Unknown - o 80a5fbb3c0cafda8

• Название: o 80a5fbb3c0cafda8
• Автор: Unknown
• Жанр: Прочая старинная литература

---

анализирую каждый маленький кусочек.

И угадайте что? Мы находим дядю Мози. Он живет в скромном двухкомнатном доме со

своей семьей. Под скромным, я имею в виду сравнение с развивающимся миром ─ его образ

жизни делает скромным тот образ жизни, который я вела пока росла, со взглядом, что жизнь

принадлежит королям. Это был владелец бакалейной лавки у его дома, где мы остановились

купить газировки, он точно знал, о ком мы говорили. Это действительно была большая удача, потому что я, не думая, что здесь есть адреса, а дома, кажется, прорастают один за другим

прямо из земли. Он налил нашу газировку в пакетики с соломкой, убирая толстую стеклянную

бутылку обратно в ящик, пока давал нам реальное направление и точное описание. Я раньше

никогда не пробовала газировку в пластиковом пакете. Она, кажется, более игристой и на нее

весело смотреть.

Дядя Мози Франциско и его тетя Сандра кажутся счастливыми, но не особо

потрясенными, словно давно потерянные родственники каждую неделю приходят к их порогу.

Хотя их детям мы нравимся и они виснут на наших ногах. Я играю послушную девушку, хотя

в моих действиях нет никакой игры. Для Мози я сделаю все что угодно, включая его поиски в

городе греха в стране, в которой никогда не была раньше. Пересеку половину опасной страны, языка которой не знаю. Поучаствую в незаконной деятельности, которая действительно может

разозлить правительство и направить меня в тюрьму. Буду держать его за руку, пока он

воссоединяется с семьей, которую он на самом деле не знает и которую не видел много лет.

Пока я занята цыпленком и рисом, щедро наложенных мне на желтую пластиковую

тарелку, до меня доходит, что я семья Мози, так же как Алексей и мои мама и папа. Не могу

поверить, что не поняла этого раньше. Послушно жую свой рис с консервированным

горошком и морковью, пока наблюдаю, как Мози ведет внутреннюю борьбу. Мои глаза

наполняются слезами и он видимо почувствовав это, смотрит на меня.

─ Я люблю тебя, ─ громко говорю я, проглатывая еду сквозь огромный ком в горле.

─ Я любу тебя, ─ раздается сладкий детский писк из-под стола. Я смеюсь, пока слезы

стекают по моему лицу, приземляясь на моей тарелке.

─ Я твоя семья, Мози, ─ говорю я удерживая его взгляд. ─ Я имею в виду, если ты

хочешь чтобы я ей была, ─ говорю я, начиная серьезнее воспринимать свое окружение и вес

того, что я только что сказала.

Мози встает и подходит ко мне, осторожно и сосредоточенно. Он ставит мою тарелку

на стол, берет мою руку и тянет меня, чтобы я встала. Его руки обхватывают меня за талию и

он крепко прижимает меня к себе. Твердая стена его грудной клетки ─ мой дом.

Мози обхватывает мое лицо, его большие пальцы располагаются на моих щеках. Он

смотрит мне в глаза своими темно шоколадными, горящими глазами.

─ Я хочу, чтобы ты была моей семьей, ─ говорит он, четко и осмысленно выговаривая

каждое слово. Он держит меня крепко и близко к себе и я рыдаю на его груди, ни один из нас

не притворяется.

Мы проводим ночь в одной комнате, в то время как в другой комнате спит Франциско

со всей своей семьей. Одеяла пахнут плесенью, пол твердый и холодный. Вероятно, нам было

бы намного удобнее в машине. Но не имеет никакого значения, где мы, в каком городе или

стране, или под каким одеялом. Я счастлива быть рядом с ним. Я чувствую привилегию

любить его и прислонять голову к его груди.

Мне кажется, что я принадлежу самому прекрасному мужчине в мире, а он

принадлежит мне. Я без колебаний отвечаю на его поцелуй и не анализирую, почему мы

чувствуем то, что чувствуем к друг другу. Я стараюсь не думать о том, что ждет нас в

будущем. Я только размышляю о том, как эта любовь может помочь нам и лелеять и исцелить

друг друга.

Утром мы встаем и нас приветствуют хихикающие дети. За завтраком из жареных

тамалес (мексиканское блюдо из толченной кукурузы с мясом или курицей и красным перцем) и теплой, сладкой кукурузной каши, Франциско говорит нам, что приедут и другие члены

семьи. Мы ждем почти весь день, пока мои ноги не начинают неметь от холода. Под

предлогом сходить в продуктовый магазин, мы кругами разъезжаем по району, чтобы

согреться.

─ Ты думаеш,ь они мучаются? ─ спрашиваю я Мози, дуя на свои руки.

