Иштван Немере - Сверхзадача [Дело Килиоса. Сверхзадача. Возвращение «Викинга».]

• Название: Сверхзадача [Дело Килиоса. Сверхзадача. Возвращение «Викинга».]
• Автор: Иштван Немере
• Издательство: ЭЯ
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1993
• ISBN: 5—86892—104—6

Фантастика — это, по сути, моделирование идей, которые не могут найти воплощения в реальной жизни. Так, И. Немере в «Деле Килиоса» пытается понять, что могут дать путешествия в прошлое обычным смертным со всеми их недостатками. Возможность, например, совершить ограбление века. Или же удовлетворить свое честолюбие и стать президентом. А так как полиция времени не дремлет, то роман приобретает черты фантастического детектива. Петер Жолдош в своей «Сверхзадаче» решает, возможно ли на мозг существа другой планеты наслоить личность земного космолетчика и таким образом продлить ему жизнь. А в «Возвращении „Викинга“» ставит человека перед необходимостью существования не только на другой планете, с другими людьми, но и по другим моральным законам.

---

Баракс промолчал. Мой план был безукоризненным.

Вскоре после полудня у входа в камеру началась какая-то возня. Двое полицейских принесли большую алюминиевую емкость и стали разливать из нее бурую жидкость в грязные жестяные миски. Арестованные по одному подходили к решетке, и через небольшое окошко им подавали миску с варевом и прямоугольный кусок какой-то серой массы. Мы с Бараксом тоже получили по порции.

— Что это такое? — спросил я, заглядывая в миску.

— Суп и хлеб, — Лоренцо с аппетитом приступил к еде, жадно откусывая от ломтя липкого теста, которое он называл хлебом. Баракс вертел миску в руках и все приглядывался к этому «хлебу» — видно, анализировал. Я попробовал «суп» — вкус был ужасен! «Хлеб», напротив, оказался достаточно съедобен, и я съел его. Потом без колебаний отобрал хлеб у Баракса и тоже съел. Тем временем Лоренцо управился со своим супом и теперь беспокойно озирался. Видно было, что он еще голоден.

— Съешь суп моего приятеля, — предложил я ему.

— А он что — сыт? — удивился Лоренцо.

— Худею, — ответил Баракс.

Кто бы мог подумать! Вот это чувство юмора!

Лоренцо слегка удивился, но суп взял и управился с ним столь же быстро. Настроение у него заметно улучшилось.

Время текло очень медленно. Со времени нашего ареста минуло уже много часов, и пока что ничего не происходило. Я уже начал было опасаться, что про нас забыли, как вдруг дверь с треском распахнулась, и на пороге возникло несколько полицейских. Старший был уже не унтер с поросячьими глазками, а совершенно незнакомый мне длиннолицый усатый офицер. Он ткнул пальцем сквозь решетку:

— Ты… ты и ты!

Третьим на самом деле был Лоренцо.

— Выходите!

Решетчатая калитка камеры со скрежетом отворилась, Баракс, пользуясь тем, что нашего языка никто не понимал, проворчал:

— Рой, ты только скажи, я с ними живо управлюсь.

— Молчать! Разговорчики! — заорал офицер, размахивая руками. Он остановился перед Бараксом и грозно уставился на него.

Скорее всего это был газ. Похоже, Баракс брызнул немного в лицо офицеру. Газ бесцветный, ничем не пахнет, усач даже не заметил, как вдохнул его. Через десять секунд глаза его стали слипаться и он прислонился к стенке.

И арестованные, и полицейские растерянно уставились на храпящего офицера. Прежде чем его успели поддержать, он съехал вниз по стене на пол. Полицейские словно очнулись от столбняка, подбежали, подняли и стали брызгать ему в лицо водой, пытаясь привести его в чувство. В конце концов им удалось заставить его стоять, конечно, с поддержкой. Глаза он так и не открыл. Его уволокли и через окно было видно, как расстегивают на нем мундир и обмахивают платочком лицо.

Появился другой офицер. Полицейский пихнул меня прикладом ружья.

— Пошел вперед!

Мы прошли узким коридором — шаги полицейских отдавались эхом. Сквозь распахнутую дверь был виден стоящий во дворе автомобиль-фургон. Наверное, это в нем собирались отвезти нас в столицу. На руки нам снова надели наручники. Наступило какое-то замешательство — что-то выясняли. Пользуясь заминкой, Баракс толкнул меня в бок:

— Рой, ну-ка погляди вон в ту сторону!

Я посмотрел, и дыхание у меня перехватило. С большой прямоугольной фотографии, обрамленной разноцветными бумажными гирляндами, смотрел на меня…

— Лоренцо, — дрогнувшим голосом воззвал я и поблагодарил небеса за то, что полицейские глядели не на нас. — Лоренцо, скажи мне, кто этот человек?

Лоренцо мельком покосился на стену и отвернулся.

— Гальего Рамирес, черт бы его побрал. Наш новый диктатор.

Я несколько раз глубоко вдохнул, чтобы прийти в себя. Со стены на нас взирал не кто иной, как сам Дипп Килиос.

