Костас Варналис - Подлинная апология Сократа

• Название: Подлинная апология Сократа
• Автор: Костас Варналис
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1934

---

§ 11. Вот что сейчас думают самые хозяйственные из вас: «Праздную триста дней в году, пьянствую, валяюсь в грязи, избиваю жену, обворовываю церковную кружку, торгую контрабандой, обманываю покупателей, даю ложные клятвы, шпионю и никого не» трогаю! Я не хожу проповедовать другим безбожие. Я могу не верить. Но толпа! Эти отвратительные земляные черви, эти замасленные портовые крысы, эти изголодавшиеся базарные собаки — кто их сдержит, если они потеряют веру в бога? Пусть сперва станут культурными. Но покамест дело до этого еще не дошло… Ведь Религия — основа отечества и нравственности. Толпа, лишенная страха божия, бросится на чужие деньги, имущество, «труды» и посадит на кол своих сторожей!..» Невыгодно! Вы не хотите, чтобы вам подражала толпа. И вот вы бросаете к ее ногам жалкий мой труп, чтобы она не забывала, что безбожие — величайшая провинность…

§ 12. Но я разрушал «нравственность»! Развращал детей! Каких детей? Всем моим ученикам далеко за сорок. И не «ученики» они вовсе, а мои друзья… Если дети и бегали за мной, то я не мог их прогнать! Детям нужны смех и шутки. Философствования и тому подобных вещей они не терпят: они дразнят учителя, им надоедает школа, и они из нее удирают. Вы говорите, я им внушал, что они имеют право связывать и бить своих отцов, когда те пьянствуют, транжирят деньги на азартные игры и женщин, впадают в детство и сходят с ума. Это я говорил не детям. Это я говорил отцам! Здесь, по–моему, есть какая–то разница!

§ 13. Вы скажете: «А Алкивиад? Не был ли твоим учеником Алкивиад?» Но кто мог удержаться от искушения иметь его своим учеником! Красивый мальчик, богатый, живой, из первейшей семьи, немного сумасбродный, капризный, неукротимый чертенок, умнейшее дитя Афин! О, он гораздо сильнее меня! Около него я упражнял свою душу и учился побеждать страсти и не смущаться перед богатством, красотой и молодостью… Итак, я был его учеником, а не он моим. В конце концов, дошло до того, что я начал верить, а потом и заявлять во всеуслышание, что духовная любовь — стало быть, не физическая — очищает душу и рождает идеи. Поэтому я кричал, что необходимо закрыть храмы Афродиты и кабачки. Э! Тогда разгневались общественные казначеи и попы, потому что уменьшались их доходы. И обвинили меня… в желании разрушить греческую семью!

§ 14. Что? Я был опасен для Республики! Опасен я, а вы — Республика? Но опасных, граждане афиняне, не судят. Им рабски поклоняются или трусливо их убивают. И всех, кто может стать опасным, ибо их уважает народ, вы успеваете изгнать. Если бы я был опасен, вы подослали бы ко мне двух–трех кокаинистов, чтобы меня придушить; вы бы подкупили поваров, чтобы они подлили сулемы в мой обед, в мое вино или кофе. Опасного не судят, и он не защищается. Он сам судит и убивает. Потому что обладает властью. И только когда потеряет ее, только тогда можете его судить — и то, если духу хватит… И если его поймаете!

§ 15. Опасны были Писистрат и его дети, Алкивиад, тридцать тиранов. Стал бы таким и Килон, если б удалось ему захватить власть, и Аристид, если бы был менее справедлив и более подл. Именно такие вас обирают, убивают, ссылают, называют «предателями». А вы ни слова! И если бы я, вместо переливания из пустого в порожнее на базаре, убил тысяч сорок из вас и призвал бы в афинские пригороды врагов, которые хватали бы вашу живность, рубили оливы, вытаптывали виноградники, жгли ваши поля, а вы, запертые в крепости, издыхали бы от голода, холода и холеры; если б я выслал несколько тысяч из вас, самых богатых, чтобы прикарманить ваше имущество; если бы, открыв городские ворота, я впустил подлецов- пелопоннесцев, персов и всяких мерзавцев, чтобы они посадили меня вам на шею в качестве спасителя, — кто бы тогда посмел пикнуть, не то что судить меня? Все авантюристы собрались бы вокруг меня и стали бы моими подхалимами. А «добрые патриоты» бились бы головой об стенку с досады, что не успели сделать что–нибудь похуже и разбогатеть еще больше.

