Анна Сокол - Призраки не умеют лгать

• Название: Призраки не умеют лгать
• Автор: Анна Сокол
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2016

В книге, УВЫ, нет:

1. Ехидных девок, сующих нос куда надо и не надо. Разве что бабка — соседка со шваброй наперевес.

2. Эльфийских принцев, восхищающихся к месту и не к месту вставленными остротами. Есть пси- специалисты, спасающие людей от призраков, даже если это несет боль.

3. Суперспособностей, дабы громить врагов по поводу и без повода. Иногда способность оставаться человеком важнее любой магии.

Вы ещё не передумали? Тогда добро пожаловать в Империю камней! Землю, где души умерших не уходят в свет, а возвращаются. Не к тем, кто безутешен и готов отдать все за один взгляд, за одно прикосновение, а к тем, кто с ужасом ждёт встречи, кто ярко горит в ночи осознанием собственной вины. К обидчикам, к ворам, обманщикам и убийцам. И только пси- специалисты стоят между требующими справедливости призраками и людьми. Только псионники. И ещё камни.

---

Никогда меня так не спускали с небес на землю. Резко, чётко, со всего размаха. Я почувствовала себя воздушным шариком, который проткнули иглой. Холод побежал по телу, прочно обосновавшись где-то в районе груди.

Падать — это больно, даже если высота находится лишь в твоём воображении. Особенно если в воображении. Сколько иллюзий из нескольких объятий!

"Держи себя в руках, — скомандовала я себе, — Говори, спрашивай, что угодно, но не молчи, не создавай паузу".

— Алиса, та девушка, которая… — слово "умерла" было благополучно опущено, — твоя подруга?

— Да, — глухо ответил он. — Коллега, друг и очень хороший человек. Хорошо, что Гоша спасли, а то Адаис Пертрович совсем бы…

— Адаис Петрович? Твой начальник? — я могла гордиться собой, голос почти не дрожал.

— Да. Гош — его сын, а Алиса — невестка. Семья.

— Разве способности псионника не передаются через поколение, а не напрямую?

Дмитрий споткнулся на ровном месте и вот тогда уже посмотрел на меня.

— Кому знать, как не тебе.

— Редкое исключение, — я пожала плечами.

— На самом деле не такое уж редкое. По статистике, семьдесят процентов специалистов передают способности по линии крови, от деда к внуку. Пять процентов наследуют напрямую от отца к сыну, всё остальные — дело случая. Потомки могут вообще ничего не перенять, ни в каком поколении, зато в роду, никогда не отмеченном даром, родится пси-специалист.

— Ты тоже унаследовал?

— Нет, — раздражённо ответил Демон, — я как раз из двадцати пяти процентов счастливчиков. Мы пришли.

Ёлки закончились как-то разом, только что перед глазами стволы стояли сплошной стеной, а теперь расстилалось поле. Ни перехода, ни полосы подлеска, будто кто-то выкорчевал всё лишнее, а на освободившемся пространстве устроил кладбище.

Никаких оград, цветов или памятников. Земля, покрытая колышущейся ржавчиной осенней травы, почерневшие от времени распятия, торчащие под разными углами, как иглы из подушечки, таблички вместо фотографий. Маленький погост прямо у монастырских стен.

Дмитрий остановился и со свистом втянул воздух. Верхняя губа приподнялась в оскале, не хватало только рыка. Я снова почувствовала это странное напряжение, густой волной разлившееся от псионника. Словно о шерсть потёрлась, того и гляди волосы дыбом встанут.

В следующее мгновение Станин схватил меня в охапку и потащил обратно к деревьям.

— Стоишь здесь и не двигаешься, — он прислонил меня к шершавому липкому от смолы стволу, — что бы ни случилось, оставайся на месте.

Один проницательный прибивающий к месту взгляд, и он быстро зашагал к погосту.

— Дмитрий.

— Стой там!

Тон не оставлял возможности для двояких токований. Я замерла, не решаясь спросить ещё раз. Демон поравнялся с первым рядом крестов, остановился, задрал голову, словно принюхиваясь, встряхнулся и пошёл вперёд. Такое повторялось несколько раз, специалист застывал, как статуя, то над одним, то над другим захоронением, вслушиваясь, всматриваясь в только одному ему видимое "нечто", и двигался дальше. Кладбище было маленьким, не больше пятидесяти могил. Пройдя участок насквозь, он остановился перед высокими деревянными воротами и постучал. Вернее, от души попинал створки.

Что делать? Он войдёт, а я останусь. Одна. Буду метаться, думать, представлять "что было бы, если бы", и в итоге всё равно пойду следом. Так есть ли смысл ждать? Сердце бешено заколотилось о ребра, все предыдущие душевные переживания показались сущей ерундой.

Сопротивляемость кад-арта повышена, псионник рядом. О какой опасности может идти речь? Даже страх перед обителью был забыт. Тихонько, маленькими шагами я стала обходить поле по кромке леса, чтобы раньше времени не попасться ему на глаза, а потом бегом по открытому участку, прямиком к воротам. Пусть ругается, мне плевать, но без него я здесь не останусь.

— Я где велел ждать? — Станин даже не обернулся.

