Элис Петерсон - Лишь шаг до тебя

• Название: Лишь шаг до тебя
• Автор: Элис Петерсон
• Жанр: Зарубежное современное
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-87572-6

Алкогольная зависимость, муж, который постоянно распускает руки, страх за жизнь маленького сына – все это пришлось пережить Полли за годы семейной жизни. Но теперь она полна решимости двигаться дальше. Ради сына Полли находит в себе силы, чтобы навсегда порвать с прошлым и начать новую жизнь. Все, чего она хочет, это снова стать счастливой. Но неожиданно на ее пути появляется бывший муж…

---

У двери звенит колокольчик, три раза. Должно быть, дед.

– Ну вот, мы приехали, теперь можно и начинать! – грохочет дедушка, когда я открываю дверь и обхватываю его руками. По случаю праздника он надел синий в крапинку галстук; от него пахнет костром и одеколоном после бритья. Мимо нас протискивается бабушка Сью. На ней длинное элегантное пальто, сапоги на высоких каблуках. Губы накрашены яркой помадой. Бабушка Сью когда-то была неотразимой блондинкой, я видела ее фотки, где она молодая. Папа считает, что она и сейчас красивая. Она была профессиональным поваром. У нее знаменитые руки – одно время они нарезали индейку на рекламе какой-то торговой сети. Еще папа говорит, что дед Артур и бабушка Сью были когда-то красивой парой и что многие им подражали.

Мы с Хьюго идем за дедом в гостиную, не сводя глаз с висящей у него на плече раздутой сумки. Дед глядит на мерцающие огоньки нашей елки и на сложенные под ней подарки.

– Это все для меня! – грохочет он, снимает куртку и заявляет, что нет ничего лучше настоящего огня от горящих поленьев. Под моим зачарованным взглядом он садится и достает из сумки пару бутылок. Подмигивает мне: – Тебе, Полли, никаких подарков! Я слышал, что ты в этом году сильно озорничала.

Он гогочет и вручает мне маленькую коробочку, обернутую в серебристую бумагу. Я тут же трясу ее, пытаясь угадать, что в ней, и добавляю к своей горке подарков под елкой.

Мама права. Дед не умеет говорить нормально: он кричит. Он не может смеяться: он гогочет. Он не может позвонить в дверь один раз: всегда звонит трижды. Мне кажется, он гигантский солнечный луч, появляющийся на нашем пороге.

Потом приезжает тетя Лин, и дед едва не сплющивает ее в объятьях. На ней красное платье в мелкий горошек и ее знаменитые бежевые колготки. Поскольку у нее траур, она почти не смеется, даже на Рождество.

Вскоре мы все собираемся в гостиной и болтаем о том о сем, в том числе и о школе. Я рассказываю тете Лин про рождественскую постановку, в которой участвовала, но тут, к моей досаде, меня перебивает мама:

– Хьюго тоже чудесно спел. Соло. Он играл Безумного Шляпника из «Алисы в Стране Чудес».

– Может быть, поставим какую-нибудь музыку – для праздничного настроения? – предлагает дед. Я уныло бреду за ним в коридор, где на полке стоит наш музыкальный автомат, заваленный компакт-дисками. Помогаю деду отыскать подходящую музыку, и вскоре мое праздничное настроение возвращается. Он кружит меня по комнате под «Огненное кольцо» Джонни Кэша. Хьюго танцует с мамой и время от времени трясет руками, изображая игру на гитаре. Отец щелкает камерой.

– Давай, Линни, потанцуй, ведь Рождество! Не сиди у стенки!

– Лучше не надо, – говорит она, зябко пожимая плечами. Иногда мне кажется, что она боится деда. Только не понимаю почему, он же такой веселый.

Я сижу за столом рядом с бабушкой Сью напротив деда Артура. Папа зажигает свечи, а бабушка Сью восхищается нашим столом – мы с мамой украсили его днем, уже после того, как налепили пирожки под рождественские гимны. Папа и Хьюго смотрели по телику «Удивительную жизнь», а мы с мамой открывали коробки и доставали из них чудесные стеклянные подсвечники, золотые свечи, плющ, ягоды и ленточки, а еще нашу праздничную скатерть с красными звездочками и такие же салфетки. Золотым маркером я писала на карточках имена гостей. Мама купила хлопушки, но мы решили приберечь их до завтрашнего дня.

Мама ставит на стол горяченный рыбный пирог и говорит о завтрашнем посещении церкви.

– Вот только трудно совместить это с индейкой, – сетует она, наморщив лоб. – Что если оставить ее на вечер? Но тогда дети уже устанут. – Мама всегда из-за чего-нибудь беспокоится. Дед Артур часто шутит, что она будет беспокоиться и суетиться, даже лежа в могиле.

Я замечаю, что она смотрит на деда, сливающего остатки вина в свой бокал.

– Зачем мы едим каждый год индейку? От нее пучит живот, – говорит он и подмигивает мне. Я хихикаю, а он добавляет себе вина из новой бутылки и пытается налить тете Лин. – То же самое касается и вонючей брюссельской капусты!

Тетя Лин, надув губы, накрывает свой бокал ладонью.

Дед хмурится.

– Ой, ладно тебе, Линни, ведь Рождество! Напейся разок!

– Па! – одергивает его мама, а мне все происходящее кажется очень смешным.

– Я за рулем, – отвечает она, не поднимая на него глаз.

