Федор Ерист - Непроходные пешки

• Название: Непроходные пешки
• Автор: Федор Ерист
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 2014

Это сладкое слово "вербовка". Технология. Роль и место технических разведок. Взаимоотношения ГРУ-СВР-ФСБ-ФАПСИ.Наши ребята "в поле". Предатели. Как ловят, как выворачивают это самое место.

---

Прим.: артпульбат–артиллерийско–пулеметный батальон. Структура обороны. Там, где надо энергично и действенно прикрыть участок местности создав прочную оборону.

Чрезвычайно высоко насыщен тяжелым вооружением: пулеметами, минометами и орудиями до 122 мм. По весу залпа такой батальон сравним с полком/бригадой.

Как правило используется в системе УРов (УР-укрепленный район). В штат УРовской бригады может быть включена рота/батальон танков.

Качественно описана как раз такая ситуация: мало стрелков–много пулеметов. Жесткая оборона создана быстро, за счет высокой плотности огня.

У китайцев одна дырка–энергично отойти, как–то окопаться и торопливо подтянуть артиллерию.

Искать обходные пути–бессмысленно, а авиция НОАК не имела ни одного шанса, не то что выполнить боевую задачу, но просто вернуться на аэродром. Впрочем, они ее и не применяли. Уважая высочайшую квалификацию бойцов вьетнамской ПВО.

Ярко выписан портрет китайских командиров обчитавшихся цитатами Мао.

Теперь они будут воевать иначе!

Почему нация имевшая столь древнюю культуру и детально проработанные принципы военного искусства, серьезные разведывательные позиции во Вьетнамской армии, не учла эффект присутствия российских советников, мужество, умение и уверенности в своих силах, досыта попившей крови солдат американской армии, вьетнамцев — вот вопрос?

Без разведки, рекогносцировки и без обеспечения, брошенная в бой китайская пехотная дивизия попала последовательно на минное поле, затем под удар дивизионных гаубиц, в оконцовке низинку зачистили пулеметами.

Родион знает, видел своими глазами, что значит ходить по трупам.

Выглядело это как фарш, который вываляли в содержимом мусорного ведра, только вместо окурков из смеси грязного мяса и влажного грунта, торчали стволы винтовок, каски и обрывки тропической формы, как листья срезанной ботвы. Горелыми спичками торчали ноги в резиновых тапках.

Советником у вьетнамца был капитан Егоров, Толик закончил его училище на пять лет раньше и уже представлял из себя некоторую ценность, разумеется, опекал его, как родного. Для привития практических навыков потащил стажера на войну, от которой, сам уже начал уставать.

Штаб советников сработал сверхчетко: инженерная разведка категорически определила направление главного удара на их операционном направлении. В джунглях Северного Вьетнама, организованно могли перемещаться тактические группы до роты, в самых благоприятных условиях батальон, не более. Операторы Китайской ННА зачем — то, на своих картах нарисовали толстые стрелы оперативных и стратегических ударов, забыв об оврагах и других народных мудростях, заложенных в пословицах и поговорках.

Дальше было проще: саперы нашпиговали местность минами нажимного действия в два слоя, украсив обочины дорог и тропок, вошедших в военную моду минами МОН — направленного действия, их устанавливали в грунт, маскировали в кустарнике и лепили к стволам, пряча в кронах деревьев. Плотность минирования была такова, что отказались от систем дистанционного минирования. Штаб счел это излишним.

Пряча свой рост в мелком вьетнамском окопе, Егоров долго смотрел в бинокль за побоищем, потом с побелевшими глазами обернулся к молодому, яростно рванул Родиона за воротник формы: смотри и запоминай — сунул ему бинокль.

Китайцы сначала перли бодрым аллюром, влажная почва не давала пыли при взрывах маломощных противопехотных мин: просто пу — ум, крики и в плотной цепи на малое время возникала щель, ее споро заполняли набегавшие фигурки. Темп первой пехотной волны упал сначала до рыси, потом до шага, потом цепь остановилась и пехота стала залегать. Как чертики из табакерки выскочили то ли командиры, то ли политруки. Фигурки сначала махали руками, слышны были истошные вопли, потом стали стрелять. Цепь поднялась и медленно поползла в сторону вьетнамских окопов, то прилегая, то делая рывок, подстегиваемая пистолетными выстрелами. В этот момент их настигла вторая и третья волны пехоты, сколько непонятно — образовалась стадо и был уже не понять. На противоположном склоне и в самой низинке уплотнилась человеческая масса. Люди стреляли, вопили и толпа помалу прошла самое низкое место распадка и пересекла ручей, форсировав минное поле, обезвредив его под ноль, собственными подошвами.

