Борис Воробьев - Убу

• Название: Убу
• Автор: Борис Воробьев
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1968

---

Жизнь в одиночку не принесла Убу и доли тех радостей, какие в раннем детстве доставляли ему минуты бегства от матери. Он сделался менее впечатлительным. Все, что мог увидеть своими глазами, он уже видел на свете. Слух тоже ничто не радовало: все звуки океана были известны. Врагов у него не объявилось. Конечно, они встречались ему, но их останавливал взгляд на мощные саблевидные плавники горбача с бугристыми краями и острыми концами. Убу оставалось наслаждаться пищей и безмятежностью, от которой начинал дремать мозг. Но Убу с некоторых пор чего-то не хватало. А он еще не понимал своего желания.

Теперь иногда случалось, что во время охоты за рачками у кита внезапно пропадал аппетит. Горбач даже забывал закрыть пасть, уже набитую шевелящейся кашей. Было какое-то чувство потери. И чтобы найти это непонятное, ранее не существовавшее, но все же как будто потерянное, Убу все чаще подплывал к китам.

Он стал замечать, что в стаде возникают молодые пары. Это его одногодки, киты и китихи, начинали жить вместе. Когда Убу приближался к китихам, то его всего охватывало чувство, сходное с приятной истомой погружения в сон. Убу начинал метаться среди китов, выныривать, выставлять морду из воды, а затем взбивать хвостом водяную пыль, И все потому, что после воспоминания о сне во всем теле росло тягостное онемение.

Проходили недели. Все меньше оставалось молодых китих, не нашедших себе пару. На глазах Убу возникали брачные союзы, а он все бродил один. Казалось бы, природа его не обделила. Напротив, она дала ему то, чего не было у других молодых горбачей. Ни у кого из сверстников не было таких мощных плавников. Никто не умел так быстро плавать, как Убу.

Первое подобие романа началось у него с молодой чернобрюхой китихой несколько меньше его ростом. Убу нередко встречал ее в местах своей охоты. Сначала, только наблюдая за ней, он научился узнавать о ее появлении по звукам. Китиха плавала по-своему. Ее ни с кем нельзя было спутать. Бурный поток плесков, всегда словно окружавший ее, приобрел для Убу прелесть музыки. И был день, когда он подплыл к Чернобрюхой.

Подошел он шумно, изо всех сил стараясь быть замеченным. Фыркая, плыл рядом. Потом чуть прикоснулся боком к ее телу.

Кожа горбача толста и груба, но сверху она покрыта нежнейшей шелковистой пленкой. Прикосновение на какой-то миг и увлекло за Убу молодую китиху. Она догнала его и словно завороженная поплыла с ним бок о бок. Тогда Убу стал играть.

Он выскочил из воды до половины туловища. Потом упал на спину и захлопал по воде плавниками.

Когда же он успокоился, Чернобрюхой поблизости не оказалось. Было только слышно, как она быстро удаляется. Китиха ушла уже так далеко и так спешила, что озадаченный Убу даже не поплыл за ней. А на другой день, встретясь с Чернобрюхой снова, он увидел ее в паре с небольшим, едва-едва созревшим китом.

Чем же этот малыш был интересней Убу? Загадка разъяснилась лишь после второго неудачного знакомства.

Началось оно месяц спустя после первого. К тому времени в стаде уже не оставалось незанятых молодых китих, кроме одной, родившейся на полгода позднее Убу.

Среди молодняка это была самая молоденькая и самая маленькая китиха, недокормыш, на четыре метра меньше, чем Убу.

Убу и Маленькая должны были непременно сблизиться: ведь больше никого не было. Но в их движениях была какая-то скованность. Горбачи неохотно, словно кто-то тащил их силой, подходили друг к другу и еще более равнодушные расходились в стороны. Некая медленная мысль нарождалась у обоих под давлением их чувств. А чувства были странные: Убу рядом с Маленькой казался себе китихой. Маленькая же чувствовала себя китом. Приближался день, когда их мысли должны были проясниться.

Это случилось. И китиха ушла от Убу, подумав: «Какой большой!», а незадачливый кит ощутил острое пренебрежение: «Какая маленькая!» Ему, его телу стало так легко от обретенной ясности, будто он похудел наполовину.

Горбачи не оригинальны в том, что делят все на приятное и неприятное взгляду. Оригинален их вкус. Надо, чтобы китиха обязательно была крупней кита. Так ведется испокон веку. Убу урод! Он рослее многих китих. Это нехорошо. Это нарушает неведомый закон жизни и потому кажется безобразным.

Это Убу, наконец, понял.

Он отыскал в стаде старую-престарую самку и обошел вокруг нее, предлагая союз. Старуха была длиною пятнадцать метров.