─ Не больше и не меньше всех остальных проживающих здесь, ─ отвечает он мне

угрюмо.

─ Ты чувствуешь себя виноватым за то, что уехал? Не ты сделал этот выбор.

─ Я чувствую себя виноватым за все, Лана. Виноватым за то, что существую.

Я глажу его плечи и наклоняю к нему голову. Он берет мою руку и сплетает наши

пальцы.

─ Думаешь, если мы узнаем о том, что произошло с Бризой, ты сможешь отпустить

немного той вины или станет еще хуже?

─ Я не знаю, ─ говорит он и массирует свои глаза нижними частями своих ладоней.

─ Что мы будем делать, Мо? ─ сейчас не подходящее время спрашивать или добавлять

еще больше груза на его плечи. Но неопределенность убивает меня и мы не можем просто не

знать, куда мы направимся завтра или где сможем в следующий раз получить еду. Он качает в

мою сторону головой и трется губами об заднюю часть своей ладони, пока наблюдает через

ветровое стекло за забытым прошлом, откуда он родом.

Два часа спустя, мы едим очередную еду из цыпленка и тортильи (кукурузные или

пшеничные лепешки со специями), на этот раз в кампании кузенов и еще одного дяди Мози со

стороны отца, который привел с собой свою молодую, беременную жену. Мо и я купили ром и

колы наряду со стаканами и льдом. Воссоединение превратилось в вечеринку и стали

появляться разные соседи. Я согрелась сладким, густым напитком и обнимаюсь с маленькой

кузиной Мози Росарио, которая отказалась оставить меня. Здесь в Ла Несе холодно, а я вижу, что у большинства гостей пластиковые сандалии. Мексиканское болеро играет на заднем

фоне, пока я наблюдаю, как Мози подходит к каждому, отчаянно пытаясь присоединиться и

пообщаться на испанском.

Напитки продолжают течь рекой, а люди продолжают прибывать, пока маленькая

Росария не начинает похрапывать на моих руках. По правде говоря, я не далеко от ее

состояния и положив ее головку на плечо, я направляюсь к креслу в углу.

Притупленный гул толпы кажется немного возрастает. Я слышу чоканье стаканов и

«салют!», но там что то большее, что я не совсем могу понять. Если я задержусь здесь на

продолжительное время, мне придется выучить язык. Я уже прожила целую жизнь не в

состоянии полноценно общаться со своей семьей. Я не повторю эту ошибку дважды.

Насколько это сложно, выучить второй язык? В тридцать лет.

То, что я не смогла перевести, однозначно имеет отношение к Мози, его лоб сморщен, а

брови сошлись на переносице. Он продолжает нервно поглядывать на меня, словно хочет, чтобы я присоединилась к нему, но на моих коленях расположилась спящая Росария. В итоге

он решает отойти, проявляя вежливость и щепетильность, прося разрешение удалиться. В

конце концов, он причина этой вечеринки.

Он наклоняется и целует меня в щеку, убирая волосы Росарио с ее виска.

─ Ты в порядке? ─ шепчет он, словно мы заодно.

Я киваю ему головой, замечая, насколько серьезно он выглядит.

─ Только что, что-то произошло? Такое ощущение, словно давление воздуха

изменилось здесь? Это потому что все так пьяны?

У него округляются глаза и я вижу в Мози испуганного, маленького мальчика. Он

сглатывает и шепчет.

─ Я заговорил о Бризе. Они думают, что знают, где она.

─ Правда? ─ недоверчиво спрашиваю я. ─ Она вернулась сюда? Это кажется ─.

─ По их словам, ее удочерил ─ ну, ее украл богатый ублюдок наркобарон с севера. Они

вырастили ее, чтобы она стала королевой красоты, как ее приемная мать. Она знаменита.

Якобы на телевидение. Мы должны поискать ее.

─ Откуда они могут это знать? Это должно быть городская легенда, ─ мне не хочется

быть грубой, но кажется еще более безжалостно позволит ему иметь ложную надежду.

─ Она вылитая копия моей мамы. У кого-то был скриншот на телефоне. Я бы

прогуглил ее, но здесь едва ли есть хоть какое-нибудь интернет соединение.

─ И? ─ спрашиваю я, барабанит об мой живот. Я хочу этого ради Мози. Я так сильно

хочу этого ради него.

─ Лана, она выглядит так, словно могла бы быть моей мамой. Это должна быть она.

─ Ох, Мози! ─ говорю я, со слезами, сползающими по моему лицу. ─ Это такая

хорошая новость и в тоже время, такая пугающая и странная. Как ты себя чувствуешь?

─ Становится лучше, ─ говорит Мози, обходя меня со спины и опускаясь на колени

рядом с моим ухом. Он улыбается нервной улыбкой хозяевам дома и поднимает свой ром с

колой в притворном тосте. Он не берет другую выпивку. ─ Она умирает от почечной