Родион физической шкурой ощущал, что в этот момент происходит в дивизионе старых, добрых гаубиц М — 30, стоящих за их спиной километрах в семи: с НП дивизиона прошла команда «Пальма — два. Ог — гонь!» Родион краем глаза видел согнувшегося у стереотрубы советника командира дивизиона, лысоватого майора в грязном тропике.

На батареях командиры орудий споро пробежали глазами по бланкам записи стрельбы, старшие офицеры на батареях, видать, чирикали по вьетнамски, а может наши: иметь прицел 140, угломер 23–79, заряд — третий, взрыватель осколочный, трубка 91. Пальма — два! Зарядить! Ог — гонь! Отмашка… и нет спасения. Двадцатичетырех килограммовые чушки, с переведенными флажками с «Ф» на «О» вырвались из коротких стволов, разом осевших на станинах орудий и понеслись к рубежу неподвижного заградительного огня, в варианте «Пальма — 2», создавая максимальную плотность один снаряд на три погонных метра групповой цели.

Прим.: это читать долго, а на деле секунды уходят и начинают рваться снаряды.

Взрыватели без колпачков, установленные на осколки реагировали мгновенно при соприкосновении с любым препятствием на их траектории, будь это кустарник в низинке, будь влажный грунт вдоль ручья или человеческая плоть.

Кило восемьсот грамм тринитротолуола разрывали тела стадвадцатидвух миллиметровых снарядов из хрупкой стали, срезая до грунта кустарник, плодоносный слой почвы и…людей.

Уплотненный до твердости прессованного картона воздух, с встроенными во фронт ударной волны гаубичными осколками, срывал с людей одежду, раздевая труппы до нага, до кривизны коромысла выгибая винтовки, превращая бойцов китайской дивизии в желе, порубленное раскаленной массой осколков снарядов и обломками оружия и снаряжения.

Плоть и кровь превратились газожидкостное образование с вкраплением обрывков формы, мелких и крупных кусков почвы, эта взвесь накрыла низинку, как небольшое облако красногрязного цвета, сделав наблюдение невозможным.

Запах крови и осязаемая, видимая уже без биноклей смерть больших сотен людей поставила мозги многих набекрень и вьетнамские пулеметчики, что бы не свихнуться, открыли огонь без команды, сопровождая трассы ужасом и яростью, уменьшая амплитуду хора попавшего под раздачу.

Но неотвратимо и размеренно, снизу бурый смог пробивался очередными всплесками разрывов, калеча людей, добивая и убивая… звуковая картина поменялась: вместо регулярного грохота разрывов и гортанного мычания — стоны и вопли, как алые ручейки сливались в вой на одной ноте, только временами заглушаясь размеренным строенным буханьем близких разрывов и татаканьем пулеметов.

Очередные волны пехоты пересекая дальнюю границу зоны сплошного поражения и подпитывали местами гаснущий звуковой фон новыми голосами хора сопровождающего побоище.

В полном дивизионе, три гаубичных батареи, всего восемнадцать орудий, с интервалом в две секунды падало по три снаряда, равномерно распределяясь по фронту цели, с правого фланга к левому, ритмично и неотвратимо, как очередной поворот ручки мясорубки.

Российская артиллерия не знает колебаний и чувство жалости не применимо к ней, так было задумано, она или стреляет или готовиться.

Проходя мимо старых, отвоевавших свое, списанных, исполнивший свой долг, орудий некоторые склоняют головы, а кто — то опускает глаза. Обратите внимание. Опытному глазу язык жестов расскажет о многом.

Последняя позиция старых пушек — это не просто мемориал или окрашенная в камуфляж железяка. Это память… Она, эта вязкая штука многое делает невозможным, а что — то неотвратимым!

Китайцев ему не жалко и вьетнамцев тоже, но увидеть гору трупов нашей бессловесной, безропотной и непобедимой в своей ярости русской пехоты — невыносимо.

Родиону повезло: его учили пониманию профессии офицеры прошедшие войну, те кто видел подобное своими глазами, в Сальских степях, под Ржевом, Никополем и на Зееловских высотах. Строго говоря это те, кто обязан был это предотвратить — разведка. С того февраля он очень серьезно делал свое дело. Трепетно, кропотливо и профессионально. Отнюдь не всегда с удовольствием. При необходимости — не щадя живота своего.

Прим.: бои под этими н. п. характеризовались высокими потерями в людях.

Когда дед ломал его, перед глазами мелькнула та вьетнамская низинка, только ручей перекрыли не тела в тропической форме, а в наших серых шинелках. И все было решено. Хотя, за — ради дедова удовольствия Родион еще побрыкался. Для приличия. Куркин не доверял легким победам и скорым решениям.