Сергей Минутин - Никто мне ничего не обещал

• Название: Никто мне ничего не обещал
• Автор: Сергей Минутин
• Жанр: Проза
• Год: 2011
• ISBN: 978 – 5 – 902390 – 18 – 3

В книге рассказывается о последних годах Советской армии. Любые воспоминания штука «опасная», как палка о двух концах. Кого–то можно незаслуженно обидеть, а кого–то незаслуженно похвалить. Но в памяти людей остаются честные мемуары, например «Пятьдесят лет в строю» А. А. Игнатьева, или «Записки Кирасира» В. Трубецкого. А эти книги отнюдь не хвалебные, ностальгические оды. В этих книгах показаны большие «прорехи и зазоры», которые привели российскую империю к развалу в начале ХХ века. Точно такие же «прорехи и зазоры» привели к развалу и Советский Союз в конце ХХ века.

---

Артисты явно ожили. Такие спектакли, как «Мудромер», «Азалия», а особенно «Утешитель вдов», прошли с оглушительным успехом. А ночные концерты в гостинице приводили всех проживающих в «умиление», особенно когда Ромул Великий, он же Римский цезарь, вместе с Сергеем пел песню, которую в разных вариантах знает вся Россия: «И дорогая не узнает//, Какой танкиста был конец». Про «конец» они пели особенно выразительно. Потом пели про моряков: «На палубу вышел, сознанья уж нет//,В глазах его всё помутилось//, Увидел в дали ослепительный свет//, Упал, сердце больше не билось».

Гостиничные кастелянши терпели жалобы постояльцев. У них с Сергеем были взаимовыгодные отношения — единство армии и народа.

Красавицы уехали, поклонники остались.

А в это время его родная страна решила победить инфляцию по одному возможному варианту: изъять все деньги у населения. Народ начал давиться, даже по ночам, в очередях в обменные пункты. Меняли 50 и 100 — рублёвые банкноты. Нищие радовались. Остальные почти рыдали. Начался 1991 год.

Сергей писал: «Похоже, что нашему обществу светлое будущее не угрожает. Аппарат сжирает всё, народу ни хрена не остаётся. В будущее смотрю с тоской. Народ вгоняют в какие–то отношения, называемые рыночными. Всех хотят сделать прапорщиками, то есть преступниками».

СССР еле дышит. Для народа придумали развлечение в виде референдума. Ну–ну. Понятно, что нервозность в народе растёт, что пар надо выпускать (в своё время и у «красноармейской будёновки» были дырки на уровне ушей). Но весь народ скопом можно только угробить.

Подал документы на поступление в военную академию. Надо успеть, пока ещё армия едина. Начальник штаба приказывает их забрать, мол, в наряды ходить некому, ситуация в армии неясная, да и молод ещё. На всякий случай написал мне выговор.

Как же, заберу!

Пошёл к кадровику, взял у него пачку служебных карточек, на всех написал свою фамилию и всем раздал, начиная с командира и кончая всеми замами со словами: «У нас по городу ходит женщина метрового роста, с горбом и усами. Это трагедия, но эта женщина всегда весёлая. Можете писать мне выговоры хоть каждый день. Я вас покину всё равно». Я понимаю, что это, ребята, называется бардак. Я даже понимаю, что способствую этому бардаку. Но когда у атамана нет «золотого запасу», казаки либо сбиваются в шайку и идут грабить соседей, либо расходятся до поумнения атамана и растрясают накопившийся жир. Я выбираю второе.

Купил десятилитровую бутыль коньяку, разлил его в бутылки. Завтра еду в округ, узнавать, когда следует убыть в академию. Боюсь, что местные отцы–командиры спрячут от меня и номер приказа, и моё предписание.

Так и вышло, в академии я должен был быть ещё вчера. Быстро сматываю удочки.

Вот он, Питер. Ай — яй! Питер — это не Киев.

Меня долго по свету носило,
Занесло, наконец, в Петербург,
В Петербурге тоскливо и сыро,
Петербург — это город одях!
Пётр Первый столицу здесь строил,
Иностранцев сюда зазывал,
И пока они жили тут, мысль «фосфорила»,
А теперь — это город одях.

Вторая столица в жутком состоянии. В магазины длинные очереди. Бедные петербуржцы. Ленинградом этот серый город никто не называет. Украина — Родина. И Россия — Родина.

Повезло, успел. Прибыл прямо в день сдачи первого экзамена. До меня тут ребята уже насиделись. Знакомые всё лица. Злятся, думают, что я шибко блатной, раз приехал в последний день. Они, бедолаги, тут уже неделю лагерь разворачивают, кровати таскают, матрасы выбивают… Ну, извините. Я вот водки привёз.

Первый экзамен сдал. Сдали все, но радости нет ни у кого. Если я в академию рвался, то почти все, приехавшие из групп Советских войск, были присланы в неё насильно. Они в полном «сраче» подсчитывают, сколько и чего там без них сопрут. Вывод войск идёт полным ходом. Они открыто возмущаются, что им поставили положительные оценки, и рвутся обратно в войска.

