Georgia Carre - Sexy Beast

• Название: Sexy Beast
• Автор: Georgia Carre
• Издательство: Life Style
• Жанр: Прочая старинная литература
• Год: 0101

---

Как только я выхожу на гальку, одеваю носки и ботинки и иду еще десять минут по извилистому туннелю, который выходит на крутой обрыв к морю, где и сидит Би Джей. Он такой огромный в темноте, что похож на глыбу. Рядом с ним стоит светящаяся лампа. Я выключаю свой фонарик. Глаза останавливаются на блестящем, от лунного света, море, которое похоже на черную маслянистую массу, отражающую небо и звезды.

Я вижу, что он босиком. Должно быть, даже не захотел нести свои ботинки. Я сажусь на край рядом с ним, свесив ноги. Он держит в руках бутылку рома.

— Лейла беспокоится о тебе, — говорю я.

Он передает мне бутылку, я делаю глоток и возвращаю ему. Он делает большой глоток и зажимает бутылку между ног.

— Забавно, не так ли? Было время, когда я так желал, хотя бы на мгновение побыть с ней. Теперь, я, бл*дь, осуществил свое желание, так что мне грех жаловаться.

Я беру бутылку рома и делаю огромный глоток.

Он поворачивается ко мне.

— Если продолжишь в том же духе, то не сможешь отвезти меня к ней. Ты же ради этого и приехал, не так ли?

— Точно, она позвонила и попросила тебя найти.

— А то, что Лейла хочет, Лейла всегда получает, — с горечью говорит он.

Я хмурюсь.

— Поначалу я тоже хотел, чтобы она прервала беременность, но сейчас я понимаю, что она сделала выбор. И это ее право. Я не могу заставить ее. Она хочет сделать все правильно, чем потом сможет гордиться. Я даже не осознавал, что моя маленькая сестра может быть такой героиней.

Он делает еще один глоток и смотрит на меня замутненными глазами.

— Да, знаю. Я хочу поддержать нашу маленькую героиню и все такое, но не могу. Видишь ли, я всю жизнь хотел только ее. Я даже не могу вспомнить, чтобы я чего-то хотел так сильно. Всю свою жизнь, я ждал ее. А теперь она хочет, чтобы я дал ей свое согласие, чтобы она рисковала своей жизнью ради ребенка, который имеет высокую вероятность самопроизвольного выкидыша. Как, черт возьми, я могу согласиться на это?

— А что будет, если ты не поддержишь ее и... кое-что случится?

Он издает звук, рык перемешанный с глубокой болью.

— Кое-что? Понятно, что.

Я молчу, потому что тут невозможно ничего сказать.

— Задам тебе вопрос. А если бы на ее месте была Лили?

Я хватаю бутылку и начинаю производить глотки с такой скоростью, что закашливаюсь. Би Джей хлопает меня по спине.

— Ну, это явно не ответ на вопрос.

Я поднимаю на него глаза.

— Сначала я бы подумал, вытащить этого ребенка чуть ли не собственными руками из нее, чем позволить Лили убить себя. Но ребенок — это чудо, Би Джей. И если бы Лили захотела его выносить, несмотря на то, что это бы меня убивало, я бы поддержал ее. Я сделал бы все, что требовалось, чтобы она получила от меня самую лучшую поддержку, на какую я вообще способен. Я бы имел бы лучших в мире врачей на подхвате за несколько недель до начала родов, чтобы они смогли вытащить этого ребенка из нее.

— Ах да, страдания неизбежны. Муки совести по усмотрению. Улыбаться и молча страдать, да?

— Вы должны разделить твое дерьмо вместе, мужик. Ты необходим Лейле сейчас, как никогда раньше.

— Никогда в жизни я не мог предположить, что окажусь в такой ситуации. Я чувствую себя мамонтом, умирающим от сотен копий, воткнутых в мою плоть.

— Пошли. Давай возвращаться.

Он встает покачиваясь, прежде чем прислониться к стене пещеры, затем поворачивается, чтобы войти в пещеру.

— Би Джей, — зову я.

Он поворачивается ко мне лицом, выглядя ошарашенным и пьяным. Сейчас он совершенно не похож на великого бойца, я еще ни разу не сталкивался с ним таким. Тогда я думал, что он может спокойно прожить и без Лейлы. Я был неправ насчет него — он искренне любит мою сестру.

— Прости, что заставил тебя пройти обряд обручения, — говорю я.

— Я совершил его не ради тебя.

Он поднимает лампу и заходит в темный проход. Вздохнув, я следую за ним.

38.

Лейла

Мэдди предлагает встретиться за ланчем в итальянском ресторане по середине пути между нашими рабочими офисами. Я приезжаю первой и пью минеральную воду, когда она входит в ресторан. Она не улыбается, как только ее глаза встречаются с моими, даже когда садится в кресло напротив, то улыбка не озаряет ее лицо.

— Как ты? — спрашивает она.

— Все хорошо, — говорю я, удивленная ее недружелюбием.

— Да? — она сжимает губы, и еле сдерживается, чтобы рассерженно не ответить.

Я стараюсь не реагировать на ее поведение.

— Да. У меня все в порядке. Я не испытываю боли или чего-то еще.

— Правда?