Шеф выразился достаточно ясно: от успеха экспедиции зависело многое. Но только теперь до меня дошло, что Галапол, оказывается, обеспечил мне доступ не ко всему потоку информации. Неужели к моменту нашей отправки там еще не знали, что беглец, виновный в создании хроноклазма, под именем Гальего Рамиреса стал диктатором в этой стране? Ведь специалисты-историки, работающие на Галактическую Полицию, в своих отчетах и рефератах по делу Килиоса наверняка отмечали, что, как свидетельствуют уцелевшие фотографии и кинокадры, бежавший из будущего преступник в стране, именуемой Боливария, угодил в президентское кресло… Я не думаю, что от меня пытались скрыть столь важную информацию. Должно быть, произошло что-то иное, возможно, специалисты слишком торопились, когда просматривали сохранившиеся материалы, им и в голову не могло прийти сравнить фотографии Килиоса с портретами знаменитых в то время высоких государственных чиновников. Или — что тоже не исключалось — до 31-го века не дошло ни одно фотографическое изображение диктаторов этого маленького государства.

Думается мне, что вовсе не в интересах Галапола прибавлять мне хлопот. Лоренцо сказал, что Килиос только неделю назад возложил на себя президентские полномочия. Если мы с Бараксом сделаем свое дело как следует и в течение нескольких дней возвратим в будущее незаконно пробравшегося в 20-й век человека, много ли останется доказательств пребывания здесь Килиоса? Наверняка столь немного, что когда в 3044 году специалисты заглянут в историю этой страны, маленькой латиноамериканской республики, они и следа не сыщут от этого краткого, длившегося всего неделю-другую, правления.

Если Килиос под именем Гальего Рамиреса стал президентом и тем не менее его владычество не оставит практически никаких следов, значит, наша миссия увенчается успехом. Но если нам не удастся в кратчайший срок убрать его из этой эпохи, он причинит столько вреда, что последствия для истории будут весьма значительными. Возможно даже, не только на этом континенте, но и во всем мире: ведь в распоряжении Килиоса технические средства, значительно опережающие эпоху.

Баракс, по обыкновению, стоял спокойно, он даже не смотрел на фотографию диктатора. Лоренцо все озирался по сторонам. Наконец появился какой-то субъект и махнул рукой:

— Марш в машину!

Первым сел Баракс, следом Лоренцо, затем в будку забрался я и двое охранников. Сумрачное пространство между разогревшимися металлическими стенками разделяла решетка. Нам было велено усаживаться на деревянные лавочки в задней части фургона, стражники сели впереди. Прежде чем за нами захлопнулась дверь, я успел заметить, что офицер забирается в шоферскую кабину. Дверь захлопнулась. Нас окутала полутьма, немного света проникало только через два. узких окошка, забранных проволочной сеткой.

— В Боливаре получите свое, — усмехнулся один из стражников, глядя на нас. — В центральной тюрьме с вами не будут нянчиться, небось, пожалеете, что на свет родились.

Угрозы меня не особенно беспокоили. Случайно я поглядел на сидящего напротив Лоренцо. В его глазах стоял ужас. «Хотелось бы знать, мелькнула у меня мысль, — что там вытворяют с заключенными, раз это место пользуется такой дурной славой».

Мотор стал набирать обороты, и мы тронулись по направлению к столице. Размеренный рокот, покачивание и тепло нагоняли на охранников дремоту.

Баракс, вытянув вперед ноги, удерживал равновесие на поворотах. Я оперся спиной о нагретую металлическую стену.

Через некоторое время Лоренцо пробормотал: «Еще немного — и мы будем на месте». Баракс перехватил мой взгляд.

— Сначала стражников?

— Конечно. Наручниками займешься потом.

Видавший виды пиджак на нем все равно не застегивался, уж очень он был силен. Теперь ему пришлось расстегнуть и рубашку. Он подался вперед. Я притиснулся к стенке, чтобы не мешать.

Лоренцо ничего не замечал. Правду сказать, я тоже. Излучение невидимо, оно лежит в частотном диапазоне, недоступном человеческому глазу. Стражники тут же уронили головы на грудь. Теперь они и впрямь походили на спящих. Но это был не сон. Скорее всего, это состояние походило на глубокий обморок. Придут они в себя только через несколько часов.

— Лоренцо, пересядь сюда, — быстро распорядился я. — Подай руку моему товарищу, а сам смотри на меня.

Наверное, было в моем голосе что-то, что заставило его подчиниться. Несколько секунд ему пришлось просидеть в неудобной позе, вывернув шею и теряясь в догадках, что там колдует Баракс над его запястьями. Тем временем Баракс разрушил кристаллическую решетку металла наручников. Он был столь предусмотрителен, что не стал демонстрировать бородачу наручники, а просто спрятал то, что осталось, в карман. Лоренцо был изумлен до такой степени, что не мог промолвить и слова, пока Баракс освобождал меня от браслетов. Наконец он, запинаясь, смог выдавить из себя:

— Н-но как вы могли это сделать? А если стражники сейчас проснутся?

— А ты понаблюдай за ними, скажешь, если они пошевелятся.

Так я снова отвлек его внимание. Он соскользнул со скамейки, стал внимательно следить за бесчувственными полицейскими, не замечая, как Баракс за его спиной несколькими ловкими движениями взламывает запор на дверях фургона. Дверца раскрылась, и мы увидали шоссе и пустынные окрестности, однако люди все же жили здесь, то и дело мелькали приземистые домики, виднелись вьющиеся то здесь, то там проселочные дороги и тропинки. Вдоль шоссе тянулась высоковольтная линия, с другой стороны блестели в послеполуденном солнце рельсы железнодорожного пути. На шум Лоренцо обернулся.