Ольга Богуславская - Боль

• Название: Боль
• Автор: Ольга Богуславская
• Жанр: Детектив

Книга "Боль" еще раз напоминает нам известную фразу: "Чужого горя не бывает". Судебные очерки одного из самых известных журналистов последнего десятилетия не только о страданиях, страшных преступлениях, о беспределе. Они еще и обнажают состояние нашего общества, нашей правовой системы.

---

Эмма Васильевна пошла к следователю Герасимову, который вел дело.

— Действительно, странно, — поддержал Герасимов прокурора.

Таким образом, выходило, что дело негласно побывало в союзной прокуратуре, там с ним ознакомились — зачем? — и вот оно отправлено в городскую.

А следователь городской прокуратуры Денисов по истечении четырех месяцев сказал Таниным родителям: Торховского держать под стражей больше нельзя — нет мотивов. И отказался просить отсрочку в прокуратуре России.

Когда мера пресечения была Торховскому изменена и его освободили, Эмма Васильевна и Владимир Алексеевич Панкратовы начали писать письма во все возможные инстанции.

Целый год дело находилось в прокуратуре России.

Оттуда оно вышло с вердиктом, который нам уже знаком.

Странно все-таки: люди месяцами на коленях ползают, умоляют, чтобы вышестоящая прокуратура познакомилась с делом — и все без толку, будь там хоть три трупа, хоть убийство ребенка. А тут никто ни о чем не просил само уехало. И не куда-нибудь, а сразу на самый верх.

Повторюсь: я не знаю, кто убил Таню Панкратову.

Но мне очень хочется знать, отчего так причудлива судьба этого уголовного дела и чем оно смогло заинтересовать инстанции, которые только некстати можно обвинить в излишнем любопытстве.

Рискну произнести вслух предположение, которое ни в коем случае не претендует на то, чтобы считаться истиной в последней инстанции. Это всего лишь предположение — но в отсутствие каких-либо других обратимся к нему.

На допросе 2–3 января 1991 года, который проводил следователь Афанасьев в присутствии Лысенко и адвоката Кисинежского, Торховскому был задан вопрос: кому принадлежит голос на пленке автоответчика, задавший вопрос Михаилу: "Номер рейса, на котором вы летите с бабкой? Дядя Женя".

Торховской ответил:

— Это голос Велихова, моего дяди.

Евгений Павлович Велихов — академик, директор Института имени Курчатова, вице-президент Академии наук России, член ЦК КПСС в 1989–1990 годах, депутат Верховного Совета СССР в 84-89-м годах, народный депутат СССР с 1989 года и член Верховного Совета СССР с 1989 года. Он же председатель попечительского совета советско-американского центра "Дети творцы XXI века".

Можно ли считать категорически невозможным вмешательство известного и влиятельного родственника в уголовное дело, исход которого может оказаться непредсказуемым?

Надеюсь, никто не упрекнет меня в том, что я в угоду профессии, призываю всех пренебречь родственными связями в тот момент, когда хороши любые средства — речь идет о жизни и смерти.

Нет, напротив.

Но если допустить, что Евгений Павлович Велихов и в самом деле интересовался судьбой своего родственника, разве не логично будет предположить и то, что в соответствующих инстанциях отдали должное авторитету и чинам академика Велихова?

Тогда и путешествие дела по кабинетам, не всем доступным, становится не столько загадочным, сколько печально узнаваемым.

Полагаю, своими размышлениями я не оскорбила чести и достоинства Евгения Павловича Велихова. Мне кажется, они находятся на высоте, мне недоступной.

Но Таня Панкратова…

* * *

Дело об убийстве Т. Панкратовой направили для дополнительного расследования следователю Генеральной прокуратуры России Виктору Ивановичу Пантелею.

У В.И. Пантелея дело находилось 14 месяцев.

Четырнадцатого июля 1993 года Пантелей подписал постановление о прекращении уголовного дела об убийстве Тани Панкратовой "за недоказанностью участия в убийстве Михаила Торховского". Известный московский адвокат Андрей Муратов и родители Татьяны Панкратовой ознакомились с материалами дела.

Имелись ли основания для его прекращения?

Попробуем представить себе это уголовное дело глазами адвоката. Адвоката подозреваемого, на роль которого "претендовал", как мы знаем, пока только один человек — Михаил Торховской.

Очевидно, одним из главных, если не главным пунктом защиты могло бы стать время, которое было в распоряжении Торховского с того момента, когда он покинул театр "Композитор", откуда поехал к Панкратовой, и до того момента, когда он вернулся к себе домой 5 августа 1989 года.

