. Уже праздник, учитывая, что моя обычная еда состоит из слегка солоноватого вяленого мяса, мутной артезианской воды и скудной подножной растительности.

Как у каждого здешнего жителя, у меня в мозгу всегда жило воспоминание о суровой снежной зиме, что длилась пять, а то и шесть невыносимо долгих месяцев. Зимой нельзя было охотиться — хладнокровные рептилии и большая часть теплокровных забирались в глубокие норы и впадали в спячку до весны. Остальные животные уходили в более теплые и богатые кормом места, мигрируя на сотни километров. Людям оставалось рассчитывать только на заблаговременно сделанные запасы еды, экономить на каждом волоконце мяса и молиться, чтобы провизии хватило до весны. Особенно тяжело приходилось таким, как я, одиночкам. В стае всегда легче выжить, особенно женщинам, старикам, детям и ущербным.

В одном из полуразрушенных микрорайонов существовала настоящая коммуна из инвалидов и стариков, выживающих совместными усилиями. Кто покрепче — копался в каменных завалах, беспомощные инвалиды торговали найденными вещами на толкучке, остальные старательно возделывали крохотные огородики, выращивая неприхотливую к поливу зелень. И ничего — выживали. Жили хоть и небогато, но от голода не умирали. Тем более что Пахан и Бессадулин показали в этом вопросе редкое единодушие, взяв стариков под защиту, объявив их неприкасаемыми и пообещав жестоко расправиться с любым, кто рискнет их обидеть.

— Держи, дорогой. Приятного аппетита. — Помощник повара плюхнул на стол треснутую пластиковую тарелку с мясом, присыпанным щепотью мелко-мелко нарубленного укропа. Рядышком поставил две полуторалитровые пластиковые баклажки с вином и стакан с мутно-белым айраном. Каких-либо столовых приборов не прилагалось. Нож у каждого свой, да и ложка всегда имелась. Поваренок небрежно обмахнул грязной тряпкой столешницу и замер в шаге от меня, с недвусмысленным выражением на лице.

— Сколько? — буркнул я, нащупывая сверток с деньгами.

— Девять паханскими или двенадцать талонов за все, — ответил повар, высунув голову из кухонного окна.

— Десять талонами в самый раз будет, — твердо произнес я, протягивая деньги помощнику. — Ты меня никак за неместного принял? Я цены знаю.

— Хорошо, дорогой, — со скрипом согласился повар, вновь скрываясь на кухне. Там же исчез помощник, и я остался один на один с тарелкой жареного мяса и бутылкой сладко-кислого вина. Вот он, праздник…

Вытащив нож, отрезал смачный кусок и, целиком запихав его в рот, с наслаждением заработал челюстями, заливая горло мясным соком. Хорошо! Мясо оказалось на удивление вкусным, в меру острым и хорошо прожаренным со всех сторон. Если и вино будет столь же хорошим, то сегодня жизнь точно удалась.

— Приятного аппетита, Битум-джан! — послышался тонкий заискивающий голосок.

Недовольно оторвавшись от обеда, я поднял голову и увидел Саху Сказочника — местного бродяжку, неотлучно крутящегося на толкучке и здесь же живущего. Изборожденное глубокими морщинами лицо, редкие седые волосы, выбивающиеся из-под засаленной кепки, и бесформенное одеяние, усеянное разноцветными заплатками. Я знал Саху всю жизнь, и за прошедшие годы его облик ничуть не изменился. Разве что на одежке добавилось заплат и появилась суковатая палка-трость. Никто не знал, сколько ему лет, какой он национальности. Саха свободно разговаривал на русском, узбекском, казахском и, по слухам, даже китайском языках. Причем без малейшего акцента. Знал уйму историй, сказок, всегда обладал какой-либо информацией и был готов поделиться ею за небольшую подачку.

Подойти к столу Саха не решился и лишь жадно поглядывал на мясо и вино. Особенно на баклажку с вином — бродяга никогда не отказывался от выпивки. Как про него с непривычной теплотой в голосе говаривал Тимофеич, «тот еще алкаш, советской закалки». Тимофеич же порой покупал и наливал Сахе сто, а то и двести грамм самогона. Для разогрева души, смеялся он.

— Спасибо, — сухо кивнул я Сахе и вновь склонился над тарелкой, показывая, что не намерен продолжать беседу.

— Слухами базар полнится, слухами базар живет, — пропел Саха, не двигаясь с места. — Кто-то продает, иной покупает, третий на руку нечист. Угости старика пиалой винца — и услышишь поучительную историю, добавь к вину толику мяса, чтобы поддержать угасающие силы рассказчика, и узнаешь немало интересного.

— Я не торговец, Саха, — пробурчал я, пережевывая очередной кусок мяса. — Неинтересно. Иди своей дорогой.

— Чертова дюжина чужаков появилась на горизонте и с размаху нырнула в наш омут, изрядно замутив прозрачную воду и пробудив спящих щук, — торопливо выпалил Саха, и следующий кусок мяса завис в воздухе, не добравшись до моего рта.

— Чужаки? — медленно переспросил я. — Знаешь чего о них?

— Слухи словно вода — просачиваются сквозь каждую щель, и если редкие капли упадут на плодородную почву, то росток знания не замедлит проклюнуться и вырасти в стройное дерево мудрости и всеведения… Но чтобы росток не зачах, а рот рассказчика не пересох, их надо обильно полить из кувшина твоей щедрости, друг мой Битум-джан. И вот тогда…

— Саха! Говори нормально! — рыкнул я, не выдержав потока бреда.

— Тринадцать чужаков прибыли в город, — совсем другим голосом поведал бродяга, делая небольшой шажок вперед. — На большом армейском грузовике. Если угостишь куском мяса и глотком вина, расскажу остальное. Что скажешь? Не слишком большая цена за горячую информацию?

— Горячую? — хмыкнул я. — Саха, очнись. Про чужаков уже весь город знает. А грузовик я и сам видел, знаю и про огнестрелы.

— Рано утром была перестрелка, — осторожно добавил Саха, с надеждой поглядывая на меня подслеповатыми глазками. — Сильно стреляли. Ребятня несколько пригоршней гильз насобирала… опередили меня, гаденыши пронырливые, обогнали старика немощного…

— Вот сейчас чуток теплом потянуло, — сказал я и указал на рваное сиденье напротив. — Садись.

Обрадованный Саха поспешил плюхнуться на предложенное место, потянулся было грязными пальцами к мясу, но я быстро пресек поползновения, отодвинув тарелку в сторону.

— Ну-ну. — Я укоризненно покачал головой. — Так дела не делаются. Сначала убеди меня, что твои россказни стоят куска мяса и пары стаканов вина.