Йен Макдональд - Бразилья

• Название: Бразилья
• Автор: Йен Макдональд
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-17-087713-3

2032 год. Случайная встреча вовлекает Эдсона, молодого человека, пытающегося выбиться из нищеты, в опасный мир квантовых хакеров, таинственных двойников и паранойи. Он узнает секрет, способный изменить всю историю человечества, но куда бежать в стране, где царит тотальная слежка?

2006 год. Марселина, амбициозный телепродюсер, в поисках материала для реалити-шоу наталкивается на свидетельства древнего заговора, и вскоре мир вокруг начинает рушиться, угрожая не только ее рассудку, но и жизни.

1732 год. Иезуит Луис Квинн отправляется в Бразилию, чтобы по заданию Святого престола призвать к ответу священника, преступившего законы церкви. Но задание оказывается куда сложнее, и в дебрях Амазонки Луис находит то, что ставит под сомнение не только его веру, но и взгляды на устройство Вселенной.

Три героя, три истории, три Бразилии, связанные через пространство и время, в эпическом романе о природе самой реальности, где ничто не случайно, и даже название с секретом.

---

Не всегда дело ограничивается сексом и спандексом. Сегодня мистер Персик готовит Эдсону мукеку[146]: «Тебе надо подкрепиться, Сестинью, ты не заботишься о себе. Чахнешь, как влюбленный идиот». Костюм супергероя висит в шкафу. Мистер Персик одет в ужасные шорты и пляжную рубашку. Эдсон в помятом белом костюме, говорит:

– Так и не могу поверить, что вы с ней знакомы по университету.

Лук с шипением соскальзывает на сковородку. Это старый семейный рецепт, блюдо, которое готовили рабы еще со времен кофейных плантаций. Капитаны и рабовладельцы Алваранга растаяли и исчезли, оставив только имя. Эдсон фантазировал, что мистер Персик усыновит его и сделает наследником своей фазенды.

– Почему ты так удивляешься? Это огромная мультивселенная и маленький мир, даже еще меньше, если брать квантовые компьютеры. Я был научным консультантом, когда она писала докторскую по вычислительной и информационной физике. Тезис заключался в том, что весь человеческий разум в целом – это мультиверсный квантовый компьютер, а значит, – основной элемент реальности, связанный через вселенные с помощью квантовой запутанности. Мне всегда нравились наши консультации, она была одной из лучших моих студенток. Пугающе умна. Мы жарко спорили – у нее дурной нрав. Но спорщица она великолепная. Ты уже в курсе? Ее теория заключалась в том, что мультивселенная – это огромный квантовый компьютер параллельного действия, а значит, по сути напоминает разум. Я спорил, что это в лучшем случае метафизика, а в худшем – религия: как ни посмотри, ты в итоге приходишь к антропному принципу, а это синоним солипсизма. В нас нет ничего особенного. При наличии достаточного количества вселенных, такие, как мы, просто обязаны были появиться, причем неоднократно.

Богатый аромат чеснока, а потом терпкий запах перца.

– Не удивлен, что она работает с квантумейрос, научное сообщество, да и наука в целом не давали ей такого выброса адреналина, но не могу сказать, что я в восторге.

Теперь лангуст, свежий, с фермы на холме под ветряками. Электростанции с турбинами и золотыми полями рапса спускаются к фазенде сверху, а снизу, улица за улицей, наползает новая застройка, а мистер Персик тем временем отдает свое наследство Эдсону: то лампу, то картину, то вазу. Словно хочет, чтобы Алваранги исчезли, хочет полностью испариться. Он вываливает то, что получилось, из сковородки прямо на тарелку, добавляет немного порубленного кориандра. Зеленое на желтом: патриотическое блюдо.

– Но меня беспокоит вопрос: ты ее уже трахнул?

– Мы вроде как договорились, что можем встречаться с кем захотим, и это неважно.

Эдсон понимает, что у мистера Персика широкий круг знакомств, как среди гетеро-, так и среди гомосексуалов, но он никогда никого из них не нарядил бы в лайкру.

– Неважно, пока речь не идет о ком-то из моих бывших студентов.