— Демон…

Один раз я уже видела его таким. Не просто злым, а в бешенстве.

— Я. Просил. Тебя. Оставаться. На месте. Так почему ты…? — Дмитрий, не совладав с собой, грохнул по воротам кулаком.

— Прости, — я заставила себя подойти ближе. — Я боюсь оставаться одна.

Калитка, вырезанная из деревянного полотна ворот, открылась. Через перекладину перешагнула монашка. Пухленькая, невысокая, поверх рясы накинута серая вязаная кофта, в руках ведро. Сейчас как окатит помоями, в лучшем случае, худшее вообще представлять не хотелось. Демон не дал ей выйти, упёрся руками в доски проёма и вкрадчиво поинтересовался:

— Надеюсь, у вас есть на это, — он мотнул головой назад, — разрешение?

Женщина не стала ни охать, ни ахать, ни ругаться, ни махать руками. От снулого рыбьего взгляда, направленного сквозь псионника, мне стало не по себе.

— Не знаю, — злость псионника не произвела ни малейшего впечатления. — У настоятельницы спросите.

Взгляд женщины лениво скользнул на меня, и всё изменилось. Рассеянность в мгновенье сменилась чёткостью. Это как навести фокус и щёлкнуть кнопкой фотоаппарата. Я ничего не делала, просто попала в кадр. Ведро упало и, громко дребезжа, покатилось по тропке. Монашка попятилась, прижав ладони ко рту.

Честно говоря, я перепугалась. Судорожно выдохнула и обернулась, ожидая увидеть за спиной всё, что угодно, от дикого зверя до восставшего из могилы мертвеца. Но поле было точно в таком же виде, что и пять минут назад. Никого и ничего.

Мгновенье женщина таращилась на меня, а потом всхлипнула, перекрестилась и, подобрав полу чёрной юбки, побежала обратно на монастырское подворье.

— Вроде это ты их бояться должна, а не наоборот, — сказал Дмитрий, присматриваясь. Злость никуда не ушла, она плескалась в светло-серых глазах, готовая в любой момент развернуться и перерасти в ярость.

— По-моему, мужчинам сюда нельзя, — сказала я, поднимая ведёрко.

— Не мои трудности. Пусть охрану ставят, — сказал Демон и ступил на территорию монастыря.

За воротами начиналась широкая мощённая плиткой дорожка, которая, постепенно разветвляясь, вела к разным постройкам. Когда-то они были белыми, но сейчас потемнели от времени и непогоды. Храм, колокольня, вытянутые одноэтажные бараки, несколько деревянных домов, которые я бы причислила к хозяйственным. Монастырский двор производил странное впечатление, я бы сказала, двоякое. С одной стороны, почти во всем чувствовалось спокойствие и величие. Здания дышали временем, древностью. Они стоят здесь очень долго и простоят ещё не один век. Хочешь, не хочешь, а оробеешь. С другой стороны, везде были заметны следы различных работ, начатых, но словно брошенных на полдороге, часть стены побелили, часть нет, одна из мощёных дорожек вела "в никуда", обрываясь с левой стороны двора. Около деревянного сруба были сложены доски, когда-то свежеспиленные, сейчас потемневшие и разбухшие от влаги, тронутая ржавчиной пила валялась рядом.

Псионник стал методично обходить все постройки, пугая своим видом не только монашек, но и скотину. Не то, чтобы от нас разбегались с криками и воплями, просто при приближении незнакомцев старались закончить или бросить все дела и уйти.

Из длинного приземистого здания показалась высокая сухопарая фигура в сопровождении двух других, поменьше ростом и постарше годами. В чёрных длинных одеяниях они напоминали шахматные фигуры, скользящие по выщербленным плитам двора. Ферзь и две пешки.

— Монастырь закрыт для посещений. Немедленно покиньте обитель, — возмущённо сказала высокая. Что-то мне подсказывало, настоятельницу мы всё же нашли.

— Я не в гости пришёл, — Демон на ходу вытащил цепочку и теперь небрежно повертел в руке.

— Мы не подчиняемся светской власти, — от возмущения кожа на угловатом лице женщины натянулась, лоб и впалые щеки заблестели.

— Вы нет, но для захоронений закон един. Документы на погост, имперское разрешение и список блуждающих. Немедленно, — скомандовал псионник.

Пешки, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся пухленькими старушками, не проронили ни слова. Настоятельница окинула взглядом двор. От любопытных ушей и глаз здесь не скрыться. Даже я кожей чувствую пристальное нетерпеливое внимание.

— Следуйте за мной, — процедила женщина.

Самая длинная, похожая на коровник постройка внутри оказалась обычной столовой. Вытянутые столы, лавки без спинок, белёные потолки. Одна из послушниц, ещё недавно натиравшая пол, замерла, прижимая к груди мокрую тряпку.

Короткое распоряжение — и одна из старушек удалилась за документами. На спокойный диалог после выходки Дмитрия рассчитывать было глупо, но я почему-то думала, что монашка кинется на специалиста. Я ошиблась.

— Что дитя обители делает в миру? — она посмотрела на мой кад-арт. — Да ещё и в такой компании? — гневный взгляд в сторону Дмитрия.