Юрий Иванов-Милюхин - Драгоценности Парижа [СИ]

• Название: Драгоценности Парижа [СИ]
• Автор: Юрий Иванов-Милюхин
• Жанр: Исторические приключения

Заканчивается война с Наполеоном. По Парижу гарцуют сотни терских казаков, а тут ла филь ком сетре, не хуже станичных скурех…

---

Новый день только набирал обороты, заставляя воспрявшую ото сна живность шустрее исполнять природные обязаности. На кордоне близ станицы Стодеревской казаки уселись в кружок вокруг котелка с кашей, приготовленной на разведенном возле вышки костре. В теплое время года о находившейся в избушке русской печке забывали, переходя на походный образ жизни или разбредаясь обедать по куреням. Сегодня кашеварил Ермилка, он сменился с ночного караула и сразу взялся за приготовление пищи. Около крутился посыльный с кордона по другую сторону станицы, его с важной вестью прислал объезжавший посты есаул.

— Пантелейка, присаживайся до казаков, я тебе накладу, — отгонял щупловатого малолетку от себя Ермилка, он готовился поджаривать на вертелах куски баранины.

— Да я тут подожду, — кидая жадные взгляды на мясо, облизывал губы посыльный. — Все равно теперь не к спеху, пока то да се.

Кашевар молча сунул пустую чашку ему в руки, Пантелейка уныло поплелся к казакам.

— Расскажи поподробнее, что у вас случилось? — попросил его урядник Панкрат, он недавно проснулся и толком не успел осмыслить информацию.

— То же, что и всегда, банда абреков ночью переправилась на наш берег и пропала по дороге на Пятигорскую, — берясь за ложку, хмыкнул недавно призванный на службу казачок. — Отряд Митрохи, погнавшийся за ними, след потерял.

— Жди теперь разбоев, ни одного каравана не пропустят, — заворчал Калина, старый воин, принимавший участие еще в Астраханской кампании вместе с астраханскими казаками. — А то и на военный обоз нападут, с них станется.

— Зато нас по шапке не погладят, — откликнулся один из сидящих вокруг котелка воинов. — Приедет какой благородный, и ну распекать, мол, дармоеды.

— Москали на такое способны. Квартиры табачищем провоняли, скурех наших перещупали, а сами у горцев в аулах застряли — ни туда, ни сюда.

— Того и гляди обратно повернут, — хохотнул заросший черным волосом подхорунжий.

— Не завернут, теперь только вперед, — раздумчиво проговорил не поддержавший общего веселого настроения Панкрат. — Интересно, кто в той банде главарь, Сулейманку ихнего мы о прошлый год сничтожили.

— А теперь какой–то Муса, из молодых да ранних абреков, — облизывая ложку, доложил посыльный. — Так пересказал стоявший в секрете Гаврилка, он его, вроде, опознал, о прошлый год они уже встречались. А еще сказал, что слух прошел, будто Муса этот имеет кровника среди наших и переправился он с бандой с целью отомстить за своего отца.

Головы служивых как по команде повернулись к уряднику, на лицах отразилось ожидание его реакции на известие. Панкрат кинул деревянную ложку в чашку, отставил ее в сторону и провел ладонью по усам. Он не слишком расстроился от услышанного, потому что семья об угрозе уже была предупреждена.

— А кто был бы против, — с нагловатой усмешкой сказал он. — Пусть объявляется, откручивать баранам рога мы тоже умеем.

Казаки солидарно засмеялись.

— Опять вчерась ходил до своей чеченки? — когда снова все принялись за еду, спросил у Панкрата друг Николка.

— Ходил, — не стал отпираться тот.

— Ну и как, согласная пойти замуж за тебя?

— Сегодня даст окончательный ответ, — казак потянулся, пошевелил ноздрями, от костра донесся аппетитный запах жареного мяса. Признался. — Вчерась одного ее жениха срубил, здоровый медведь попался, едва управился.

— Ловка–ач, если девка красивая, то женихов у нее половина аула.

— Одним стало меньше, — ухмыльнулся Панкрат. — А другие пока не представлялись, когда покажутся, тогда погутарим.

— А с Мусой как будешь думать? — не отставал Николка. — Не потому ли абреки решились наведаться на нашу сторону, что твой отец убил ихнего вожака Ахмет — Даргана с дочерьми и с зятем? А вчерась ты сам чечена–жениха на свой счет записал.

— Кто его, может из–за Ахметки с тем женихом, а может пришло время для новых разбоев… Придет черед, и Муса никуда не денется, пусть молится своему аллаху, чтобы обратно живым вернуться.

— Это правда, нынче Терек стал бурным, — расправил плечи друг. — Полки русских один за другим до чеченов повадились.

— Видно, готовится новое наступление, — оживились служивые. Известие о том, что урядник убил абрека, для них было не в новинку, стычки происходили почти ежедневно. — Слыхали, что сказывал который у калмычки на постое, из благородных, будто император повелел идти на туретчину, через ихний Трабзон на Эрзерум. А там до Средиземного моря, если напрямки, то рукой подать.