Эдсону неприятно знать об отношениях мистера Персика и Фии еще с того раза, когда они переодевались в Капитана Великолепие и Мальчика-Загадку. Они уже бывали Капитаном Правдолюбом и Мальчиком-Домино, Банджаменом и Пони, Лордом Лайкра и Спандекс-Малышом, но у Эдсона все равно такое ощущение, словно он делится ей с мистером Персиком.

– Может, она и суперумница. Но готов поклясться, ты не в курсе, что она смотрит «Мир где-то там». Горячая поклонница. Скачала все серии. Мы могли пить пиво, есть или даже сидеть в клубе, и, если ей не нравилась музыка, я замечал, что она смотрит его на айшэдах, – замечает Эдсон. Она всегда была такая.

Эдсон резко отодвигает тарелку:

– Я не голоден.

– Голоден. Ты всегда голоден. Мама тебя что, не кормит?

– Мама меня любит. И не стоит говорить о моей матери в таком тоне.

Они ссорятся из-за женщины. Эдсон поверить в это не мог. Они позволяют какой-то девице вклиниться между ними. А мистер Персик учил Эдсона не только посткоитальной физике, но и много чему другому: как бриться, как покупать и пить вино, как смешивать коктейли, как стильно и модно одеваться, как завязать галстук десятью разными способами, как вести себя и как говорить с людьми, чтобы они оценили тебя по достоинству, запомнили и позвонили, чего ждут и что любят женщины, что любят и чего ждут мужчины и как не нарушать норм приличия, но пробиться в иерархическом обществе.

Однажды, когда он был совсем маленький, какой-то мужик ошивался рядом с домом, и Эдсон спросил у доны Ортенсе, уж не его ли это отец. «Ну что ты дитя, нет», – ответила она. Дни, когда мужчины заходили к ним в дом поиграть в карты и выпить вина, давно прошли, но он до сих пор помнит, как тогда у него от стыда горели щеки. Эдсон взглянул на мистера Персика, на его загорелую кожу, на седые жесткие волосы, выбивающиеся из-за ворота рубашки, на худые ноги в мешковатых шортах. «Ты отец, которого я никогда не знал, отец, у которого я сосу».

– Просто съешь, – говорит мистер Персик. – Ради меня. Мне нравится тебе готовить.

Эдсон подозревает, что мистер Персик, может, и не сделал себе блестящей карьеры в мире квантовой физики, но в одной области он определенно преуспел. Он отлично готовит по старинным рецептам рабов.

* * *

В магазине «Атом» Эдсон пытается улучить момент для поцелуя. Когда она скользит между ним и огромными 3 D-полимерными принтерами, когда наклоняется, чтобы загрузить нужный дизайн со своих айшэдов в систему, он наклоняется вместе с ней, изучая голограмму туфель на экране. Прикосновение, шепот, аромат ее духов, медового пота и кондиционера для белья, но не более.

– Хорошая сумочка, – говорит девушка-администратор с глазами размером с манго и одуревшим от испарений видом. Здесь сильно пахнет пластиком, рай для токсикоманов, нюхающих клей. – Оригинал? – Фиа протягивает сумочку. Девушка подносит ее к свету, вертит так и сяк, скашивает глаза, разглядывает. В этом магазинчике печатают ожерелья, шляпы, сережки, бронежилеты, часы, очки – короче, все, что можно соткать из смартполимеров. В том числе и брендовые сумочки. – Похоже на то. Мы не смогли бы распечатать в таком разрешении.

– Знаю, – говорит Фиа, забирая сумку. – Но зато вы можете изготовить для меня эти туфли.

Она дотрагивается до айшэдов и загружает модель в домашнюю сеть магазина. Эдсон не сомневается, что модель обуви украдена. Плохо словить за такое пулю, за нарушение авторских прав на пару брендовых туфель. Девушка заправляет картриджи, закрывает прозрачную крышку. Огоньки мигают, в основном желтые. Головки принтера поднимаются, как змеи перед нападением, а потом покорно принимаются за дело: молекула за молекулой, миллиметр за миллиметром воссоздают подошвы и кончики каблуков туфель с открытой пяткой от Маноло.

Чтобы напечатать туфли, потребуется около часа, поэтому Фиа ведет Эдсона на третий ярус Тодуз-ус-Сантус, в круг продавцов. Восстановление, ремонт, модернизация, переосмысление – вот здешние ключевые слова. Запчасти автомобилей, моторы для стиральных машин, головки станков, развлекательная техника, собранная на скорую руку крупная бытовая, мотоциклы, домашние и промышленные роботы, системы наблюдения, компьютеры и память, айшэды и оружие – все собрано из частей, которые спускаются со следующего яруса, круга разборки.