— Да, правда, — отвечаю я, понимая, что она просто нарывается на скандал.

— Ну, тогда ты просто счастливчик, потому что мне больно смотреть на Би Джея, как у него сердце обливается кровью.

Я пребываю в полном изумлении.

Она сердито смотрит на меня.

— Я никогда не думала, что скажу тебе это, но ты очень бессердечная, Лейла. Как ты можешь так поступать с нами? — она прерывисто вздыхает, прежде чем продолжить. — Мы так тебя любим, и ты готова бросить все ради... зародыша. Он же не любит тебя так, как мы. Черт побери, он же даже ничего не чувствует.

У меня такое ощущение, будто внутри я распадаюсь на маленькие осколки. Моя броня ослабела, поскольку каждый день я борюсь, пытаясь сохранить ее, когда единственное, чего мне больше всего хочется — плакать из-за того, что я могу потерять все.

Ничего не видя перед собой, я хватаю пачку хлебных палочек и надрываю ее. Вокруг нас слышатся приглушенные звуки столовых приборов о тарелки, а также разговор и смех, и в фоновом режиме играет музыка.

Не плачь, Лейла. Не делай этого.

Я вытаскиваю палочку и подношу ее ко рту, но все мое тело тут же напрягается и сопротивляется. Одна часть во мне говорит, что она полна консервантов, другая — грустит, даже не собираясь притворяться, чтобы ее съесть. Никто на самом деле не понимает. Не мама, не Джек, не Би Джей, а сейчас даже Мэдди. Слезы жалят глаза. Я не позволяю им упасть, и откладываю хлебную палочку на девственную скатерть, идеально выровняв ее с ножом.

— Бессердечная, — шепотом, устремив глаза на нож, повторяю я.

— Да, жестокая, — повторяет Мэдди чуть ли не с пеной у рта, громко и возмущено, переисполненная своею правотой.

Я поднимаю глаза.

— Я не бессердечная, Мэдди. Ты знаешь, что такое жестокость? Этот мир жесток. Судьба жестока. Бог, который решил, что я в моем чреве должен появиться прогрессирующий рак, именно в тот момент, когда там растет мой ребенок, тоже жесток. И я скажу тебе, что еще может быть жестоким. Предлагать мне убить своего собственного ребенка, тоже будет жестоким.

Мэдди даже не дрогнула.

— Нам всем стоит когда-то принимать тяжелые решения. Наши политики убивают каждый день сотни ни в чем не повинных людей на Ближнем Востоке, называя это — сопутствующим ущербом. Это же зародыш даже не вполне здорового человека, — страстно кричит она.

— И что? Я должна поступить так, потому что так делают другие?

— Нет, — она замолкает на мгновение, чтобы сменить тактику. — Какова же твоя великая любовь к Би Джею по сравнению с этим не рожденным плодом?

— Любовь — это любовь. Ты не понимаешь. Это маленькие и незначительные вещи отображают саму личность человека и называются тестом официантки. Ты всегда можешь составить свое мнение о человеке, как он или она обращается с официанткой, хотя бы потому что официантка не представляет собой никакую ценность, в виде персоны, с которой ты могла бы что-то планировать в бизнесе. Если я говорю, что люблю этого ребенка, это, в конечном счете показывает, насколько я люблю и как отношусь к Би Джею. Чем я готова пожертвовать ради него и нужна ли я ему?

— Я не хочу, чтобы ты умирала, — вдруг всхлипывая говорит она, и ее глаза наполняются слезами.

— Ах, Мэдди, — вздыхаю я, потянувшись к ее холодной и вялой руке. — Я четко поняла, что это не смертный приговор. Я беру на себя просчитанный риск, которому мы подвергаемся каждый день, даже того не подозревая. Я могу попасть под удар молнии, пока сплю в своей постели, или могу быть сбита машиной, пока перехожу улицу, или меня могут застрелить, как в кино, человек, который накачен по самые уши психотропными препаратами.

Мэдди всхлюпывает, но при этом внимательно меня слушает.

— Можно подумать, что я беспечна, но это не так. Обещаю тебе, я все продумала. И мое решение основывается на выводе лауреата Нобелевской премии сэра Фрэнка Макфарлейн Бёрнета (Сэр Фрэнк Макфарлейн Бёрнет (англ. Sir Frank Macfarlane Burnet, 3 сентября 1899, Траралгон, Виктория — 31 августа 1985) — австралийский вирусолог. Основные исследования посвящены экологии вирусов, взаимоотношениям вирусов и их «хозяев», механизму размножения вирусов, их изменчивости. Королевская медаль (1947), Премия Альберта Ласкера за фундаментальные медицинские исследования (1952), Медаль Копли (1959), Нобелевская премия по физиологии и медицине (1960), Рыцарь-Командор Ордена Британской империи, Рыцарь Ордена Австралии, Австралиец года (1960)), который сказал, что раковые клетки не являются инородными телами в нашем организме. Это просто дефектные, мутировавшие клетки, производимые сотнями в нашем теле. В нормально работающей иммунной системе они быстро разрушаются естественным путем. Проблема возникает, когда наша иммунная система дает сбой, и не сопротивляется этим больным клеткам. Поэтому опухоль — это не сама проблема, а следствие неспособности иммунной системы нормально работать.