§ 16. Нет, вы не испугались Сократа. Ваша цель была напугать других его смертью. Ваша Республика плохо стоит на ногах. Длинные стены, соединяющие Афины и Пирей, превратились в жалкие развалины. Кораблей ваших уже нет. Союзников, которые кормили вас данью, тоже уже нет. Несмотря на все совершенные вами убийства и изгнания, среди вас немало людей, втайне тоскующих по золотым денькам тирании; еще бы, теперь Они теряют все, что приобрели тогда, а вы теперь стараетесь приобрести то, что потеряли тогда. Стоящие у кормила боятся перемены, свергнутые желают и всячески подготовляют ее. А за грехи и тех и других расплачивается народ, одинаково страдающий от законного порядка и от беззаконий и при тирании и при республиканской свободе. Чтобы обыватели ничего не понимали и не сопротивлялись, вы обманываете их и стращаете. Существуют народы, живущие в лесах: они не знают законов, питаются собственными вшами и все–таки любят свою свободу. Дикие народы! Мы живем в лучшем государстве мира, у нас самые мудрые законы: мы не пожираем собственных вшей, зато мы любим своих мошенников, которые нас пожирают.

§ 17. Тридцать тиранов хватали и убивали кого угодно. Они отменили законы, суды, народные собрания — «власть народа»! Они сколотили свой совет из бандитов и головорезов! «Этого мы укокошим!» Раз — и готово. Знали, что дни их сочтены, и торопились. Вы хотите остаться навсегда и поэтому придумали и пустили в ход всяческие формальности. Чтобы удержать подальше от кормушки пять тысяч бедняков, вы предоставили политические права только тем, кто знатен и состоятелен. Они запретили свободу слова и преподавание риторики, вы додумались наложить запрет на мысли и на преподавание философии. У них вы взяли это дешевое и скородействующее смертельное зелье, эту вонючую отраву, которой собираетесь меня напоить. Республика ваша, как видите, это только замаскированная, тирания.

§ 18. Слышу, там кто–то кричит: «Мы не крючкотворы. Мы просто применили законы». И я вам говорю то же самое: только нарушив «законы», вы могли бы меня оправдать. Потому что цель ваших «законов» — наказывать не виновных, а обиженных, и не давать ограбленным грабить. Закон — это значит воля сильных и слабость безвольных. Справедливость ваша не что иное, как выгода сильнейших. Что это именно так, я догадывался и сам, но еще до меня об этом заговорил известный Пол, который заставил меня выступить его оппонентом… На нашем языке «правящий» означает «сильнейший». Солон не стеснялся похвалиться, что навел порядок в растревоженном государстве, «в законе сочетавши силу с правдою». Другими словами, обеспечил право, то есть выгоду сильнейших.

§ 19. Кто же «сильнейшие»? Не те, у кого здоровые и натренированные тела; богатыри Милон, Геракл, — недалекий Геракл, который, несмотря на свои стальные мускулы, стал посмешищем для развратной девки, надел, как баба, юбку и взял в руки веретено! Не те, у кого самые крепкие и самые бесполезные мозги: философы, поэты–сатирики и вообще все мизантропы и старые дураки. Не те, у кого самые сильные души: Прометей, Кннегир, Леонид — мифические личности, плоды фантазии трусов! «Сильнейшие» всегда и всюду были и есть воры.

§ 20. «Сказки»? Ладно, расскажу вам одну сказку для вашего развлечения! Однажды воры первого в мире государства, достаточно разбогатев, решили упорядочить свою жизнь. Они устроили облаву и, собрав всех нищих государства на площади, сказали им: «Руки вверх! Мы желаем вам только добра. Мы не собираемся ничего у вас отнимать: ни лопат, ни кирок, ни топоров, ни котомок с завтраком, ни грязных вшивых рубах, ни жилищ с протекающими крышами. Вы свободны! (Руки вверх!) Свободны жить, как вам хочется, копить в чулок, пьянствовать, плясать, рожать и умирать. Мы же будем учить вас… истинам. Мы дадим вам богатую фантазию и чувствительное сердце. Кроме того, мы дадим вам и бессмертную душу. А кому по вкусу, пусть сочиняет стихи, стряпает теории и прославляется! Господствовать будете, вы! Мы будем только командовать. Будем заботиться о безопасности вашей жизни, чести и имущества, одним словом — охранять вашу свободу. Вы будете работать, как хотите, где хотите и когда хотите. Мы будем давать вам работу, — когда она имеется! — а вы будете отдавать нам свой труд. И для того, чтобы вы не думали, что мы обижаем вас, мы будем платить такие же, как и вы, подати государству, то есть самим себе».

§ 21. «И над вами и над нами будут одни и те же боги, которые прикажут вам работать и не есть, а нам сидеть сложа руки и есть. И над вами и над нами будут одни и те же законы, которые мы станем вам давать, чтобы вы утверждали их как парламентарии и применяли против самих себя как судьи. А чтобы не нападали на вас всякие чужеземные пираты и воры, чтобы не отбирали ваш нищенский скарб и не уводили вас, ваших жен и детей в рабство, мы будем вас вооружать и обучать военному делу так, что вы сумеете стать на защиту своих богов, самих себя и нас, то есть «отечества». Вы будете умирать в боях, а мы — жить. И так как вы сами не в состоянии понять собственные интересы, чтобы защитить их и самих себя, мы принудим вас к этому силой. (Руки вверх!) Мы запрещаем вам только одно: воровать друг у друга. Потому что так вы, чего доброго, можете обворовать и нас».