Анатолий Иванов - Ермак

• Название: Ермак
• Автор: Анатолий Иванов
• Издательство: Вече, ACT
• Жанр: Проза
• Год: 1994
• ISBN: 5-7141-00-64-6 , 5-7141-00-69-7

---

Сысой взял полотенце, вытер взмокший лоб. В это время опять распахнулась дверь, двое стражников сквозь клубы морозного воздуха втолкнули в предбанник закованных в кандалы Ермолая с Иваном Кольцом.

Сысой увидел их, кинул мужичонке рушник.

— A-а, Ермошка. Живой покуда?

— Твоими молитвами, — усмехнулся Ермолай, поддерживая одной рукой кандальные цепи.

— Да уж седьмой год молю бога, чтоб подох быстрей… А ты все дрыгаешься. — И заорал на одевающихся: — Ну чего шеперитесь! Живей облокайтесь.

Ермолай и Кольцо стали раздеваться. Чтобы никогда не расклепывать кандалы на ногах, одежда у них была особая — штанины были разрезными, их просто обматывали вокруг ног, обвязывали веревьем.

— Не могу я в ум взять — супротив кого ты, Ермашка-букашка, пойтить вздумал? Да ведь Строгановы грамоту царскую получили на вечное владение всеми камскими изобильными местами. И как ни крути, все тутошние людишки холопы теперь ихние.

— Врешь! — вскинулся Иван Кольцо.

— А ты у царя поди спроси, хе-хе, вру я али нет. — Сысой снова стал прихлебывать из кружки. — А где вот краля твоя, Ермоха, Алена-то, это я тоже могу тебе сообщить.

— Ну… сообщи, — Ермак уже разделся догола.

— Счас скажу… только не задохнись… Давно-о уже в турецкий город Азов ее свезли да в невольницы продали.

— Аленку?! — действительно задохнулся Ермолай.

— Да ты не заботься, — насмешливо продолжал Сысой. — Рабой-служанкой она не станет. Поскольку девка красивая, какой-нибудь богатый турок ее в свой гарем купит. Для услаждения, значит.

Несмотря на кандалы, Ермак прыгнул, как тигр, на помост, отшвырнул редкозубого мужичонку, схватил Сысоя за плечи, заколотил о бревенчатую стену.

— Кто продал? Когда? Говори!

— Уб… убери лапы, паршивец!

В ответ Ермолай схватил правой рукой Сысоя за ремень, а левой, держа за плечо, легко оторвал его от пола, поднял над помостом, закричал еще яростнее:

— В лепешку расшибу тебя! Говори!

— Ермошка! Положь меня на место! На место меня положь! — выкрикнул Сысой.

Грохнул в предбаннике хохот. Кинувшиеся на выручку стражники еле оторвали Ермака от Сысоя, отшвырнули прочь. Кольцо сумел подхватить его, иначе бы он разбился о стену.

— Ну, Ермак, в могилу бряк… Больше я тебя из шахты ни разу не подыму! — прохрипел Сысой.

Ермолай-Ермак снова рванулся было из рук Ивана Кольца, но тот удержал его.

— Охолони… — И повел в баню мимо выходивших из низких дверей распаренных людей.

В бане было полутемно, два небольших квадратных окошка, как и в предбаннике, забраны толстыми железными решетками, только льда на решетках не было.

Перед одним из таких окошек сидели на низенькой лавке Ермак с Иваном, плескались из деревянных шаек.

Ермолай бросил взгляд на решетку, встал:

— Ну, Иван… Гляди. — И он тронул оконную решетку — она шаталась, дерево вокруг кованых гвоздей подгнило. — Я еще в прошлый раз приметил.

— Ну и… што?! — испуганно проговорил Кольцо.

— А тут недалече… за речкой сразу дед Аленкин живет. Добежим.

— Голяком-то?! Околеем…

Но Ермак, ни слова не говоря больше, поставил ногу на лавку, стал разламывать надпиленное кандальное кольцо.

— Эк, черт! Ну-ка, подмогни.

Вдвоем они наконец разломили железный обруч на одной ноге, потом на другой.

Вокруг столпились голые люди. Раздались голоса, испуганные, удивленные:

— Это что удумали вы?..

— А дале что будете?..

— Сысой до смерти засечет!

— Чем кандалы-то разрезали?

Ермолай стал у дверей, грозно сказал:

— Замолчь! Кто крикнет стражникам — тут же счас убью! — и он потряс своими кандалами. — Ну-к, помогите Ивану.

Кольцо ломал тоже надпиленные кандалы. Четыре руки стали помогать Ивану. Лопнуло одно кольцо, другое…

Ермак, все стоящий у дверей, приказал:

— Рвите решетку!

Несколько пар рук вцепились в решетку, стали ее дергать. Она какое-то время лишь шаталась, потом толстые и длинные кованые гвозди ползли из мокрого дерева.

Когда решетка была вырвана, Ермак от двери крикнул:

— Иван! Пузырь шайкой выдави!

Бычий пузырь, которым было затянуто окошко, лопнул, в баню засвистели клубы морозного тумана со снегом.