Все экзамены сданы. Все ждут мандатную комиссию. По лагерю ходит какой–то слух о государственном перевороте. Живём тут, комаров кормим, а что в стране происходит, совсем не знаем. Объявили общее построение. Стоим, ждём. Вышел начальник академии. Сообщил, что все поступили, и мандатной комиссии не будет. Затем сурово сказал, что в стране создано ГКЧП. Слухи подтвердились.

Стоящий рядом со мной начальник продовольственной службы из псковской дивизии ВДВ могучим басом мне на ухо прошептал: «Наши уже в воздухе». Я отшутился: «А наши уже давно прилетели». Он юмора не понял.

Заметно оживились офицеры из группы Советских войск в Германии. Они просто чуть ли не прыгали от радости. Все экзамены они упорно «заваливали», а им упорно ставили положительные оценки. А теперь у них есть все шансы стать «героями», то есть вернуться в свои части для продолжения грабежа материальных средств. Тут же, на месте, они стали писать рапорта на тему «Родина в опасности, и в это трудное для Родины время наше место в войсках».

Пристаю с вопросом к Славке: «Славик, ты уже поступил, три года слушателем. Объясни». Объясняет: «Понимаешь, Серёжа, рядом с нашей частью немецкая свалка автомобилей. У них, загнивающих, износ автопокрышек допускается до 7 мм, а у нас до 2, но в принципе до полного «облысения». То есть там у меня целая свалка новых покрышек. На одном контейнере покрышек, отправленном в Россию, я зарабатываю больше, чем за все предыдущие годы службы. Это только на покрышках». Да, кого на что учили. Десантник уже всеми мыслями в воздухе, а тыловик на свалке с покрышками. Наверное, это правильно. Рапорта, как ни странно, подписали, хотя и предупредили, что о дальнейшем карьерном росте можно забыть.

Я опять пристал к Славику: «Покрышки кончатся, а дальше?». Славик, видимо от радости, пустился в объяснения: «Происхождение спасёт. Оно у меня рабоче–крестьянское. Происхождение, брат, — это великая сила. Здесь ни закон, ни уставы не работают. Если происхождением не вышел, то можешь рассчитывать только на доверие тех, кто вышел. Рост — на доверии, продвижение — на доверии. Хотя, конечно, важно угадать, кому служить. Не переживай, те, кто сегодня в ГСВГ, не пропадут. Они там тренируются, а здесь начнут полномасштабный грабёж. И я со своим происхождением вместе с ними. Я просто покупаю доверие. Причём, заметь, ценой каких жертв. От академии отказался». Мне показалось, что Славик готов «взрыднуть».

Все мы по отношению друг к другу — твари, хоть и твари божьи. Код офицера «Честь имею» умер в армии вместе со смертью кода священника «Аминь».

Отправили патрулировать улицы. Всё спокойно. Видимо, в этот раз крейсер «Аврора» палить не будет. Не видно желающих кровь проливать, хотя «бомжеватых» мужичков много, но, судя по выправке, это наши.

Демократы ГКЧП победили. Как оказалось, и биться было особо не с кем. «ГКЧПисты», видимо, насидевшись при Михаил Сергеиче без спиртного, дорвались. Три дня пили, потом сдались.

Ребятишки, спросили бы меня, что вам надо делать? Я с вашим вождём в одном доме жил. Для меня вы всё «просрали», когда «отмазали» нашего начальника политотдела от заслуженного наказания. По вашим историческим решениям так выходило, что весь офицерский корпус моего родного полка, давший миру двух космонавтов, должен был сначала напиться «вдрызг», затем подраться, а потом выстроиться в медвытрезвитель за орденами, медалями и повышением по службе. Кто же вам после этого поверит? Вы выглядите так же, как и белогвардейские банды времён Гражданской войны. У них тоже везде были свои люди, даже в ВЧК, но они всё «просрали». Хотя бились за свой царский режим и даже за временное правительство. Мы не бьёмся за режим. Позор, конечно. Но кто это понимает сегодня.

Местный мэр Собчак на вершине счастья. Под суматоху начал звать представителей царской крови вступать в права наследства питерским имуществом. Народ ропщет и не хочет вновь уплотняться до коммуналок. Это минус, но народ явно отдохнул от телевидения, и это плюс. Почти три дня его никто не донимал разного рода «дурью». Господи, а сколько её ещё будет. Питерцы сделали заявку на престолонаследие, а это безудержное местничество, семейственность. А потом опять Александр Невский или Иван Грозный придут из Москвы и спалят всю эту «приблуду» на хрен.

Люблю Россию. Замечательная страна. Душевная. То князь русский — «москаль проклятый» выйдет к диким племенам с мечом. Обопрётся на него и начнёт эти дикие племена жизни учить. Тут заслушаешься. От покорных слушателей задремлет князь, и тут как тут появляется вечный жид — «новгородец–питерец». А он, в свою очередь, рассыпает перед дикими племенами золотые монеты. Тут засмотришься. И здесь абсолютно не причём ни русские, ни евреи. Они–то как раз подтягивают дикие племена к общей грамотности и ликвидируют их дремучую безграмотность.