Михаил окончил школу-студию МХАТ и получил диплом театрального художника. В качестве такового он, вероятно, и приехал в театр "Композитор" к Николаю Ивановичу Кузнецову. На следующий день после убийства Кузнецов на допросе в качестве свидетеля показал, что Торховской приехал в театр между 12 и 13 часами и ушел приблизительно полтора часа спустя (том 4, лист дела 187). На другой день Кузнецов уточнил время и сказал, что Торховской пришел вскоре после 12 часов (том 4, лист дела 188–189). На очной ставке 22 ноября 1989 года Кузнецов остановился на времени появления 12 часов 10 минут — 12 час. 30 мин., время ухода 13 часов 30 мин. — 13 часов 45 минут.

Торховской считает, что Кузнецов ошибается — он появился в театре примерно в 13 час. 10 мин. и ушел в 14 час. 30 мин. Около метро он купил 4 кг помидоров, 4 кг груш, 2 лимона и 2 букета роз. К Тане поехал на метро, маршрут следующий: станция метро "Бауманская" — станция "Курская" "Проспект Мира" — "Щербаковская", оттуда автобусом до улицы Павла Корчагина. Дорога занимает, согласно следственному эксперименту, 48 минут.

Квартира Торховского снята с охраны в 15 часов 50 минут. Стало быть, в распоряжении Михаила было всего-навсего 30 минут, включая время на дорогу домой от Таниного дома. При этом, согласно заключению судмедэкспертизы, Таня была убита между 14 и 15 часами. Не клеится.

Что же касается букетов по 1 руб. 65 коп. — к делу приобщены товарные отчеты магазина № 10 Мосцветторга, из которых следует, что такие букеты около метро в продаже были.

Никаких прямых свидетельств, говорящих о том, что Михаил Торховской совершил убийство Тани Панкратовой, не имеется. Под вопросом и косвенные, так как даже если бы нашелся нож, если бы на джинсах подозреваемого была кровь погибшей — в отсутствие времени, необходимого для совершения убийства, и нож, и кровь, так и остались бы ножом и кровью, не превратившись в доказательства.

Но доводы обвинения, на мой взгляд, находятся там же, где и доводы защиты, иначе говоря, они прикреплены все к той же часовой стрелке.

Позволим себе на некоторое время не считать время ухода из театра, указанное подозреваемым, за истину в последней инстанции, будем помнить, что он защищает свою жизнь, и вернемся к тому, что сказал свидетель Н.Кузнецов: Торховской ушел приблизительно в 13.30–13.45.

Вот он покупает фрукты и овощи, при этом неизбежно стоит в очереди, пусть даже небольшой, вот он покупает цветы и входит в метро.

И фрукты, и цветы, и метро — под вопросом.

Во втором томе дела есть протокол допроса Виктора Петровича Болотова, в 1989 году работавшего старшим оперуполномоченным уголовного розыска Бабушкинского РУВД. Болотов участвовал в выемке вещдоков на квартире Торховского. Ему было поручено допросить Торховского на предмет установления его распорядка дня 5 августа. Читаем: "6 августа начальник уголовного розыска Бабушкинского РУВД поручил мне поехать с Торховским на квартиру последнего и изъять там окровавленные вещи, если такие найдутся… проверить, имеются ли в квартире овощи… Мы осмотрели комнату, которую он занимал, ванную, холл, кухню. Торховской показал нам ящик с овощами, в нем была картошка. Задание изъять овощи мне не было дано, поэтому я ограничился их визуальным осмотром… В поисках окровавленной одежды я зашел в ванную комнату, там в ванной раковине стоял большой таз с сильно концентрированным раствором стирального порошка, похожим на густой кефир. В растворе были замочены полностью джинсы, кончиками пальцев я вытащил джинсы из раствора, поинтересовался у стоящего рядом Торховского, когда он замочил джинсы. Он ответил, что… накануне, то есть 5 августа… В протоколе (который в это самое время вел другой сотрудник милиции. — О.Б.) со слов Торховского записано, что изъятые джинсы он замочил 2 августа, четыре дня тому назад, а 5 августа менял в тазу воду. Так как я этот протокол не подписывал, то не обратил внимания на заявление, сделанное Торховским… Протокол выемки я не читал…я бы обязательно настоял на том, чтобы в протоколе были указаны слова Т. о замачивании джинсов именно 5 августа и о том, что они находились в растворе стирального порошка… Рассказывая о поездках этого дня, Торховской говорил о такси, которым пользовался в одной из поездок, какой именно, я не могу вспомнить…"

Показания Болотова, допрошенного Виктором Ивановичем Пантелеем 10 февраля 1993 года, во всяком случае не дают оснований для безапелляционных заявлений о том, что все сказанное Торховским — правда.

Куда девались овощи, купленные для Тани? По словам Торховского, это 8 килограммов. Выбросил от волнения? В его холодильнике одна картошка.