Наступает странная тишина. Мамино лицо краснеет.

– Между прочим, рыбный пирог божественно вкусный. – Папа поднимает бокал. – Трижды ура повару!

– Только осторожнее, могут попадаться косточки, – тревожится и предупреждает мама.

– Уймись, – бормочет деду бабушка Сью.

Мне жалко деда. Вечно его ругают!

– Я очень и очень горжусь нашей семьей, – со слезами на глазах говорит дед за пудингом. – У нас бывали трудные времена, но Хьюго – наша надежда. У этого мальчишки… – дед тяжело вздыхает, – вся жизнь впереди, и она будет непростая. – Он грозит пальцем. – Но наш малыш сильный и… ну… Я вижу замечательные вещи… – Дед сбивается и для храбрости делает глоток вина. – Он с характером. – Дед икает. – Понимаете, за стенами дома начинается большой и суровый мир, но он храбрый мальчишка. Еще у нас есть красавица Полли. Парни будут кушать из твоих рук, клянусь, будут кружиться вокруг тебя будто пчелы вокруг горшка с медом.

Я не очень понимаю, что имеет в виду дед, и в смущении кручу ложку.

– Полли, перед тобой счастливое будущее… ах, дорогие мои, если бы я мог прожить свою жизнь сначала…

– Что бы ты тогда сделал по-другому, Артур? – спрашивает мой папа.

– Ой… да все, правда, Сью? Женушка считает меня неудачником. – Он толкает ее локтем и та неловко ему улыбается.

– Что ты выдумал? Ничего я не считаю, – возмущается бабушка Сью. – Когда это я говорила об этом?

– Тебе и не нужно говорить. – Он вытирает рот рукавом рубашки.

Папа говорил мне, что дед Артур в своей жизни толком никогда и нигде не работал. Он мгновенно терял работу, едва находил ее.

– Почему? – спросила я у него.

– Ну, объяснить это сложно, – ответил папа.

– Я точно неудачник, – говорит дед, гоняя по тарелке закуску, – и в этом только моя вина.

Я подскакиваю.

– В чем ты виноват?

– Давайте сменим тему? – предлагает бабушка Сью. – Ведь мы же празднуем Рождество.

Интересно, почему все повторяют – Рождество… Рождество… это же Рождество?..

– Как же мы любим менять тему, Линни, – говорит дед. Тетя Лин ежится. Дед наклоняется к ней: – Они никогда не хотят слышать правду.

– Ты опьянел, – лепечет она, отодвигаясь от него. – Очень сильно.

Дед опять наклоняется к ней.

– Ну, как сказал Черчилль, ты некрасивая, ты очень некрасивая. Но утром я протрезвею. – Он откидывается на спинку стула и гогочет, но его никто не поддерживает. Я не понимаю, что тут смешного. Мама с папой смотрят сердито, бабушка Сью вообще шипит в ярости, словно вот-вот взорвется.

– Па, пожалуйста, – говорит мама, делая мне какие-то знаки. – Ведь ты обещал.

– Ладно, ладно, успокойтесь. – Он допивает вино в бокале и тянется за бутылкой.

– Артур, тебе хватит. – Папа выхватывает у него бутылку.

– Кто это сказал? – огрызается дед и опрокидывает солонку. Берет большую щепотку и бросает ее через плечо. – Полли, когда просыпается соль, это скверная примета.

– Тебе нужно выпить черного кофе, – говорит мама, торопливо сгребая соль.

– Она должна быть здесь, – бормочет дед, нашаривая в кармане пачку сигарет. – Мы пойдем в церковь, послушаем проповедь о прощении…

Мама замирает.

– Па!

Дед качает головой.

– Но мы не можем сделать это даже в нашей собственной семье. Мы делаем вид, что все в порядке, мы отмечаем Рождество, видите ли… – Он шевелит пальцами в воздухе.

– Па! Сейчас не самое подходящее время…

– Всегда не самое подходящее время. Она должна была бы сидеть здесь вместе с нами.

Я хмурюсь.

– Кто должен быть тут, дед?

– Никто. – Мама хмурит брови.

– Секрет, – отвечает дед. – Я вот что скажу тебе, Полли. Жизнь вообще…

– По-моему, тебе пора на боковую. – Папа идет к деду.

Дед удрученно качает головой.

– Ты можешь спрятать голову в песок, но жизнь такова, что она всегда отомстит тебе, причем в тот момент, когда ты меньше всего к этому готов.

– Полли, пойдем, – строго говорит мама и решительно берет меня за руку. – Пожелай всем спокойной ночи – и в постель. Нам еще нужно положить за порог шерри и бисквиты для Санты.

– Я поднимусь с ней наверх, – говорит тетя Лин, пользуясь возможностью уйти из-за стола.

Я чмокаю деда в щеку. Щека у него потная, мои губы прилипают. Он почти не замечает меня. Я с неохотой выхожу из гостиной следом за тетей Лин и в дверях снова бросаю взгляд на деда. Он сидит сгорбившись, глядя в пол, и вид у него такой грустный, словно Рождество уже позади.

Мне не спится. В изножье моей кровати висит пустой чулок. Я слышу возле дома негромкие голоса и шаги по гравию. Что-то заставляет меня подойти к окну. Я осторожно отодвигаю штору и вижу фигуры возле машины бабушки Сью. Она не любит ночевать у нас и всегда бронирует номер в соседнем отеле.