Но и здесь союзу не суждено было возникнуть. Когда Старая после приглашения Убу попробовала разыграться, то внезапно скончалась.

Больше Убу не мог найти себе пару, характер его стал портиться, и он навсегда покинул стадо.

6

Он исколесил в поисках подруги весь океан.

Ему все попадались стада малорослых горбачей. Еще полгода не мог он найти себе ровню.

Встреча произошла вдали от всех стад. У незнакомки были большие глаза и узорчатые, как в орнаментах, подбородок и брюхо. Тело ее было огромно. Для своих лет она была слишком велика и потому одинока, как Убу. Зато молодая китиха могла составить ему прекрасную партию. И свое согласие она выразила тем, что, пройдя мимо Убу, дотронулась до него.

Отныне они не нуждались ни в ком. Они и не задумывались, что где-то бродят стада горбачей, что киты стараются держаться вместе. Вдвоем можно было идти куда угодно.

Стоял апрель — осенний месяц южного полушария. В Антарктике свирепствовали холода и бури. Идти туда было рано. Зато незнакомое еще северное полушарие теплело и звало к себе всех скитальцев. Не все ли равно, где бродить по свету? В Убу проснулась его детская непоседливость и бесстрашие — и он вместе с Узорчатой повернул на север.

Шли они медленно и долго. Они не спешили. Еще ни к одной китихе не было у него такого чувства, как к Узорчатой. Это напоминало Убу давнюю тягу к матери. Но возле матери он был мал и слаб, иногда, уставая, искал утешения. Теперь же он был взрослым, чувствовал себя могучим, хотелось резких движений. Он и Узорчатая то плыли, касаясь друг друга боками, то покачивались на волнах. Киты теряли голову в играх. Пробовали вырваться из океана, взлететь, стать птицами! Однажды Убу так выбросился в воздух, что даже его хвостовой плавник забился над волнами, будто крыло. С каким же оглушительным бомбовым громом свалился он в море, подняв тонны воды!

Затем эти прыжки им пригодились в охоте за сельдью. Стоило обрушиться в гущу косяка, в этот серебристый, кипящий, клокочущий поток, как рыба глохла и, сонная, словно сама шла в пасть.

Особенно много сельди Убу и Узорчатая встретили у берегов Гренландии. Здесь им так понравилось, что они по неопытности оставались до самого ледостава. Когда же двинулись в обратный путь, в проливах уже схватывало льдом воду. Потом лед ломало штормом. И снова схватывало.

Сначала горбачи не очень встревожились. Кто их мог предупредить об опасности? Волны скромно шуршали ледяными иглами. Этих игл было так много, будто прошел сильный дождь и каждая капля превратилась в сосульку. Ледяшки приятно щекотали тело. Струилась потемневшая вода. Раздавались тихие, спокойные звуки.

Ночью лед загустел. По волнам поплыла шуга. Ледяные комки еще легко крошились, стоило им только ткнуться в китовый бок. Но утро встретило горбачей уже окрепшими льдинами.

К середине дня поднялась крупная зыбь. Море забеспокоилось, заговорило. Когда киты выныривали, лед царапал им кожу до крови. Но и под водой горбачам слышалось угрожающее бормотание льдин.

На третий день путешествия налетевший ураган загнал китов в тихое убежище между двумя большими островами.

Пролетающим птицам эти два острова казались всегда берегами проточного озера. Оно было такое широкое, что, садясь на скалы одного острова, птица не видела даже полоски второго. Но вели сюда только два узких пролива.

Здесь, в этом подобии озера, Убу и Узорчатая расчистили себе огромную полынью и стали резвиться.

За островами дышал открытый океан. Ураган спадал. Киты ждали.

Вот ветер стих. Но когда чайки поднялись над островами, они увидели, что вход закупорен айсбергом, а выход забит приплывшими льдинами.

Убу и Узорчатая оказались в ловушке. А тут еще ударил мороз, и на глазах китов полынья стала стягиваться, как ледяная петля.

Это была верная гибель. О том могли бы рассказать птицы. Птицы знали, что, если лететь со скоростью кита, то ледяное поле, закрывавшее выход, можно миновать за столько-то взмахов крыльев. (Люди бы сказали: за сорок минут.) Столько времени плыть подо льдом горбач не может. Он задохнется. А весной можно будет прилететь и клевать его тушу…

Но Убу и Узорчатая не знали того, что знали птицы. Да и что им оставалось? Только уйти под ледяной потолок.

Они погрузились в глухую подледную толщу.

Раньше уже через шесть минут киты выходили глотнуть воздуха. А теперь шли минуты, киты плыли, превозмогая удушье.