— Вылазь! — приказал Ермолай.

Иван Кольцо чуть помедлил и отчаянно сказал:

— Эх! Живы будем — так и смерть погодит.

И полез в проем головой вперед. Когда он исчез, сам Ермолай подошел к окну, по-прежнему держа в руках кандальную цепь. Полез в окно ногами вперед. Когда в окне торчала одна голова, крикнул:

— Не поминайте лихом, братцы!

И исчез, прихватив на всякий случай свою кандальную цепь.

Ермак и Кольцо, совершенно голые, бежали куда-то сквозь вьюгу по глубокому снегу и скоро потонули в снежной замети.

В предбаннике было просторно. Одевались последние работники, у двери все так же стояли два стражника. Сысой нетерпеливо постукивал черенком плети в ладонь. Потом шагнул к дверям, ведущим в баню, рванул ее.

— Эй, Ивашка, Ермак. Перед смертью не намоетесь.

Никто не откликнулся. Работные люди одевались молча.

Сысой нагнулся и шагнул в баню. Там раздался его яростный рев, он выскочил с оконной решеткой в руках.

— Утекли-и! — Швырнул решетку прямо в гущу работников, один из них рухнул с окрашенной кровью головой. Раздался гневный вой, но Сысой перекрыл голоса: — З-запорю всех! — Ринулся к двери из предбанника, крикнув стражникам. — Живо за мной!

Сысой и двое стражников обежали баню, остановились возле окошка, через которое вылезли Ермак с Иваном.

На снегу возле стенки бани, где ветер был потише, виднелись еще следы беглецов.

— Не отставать! — махнул рукой Сысой, побежал по следам, временами погонщики проваливались в сугробы, падали.

На чистом пространстве ветер был сильнее, вьюга здесь быстрее заметала следы, чем дальше, тем они были меньше видны и наконец исчезли совсем.

Погоня остановилась.

— Где теперь их сыщешь? — сказал один из стражников, задыхаясь.

— Да уж в такой снеговерти… — поддержал другой.

— Цыть, вы! — вскричал Сысой, тоже взмокший, ровно не кандальники, а он мылся в бане. — Нагишом далеко не убечь! А тут, за рекой, изба, где эта Ермошкина невеста с дедом жила. Боле, как туда, им некуда. Живо!

И все снова побежали.

— Да как же вы, ребятушки? — всхлипнул древний старик в рваной меховой телогрейке. — В такую студень-то?

Ермолай и Кольцо торопливо одевались в дряхлую крестьянскую одежду. На Иване был уже драный армяк Ермолай натягивал на голые плечи посконную рубаху На ногах у обоих были какие-то опорки.

— Боле, отец, из лапотины ничего нет? — спросил Ермак, оглядывал голые стены.

— Да вот ишо, — и старик начал стягивать телогрейку.

— А сам-то как?

— В избенном тепле-то перемогнусь как-нибудь. — И заплакал, заскулил, как щенок. — Аленушка-то наша, внученька! Пошла за водой на речку да как в воду и канула.

Ермак, одетый уже в стариковскую телогрейку, молча обнял его. В глазах у него тоже сверкнула влага.

Вдруг Кольцо кинулся к залепленному снегом окошку.

— Тень мелькнула… Не погоня ли?!

— Пресвятая Богородица! — закрестился старик.

— Топор где?! Вилы! — вскричал Ермак.

— Там…

Все выскочили в сенцы. Но в это время в дверь заколотили.

— Открывай, старый колдун!

— Сысой! — воскликнул Кольцо.

— Отмыкай, сказано! Ломай дверь.

В дверь застучали прикладами пищалей, она затрещала. Старик схватил стоявшие в углу сенок вилы, сунул Кольцу. Ермаку подал топор, указал наверх:

— Скачьте на подызбицу…

На чердак вела колченогая лестница, Иван и Ермак кинулись наверх, а старик юркнул в избу. Едва они исчезли, дверь была высажена.

…Старик лежал уже на лежанке, как вломился в избу Сысой и двое стражников.

— Где беглые? — затряс Сысой старика. Стражники перетряхивали тряпье на печке, дощатый сундук, заглянули даже в печь.

— Ты чего, милостивец? Какие беглые?

— Сказывай, старый пень! — Сысой схватил старика за дряблую шею, начал душить.

— Окстись ты… душегубец… — Бороденка старика задрожала, глаза его полезли из орбит.

— Говори! З-задавлю!

— Гос… Гос…

Слово «господи» он так и не выговорил, обмяк. Сысой отшвырнул его.

— Сдох, что ли? — спросил один из стражников.

— Запалить вонючее гнездо, — вскричал Сысой. — Тут если где кандальники — от жара выползут, как змеи с нор.

Ермолай и Кольцо притаились у лаза на чердак, один с вилами, другой — с топором, готовые снести всякую голову, какая покажется снизу.

Но снизу показались не головы стражников, а повалил густой дым.

— Запалили! — прошептал Иван.

— Кажись, так…

Ермолай подошел к краю чердака, начал топором приподнимать тесину крыши.