— Скажи ишо, войско на Индию пошлет, — не согласился кто–то. — Эдак мы размахнемся, что никто не остановит.

— А мы дураки тут обживаемся, — весело добавил Ермилка, неся в руках полные обжаренного мяса железные пруты. — Братья казаки, подкрепимся и пора сбираться в поход.

После сытного завтрака, запитого добрыми порциями чихиря, казаки разошлись кто в секрет, кто наблюдателем на вышку, а кто в избушку за сном после ночного бдения. Подгонять никого не пришлось, каждый знал обязанности на зубок. Панкрат лишь проследил за тем, чтобы служивые не расслаблялись, несмотря на возраст и на младший чин, на кордоне его почитали за старшего. Он и правда, как его батька Дарган, подавал большие надежды, метя в полковые старшины. Но отец проштрафился перед царскими чинодралами, поэтому застрял в звании сотника, зато первенца натаскивал по всем статьям казачьей службы, добиваясь, чтобы ошибок Панкрат не допускал. Несмотря на великие потуги матери, мечтающей детей отослать учиться в далекие города и страны, переломить у них внутри военный стержень ей удалось лишь пока у среднего Захара, да у девок. Младший Петрашка — Пьер, испытывавший, как и Захар, сильную тягу к знаниям, еще во всем подражал старшему Панкрату — Пако, а тот брал пример с отца. Все шло не по материнской мечте, а по задуманному хозяином дома.

Солнце на небосклоне неторопко приближалось к той точке, после которой Панкрату нужно было идти к реке и переправляться на другой берег. Он в который раз осмотрел оружие, сегодня урядник решил захватить с собой винтовку на случай, если придется отбиваться от родственников девушки. Близких по крови дядьев и других мужчин у нее не было, но могли подключиться родные со стороны жены брата и мужа сестры. Впрочем, брат Муса один стоил многих, он заменил убитого отца, встав во главе банды абреков, дерзкими набегами терзающих путников на дорогах и жителей приграничных населенных пунктов на русской территории. Пощелкав затвором, Панкрат взглянул на тени от деревьев, закинув винтовку за плечи, скорым шагом заспешил к Тереку. В присмиревших, но до сей поры неспокойных, аулах с плоскими крышами на бедных хижинах движение заметно убавилось, наступало время очередного намаза. Издалека прилетел тоскливый голос муллы, он подал сигнал к действию. Панкрат разделся, поддерживая узел с одеждой и оружием над головой, поплыл по течению вкось, подрезая тугие струи мутного Терека. На вражеской стороне никого не было, карагачевый лес вперемежку со столетними дубами принял казака в тенистую прохладу, заставил быстрее одеваться и перебирать ногами, чтобы согреться. Когда сквозь ветви показалась скала с журчащим из нее ручейком, Панкрат уже бежал, не в силах справиться с волнением. Но как бы его ни лихорадило, ни один металлический звук не потревожил тишины леса, хотя оружия на нем было навешано предостаточно — так умело закреплялось оно на положенных ему местах. Ловкость управляться с военным снаряжением казаками была заимствована у горцев и передавалась ими из поколения в поколение, как наипервейшее средство для достижения победы над врагом.

Возле водопада девушки не оказалось, прячась за кустами, Панкрат осторожно продвинулся вокруг скалы на другую ее сторону, он знал, что Айсет, чтобы избежать случайных встреч и не привлекать лишнего внимания соплеменников, могла зайти за выступ и дожидаться встречи там. Знал и о том, что задерживаться у ручья надолго ей нельзя было ни в коем случае, чечены без промедления взялись бы за поиски девушки. Но и за выступом возлюбленной не было, она или раздумала убегать с Панкратом, тем самым нарушив данное ему слово, или в связи с убийством ее жениха в ауле началось тотальное расследование. Казак присел на отглаженную множеством подметок плиту, пристально всмотрелся в начало стежки, ведущей к саклям. Она походила на закиданный ветвями тоннель, лишь понизу вглубь леса убегал темный лаз. И вдруг где–то в середине тропы послышался стук камней, словно шедший — или спешащие — случайно поддал их носком обуви. Шум был таким кратковременным, что человек не военный не обратил бы на него внимания. Снова над лесом зависла тишина, нарушаемая лишь шелестом листьев да переливчатым голосом ручья. Панкрат снял с плеча ружье, втерся в углубление в скале, ему почему–то расхотелось поспешить навстречу звукам, наоборот, что–то изнутри подтолкнуло его спрятаться. Внутренний голос оправдал себя, на площадку перед водопадом выскочил квадратный и коротконогий джигит при сабле, винтовке с пистолетом и кинжале, оглядевшись, он собрался было начать восхождение на вершину скалы, с которой окрестности просматривались как на ладони, за ним из зарослей выбежали больше десятка вооруженных до зубов человек. Казак мысленно помолился тому, что вовремя переплыл реку и приготовился к бою, он подумал о том, что в связи с последними событиями чечены решили перенести намаз на более позднее время или успели совершить его раньше. Планы рушились на глазах, заставляя в бессилии заскрипеть зубами. Меж тем один из отряда издал приглушенный гортанный возглас: