Константэн Григорьев - Нега

• Название: Нега
• Автор: Константэн Григорьев
• Жанр: Роман
• Год: 1996

Воспроизводится по изданию: Орден куртуазных маньеристов. Отстойник вечности. Избранная проза: — М.: Издательский Дом «Букмэн», 1996. — 591 с. С. 195–264.

---

Ревелс затрясся и глухо завыл, из его тела наружу выбиралась эта стальная тварь, она была покрыта кровью и слизью. Мотая круглой головой тварь тянулась вверх — это было похоже на оставление личинкой своей куколки. Только этой серой сморщенной куколкой было помертвелое тело Ревелса. Раздался ужасный вопль — невеста очнулась от забытья и увидела неподалеку от себя чудовище.

«Спокойно, — сказал я себе. — И ты, и эта злобная тварь — только мой сон. Я знаю, что все, включая наш побег — лишь слабый отблеск действительности. Достаточно сделать один шаг, — например, сейчас мы вместе прыгнем с обрыва — и кошмар пройдет сам собой». Я отшвырнул в сторону ружье и подбежал к невесте. Она поднялась на ноги, и мы оглянулись. Тварь медленно надвигалась на нас. Я поцеловал возлюбленную, она обняла меня, и мы сделали шаг с обрыва.

Все кругом заискрилось, мир перевернулся, и я увидел озадаченное, вполне осмысленное лицо стальной гадины, оставшейся на краю бездны.

Мы летели вниз. Странно пьянящее чувство освобождения заставляло кипеть нашу кровь, взволнованную близостью чего–то нового, неведомого, но почему–то удивительно приятного. Мне показалось, что я слышу далекий звон колокольчиков, и тут возлюбленная оттолкнула меня. Раскинув руки, она перешла на медленное парение.

Нас приняли цветы, и мы не ощутили падения — только жадность их объятий, только сладость их аромата. Я удивился, как много их было. Казалось, они выросли не на Земле, поднялись не из почвы, — нет, воздушная субстанция сродни облакам была их колыбелью. Похожее на солнце, переливающееся зеркало оказалось над нами. Я засмеялся — меня переполняла легкость. Откуда–то донесся смех моей невесты, счастливый и откровенный. Нега завладела нами столь же прочно, как страх вечность назад. Я встал на колени и зарылся лицом в дивное утро цветов — не переставая смеяться. Одна мысль показалась мне наиболее интересной — не будь Ревелса, не будь того страха — и наше счастье оказалось бы менее полным и совершенным.

А цветы были стереоскопически реальны, они существовали сами по себе, вне снов и любой заданности.

Цветные бокалы тюльпанов касались моих губ, нарциссы склонялись к невидимой воде, синие ирисы и жемчужные маргаритки росли у меня между пальцев, гиацинты сообщали мне, что они дети дождя, влажные розы и фиалки расцветали на глазах, презирая законы далекого времени. Благоухали канны и амаранты, флоксы и георгины склонялись в поклоне перед самыми невероятными гигантскими цветами, неизвестными даже мне. Особняком изогнулись цветы табака — черные с золотом и перевернутые. Яркие краски, странный мир! Нарочитый, неестественный и в то же время такой притягательный!

Я был королем Кэмпа: галлюциногенный дурман, источаемый цветами, разлучил меня с невестой и перенес в иное царство, где была светлая ночь, — в мир оранжерейных видений. Алмазная гора, когда–то вычитанная из Фитцджеральда, высилась над оранжереей.

Я отправился, осторожно и пугливо, блуждать по черным доскам между рядами видений, каждое из которых жило своей жизнью. Я искал дверь, но ее не оказалось. Я ждал подвоха.

Знакомая золотая фигурка мелькнула перед глазами: ко мне подлетела миниатюрная женщина–оса. Она шепнула: «Я возвращаюсь…» Мне стало спокойнее, пока я не понял, что ее способ возвращения для меня неприемлем.

И тогда все вокруг начало быстро меняться — видения померкли, захлебнулся тихий свет, между половицами показалась морская вода, которая стремительно поднималась. Если бы не пол подо мной, я бы сразу утонул. Стоило взглянуть на мелкую расстекловку прозрачных стен оранжереи, и становилось ясно, что уровень воды за пределами моего убежища уже поднялся в пол–уровня окна. Еще немного — и оно бы треснуло! Я разбежался и кинулся прямо в стену, которая мягко подалась под ударом и прорвалась тут же, как полиэтилен, — а снаружи воды вообще не оказалось. Позже я понял, что это была иллюзия, я находился в самом центре гигантского водопада, попав в своеобразное внутреннее пространство, некий «глаз бури», дарующий, пусть ненадолго, свободное и безболезненное падение.

Мой полет продолжался! — вокруг бушевали, ревели в сокрушительном порыве колоссальные водяные массы, и окажись я за пределами «глаза», вы бы никогда не прочитали этот роман.

Я думал об Энджел — Фолле — самом крупном и мощном водопаде на Земле, низвергающемся прямо с неба. Сейчас я думаю, что во сне заглянул в рассудок человека, действительно утонувшего в Энджел — Фолле.

…Вдруг мое пространство перестало существовать — оно попросту лопнуло, как мыльный пузырь, — и я оказался целиком в воде, по счастью, уже в речной воде. Река вилась посреди виденной мною ранее долины.

Едва я вылез из воды, отплевываясь и отряхиваясь, как пес, сзади раздался капризный детский голосок: «Лови меня!» Но как бы я не поворачивался, голосок всегда звучал из–за моей спины, и я кинулся ловить невидимое дитя, не задумываясь нисколько о смысле происходящего. Вдруг голосок перестал звать меня, и я очутился посреди знойной пустыни.

Это было странное место — никакого намека на классические барханы, подъемы и провалы, нет, ровный — как лист желтой бумаги — песок, бесконечное, без единого облачка, лазурное торжествующее небо. Черты одушевленного хаоса возникали повсюду: иногда из песка блестела звезда, иногда высовывался мокрый плавник, раза два или три мелькнули на желтом оплавленные геометрические фигуры.

Я стоял и ждал, подавленный неопределенностью и сложностью происходящего. Ветра не было, как и особенной жары, была особая стерильность заверченного фантазией мира. Мне показалось, что приближается развязка.

Как отражение Энджел — Фолла, с небес пролился огненный водопад. Он таял на лету и по достижении поверхности, на которой я находился, рассыпался на яркие брызги.

Из огня медленно поднялась девушка в ослепительно–синем плаще.

Я уже знал, о чем мы будем говорить, и я ничуть не удивился ее появлению. Девушка была окружена свитой из вращающихся переливчатых шаров — по два с каждой стороны. А над головой у нее неподвижно висел самый большой шар золотого цвета.

— Забери меня отсюда, — прошептал я беззвучно, склоняясь перед девушкой в полупоклоне. На мне появился такой же ослепительный плащ, как и на ней. — Забери из этой пустыни!

— Это не пустыня, — прошелестел ее выдох.

— Да, но этот зной, этот песок, этот пустой горизонт, — слукавил я. Девушка вздрогнула и широко раскрыла глаза:

— Это не пустыня.

— Да и Бог с ней! — внезапно рассмеялся я. Шары вокруг девушки замерли. Золотой излучал внимание. Похоже, я застал их всех врасплох — теперь все шло не по сценарию Стивена Крейна.

Но девушка быстро нашлась — она всего лишь закрыла глаза, и в ту же секунду пустыня волшебно преобразилась: там, где желтел песок, вспыхнули лунные блики, и я оказался по грудь в холодной воде.

Теперь я находился в бассейне внушительных размеров. Кругом сновали чудовищные рыбы — каждая из них была больше самого бассейна. Я вздрогнул от ужаса — невиданные рыбины проплывали совсем рядом; одна проплыла прямо сквозь меня — получалось, что та часть моего тела, которая находилась под водой, мне совсем не принадлежала.

Девушка окликнула меня.

Она стояла на краю бассейна, пристально вглядываясь в мои глаза. Вокруг нее вращались шары.

— Все, что творилось с тобой в этом сне, происходило когда–то наяву с твоими эзотерическими предшественниками, — прошелестела она, — в твоих прежних воплощениях. Но только ты один сумел справиться со всеми трудностями — главную роль тут сыграл твой повышенный интеллект. Я — первый лик божества по имени Нега, которое наконец–то обратило на тебя свое благосклонное внимание. Отныне ты под его опекой. Не ищи удовлетворения в реальности — ты видел свою смерть. Я — твоя смерть. Сейчас мы находимся между мирами: ты сознаешь, что это не сон и не явь. Мы — внутри твоего мозга. Очень скоро ты увидишь второй лик божества. Но помни: они уже пробуждаются… — с этими словами она растаяла в огненном вихре, куда следом были увлечены ее вертящиеся шары.

…«Кто пробуждается? Что такое «они»?» — невольная тревога овладела мной. И тут со мной что–то случилось — я повис в вакууме! Взглянув на себя, я чуть не вскрикнул от восторга и страха — мое тело стало стеклянным, прозрачным и хрупким. Сознание стало чистым, будто его промыли в нежнейшем источнике. Я куда–то двигался, не трогаясь с места, руки и ноги были бесконечными, я не видел, как далеко они простираются. Небывалое ощущение счастья опять завладело мною, я закрыл глаза и, не удержавшись, застонал.

В это же мгновение небеса распахнулись и яркая прекрасная Луна повисла прямо надо мной. Я вспомнил слова Уилсона: «Луна никогда не принадлежала ни Земле, ни Солнцу, а явилась откуда–то извне».