Монтажные платы нагреваются на жаровнях, из них вытапливается свинцовый припой, словно жир из свинины. Ртутные ванны извлекают золото из розеток и вилок. Доморощенные дистилляторы испаряют жидкий металл, сокровище тяжелым осадком остается на дне. Два мальчика перемешивают ручеек процессоров размером с песчинку в пластиковом чане с реагентом, растворяя углеродные нанотрубки их матриц. Два восьмилетних пацана сидят, скрестив ноги, на мешке соевых бобов и проверяют пластик из кучи перед ними – нагревают над зажигалкой и нюхают, чем пахнет. Дети помладше катят тележки со всяким электронным хламом с центральной свалки. Это круг рабов, проданных за долговые обязательства родителями, которых раздавили процентные ставки в 5000 процентов. Они останавливаются, только чтобы почесаться. Самый громкий звук здесь – это кашель. Неврологические проблемы и отравления тяжелыми металлами – обычное дело. Здесь мало кто вышел из подросткового возраста, столько просто не живут. А те, кто все же умудрился дожить, насквозь больны. Эдсон задыхается от паров кислоты. Все вокруг него пышет жаром и оставляет ощущение грязи. Воздух полон тошнотворных запахов. Эдсон прижимает платок ко рту. Фиа, неприкосновенная, беспечно топает вперед, словно ее ничто вокруг не трогает, переступая через ручейки из желтого кадмия к самому сердцу Тодуз-ус-Сантус.

Эдсон и не думал, что она приехала сюда только ради туфель. Экономика предложения[147] возвела Богоматерь Мусора из крошечного чипа. Сухой и тенистый нижний ярус развязки оказался отличным местом, чтобы разместить здесь предприятия по переработке электронных отходов, подальше от внимания горожан, с глаз долой. Раньше катадорам приходилось толкать свои тележки десять километров вдоль шоссе к старой муниципальной свалке в Сан-Бернарду-ду-Кампу. Первый водитель, который схитрил и высыпал свой груз на незаконченной развязке, положил начало медленному росту мусорного ледника, который за двадцать лет превратил Тодуз-ус-Сантус в самую огромную кучу отходов во всем Южном полушарии. Население маленького городка роется на склонах горы из техноотбросов. Вечером здесь невероятно красиво, когда двадцать тысяч факелов и масляных фонарей пританцовывают и покачиваются в долинах и на гребнях горы. Тодуз-ус-Сантус достигла достаточного размера, чтобы иметь собственную географию: Лес Фальшивых Пластиковых Деревьев, где с каждого выступа свисают влажные рваные мешки, словно испанский мох. Долина Обрезков, где металлургические предприятия сваливают катушки и кожухи от станков. Хребет Потерянных Рефрижераторов, где дети, закрыв лица платками, смоченными в обеззараживателе, сливают хлорфторуглеродные отходы в пустые бутылки из-под «колы», которые висят на их плечах, словно патронташ. А над ними пики – гора Майкрософт и Эппл-Хиллс, неустойчивые зиккураты[148] из процессоров и интерфейсов. Сборщики мусора раскалывают их молотками и монтировками, проворно откручивают компоненты. Грузовик сбрасывает кучу вышедших из моды айшэдов, которые падают, словно дохлые летучие мыши. Катадоры налетают на скользкий коварный мусор. Из-за гниения отходов температура воздуха повышается на три градуса. Испаряющаяся влага и летучие вещества задерживаются в этой странной мертвой зоне ветрового режима, появившейся из-за развязки. Богоматерь Мусора – настоящие городские джунгли: насыщенные парами, ядовитые, пораженные болезнями, влажные. Мусорщики носят пластиковые мешки из-под удобрений, как дождевики, пока пробиваются через испускающий пар мусор под постоянной моросью, подбирая монтажную плату там, мотор от стиральной машины тут и закидывая в корзины на спинах. Их дети – мусорщики во втором поколении – работают сортировщиками, распределяют корзины по типу отходов, а потом перевозят в тележках на Третий Круг. Среди этих курганов Фиа останавливается, оборачивается и упирается рукой в грудь Эдсона: