Эфрен Абуэг - Современная филиппинская новелла (60-70 годы)

• Название: Современная филиппинская новелла (60-70 годы)
• Автор: Эфрен Абуэг
• Издательство: Радуга
• Жанр: Рассказы
• Год: 1984

В сборнике представлены лучшие новеллы, принадлежащие перу писателей разных поколений. Разнообразные по стилю и авторской манере произведения отражают самые жгучие политические, социальные и нравственные проблемы, волнующие современных филиппинцев.

Большинство рассказов публикуется на русском языке впервые.

---

Лана. Я не склонен плохо думать об этой моей дочке. Но мне тяжело и больно оттого, что она проявляет ко мне как к отцу неуважение. Спросил ее: «Кто же это помог тебе, Лана, сделать такой живот?» А она с откровенностью, какую не часто встретишь, отвечает: «Джо его зовут. У него есть жена, папа».

Этот наш разговор так и не выходит у меня из головы, прямо жжет меня.

«К-как же это?» — говорю и даже вроде заикаться стал. А она, потупившись, мне в ответ: «Я его люблю». — «Д-да ты в-ведь знаешь, что у него есть жена, доченька!» Взглянула она на меня, в глазах слезы, а сама твердит одно: «Но я его люблю! Я его люблю!»

Горестные думы вызвала у меня эта дочкина откровенность. Сколько у нее еще иллюзий. И чего стоит эта ее искренность! Вскоре ее милого уже звали Джоном, а куда делся Джо? Я не спрашиваю. Да и кто мне ответит? Вот почему нужно учить своих детей жизни!

За Джоном последовал Эм. «Мой друг, папа». Месяцев шесть был ей «другом» этот Эм. Жила она отдельно, с ребенком и прислугой. Было у нее еще несколько «друзей», но я их даже и не знал. Зато мне стало известно, что мои клиенты и доверители в значительной части утратили веру в то, что я способен их защищать.

— Сверни на Тафт-авеню, Бой. Проводим папу, а потом развернемся. — Лиза повернулась ко мне лицом. — Мы отсюда поедем покататься и возвратимся за тобой к дядюшке Камило. Ты смотри никуда не уходи оттуда.

Я порадовался про себя: они все же помнят, что мне трудно ходить.

— Поезжайте, — ответил я.

Лиза, впрочем, частенько доставляет мне маленькие и большие радости. Поэтому меня, помню, особенно огорчило однажды, когда она побоялась сказать отцу правду. Похоже, это все из-за ее постоянных мечтаний «выбиться в люди». И, похоже, не здесь, а в чужой стране. «Там, пап, естественно, жалованье платят долларами! Я рассчитаю так, чтобы можно было накупить всего за это время, а тут обменять на песо».

Но мечтает она обо всем этом не только ради себя, но и ради меня, матери, Лоурдес, ради своих племянников, ради Боя. Я, наверное, должен бы плакать от радости, но я плачу от невеселых мыслей, одолевающих меня. Сколько же времени я не смогу видеть свою доченьку? Будет ли она вспоминать меня в той далекой чужой стране? В голову лезут разные страхи: а вдруг с ней там что случится?

А сколько нужно всяких бумаг, чтобы получить разрешение на выезд: проверка благонадежности, копия свидетельства об окончании школы, свидетельства, удостоверения с различных мест работы, справка о состоянии здоровья и т. д. и т. п., — сколько ей придется потратить денег и времени, прежде чем она получит свою зарплату в долларах! Меня к тому времени уж точно кондрашка хватит!

«Вот приедешь туда, Лиза, выйдешь замуж за американца», — поддразниваю я ее, как и каждого из них.

Пусть и Лана не думает, что нынче мне станет полегче оттого, что у нее новый «дружок» — Тони.

Вот тебе и еще один вопрос: почему же твоя зарплата остается все на том же уровне? Почему при всех твоих заработках жизнь не становится легче?

Меня прямо трясет от смеха. Отчего же на этот раз?

— Ну и глупцы же вы, — говорю я им. — Учишь-учишь вас, как вести себя в машине, а у вас одно хвастовство! Бой, прекрати вертеть баранку из стороны в сторону!

Лиза вдруг накидывается на меня:

— Ну, понесло… Что ты там делал у дядюшки Камило?

— Ему нужно было посоветоваться со мной насчет того, как быть с жильцами его квартиры. Он тут задумал ее продать.

Это Лане не понравилось:

— Вот для чего ты пошел… Ему было нужно!

— Господи, какая разница, оставьте меня в покое, пусть мне будет хуже!

Они замолчали все разом. Вероятно, я тут дал маху. Не стоило им рассказывать, зачем я отправился к Камило. Они меня любят, мои дети, любят по-настоящему, хотя они такие вот. Им не всегда нравится, что я делаю, что говорю как имеющий лицензию адвокат, хотя они и не очень сердятся — это только сегодня они обрушились на меня из-за моих друзей.

Внутри у меня что-то защемило, я сжал кулак правой руки, чтобы немного проверить себя, свое самочувствие. Наверное, опять что-то с сердцем. И было бы совсем плохо, если б тут вдруг не разрядил обстановку Бой, проговорив ни с того ни с сего:

— Я не желаю стать шурином какого-то америкашки.

На этот раз рассмеялась наша мама. Повсеместное распространение национализма, подогреваемое статьями, пьесами, кинофильмами и песнями, сделало патриотом и нашего Боя! Моего единственного сына, отъявленного хвастунишку и бездельника!

— Энгот[11], ты бы лучше занялся чем-нибудь. А то ни работать не хочешь, ни учиться.

— А мне и не нужно никаких должностей и званий, — отвечал этот глупец. Меня так и подмывало дать ему по загривку, но я почему-то не доставил себе этого удовольствия. — Лучше бы ты обеспечил меня капиталом.

Я знал, для чего ему нужен этот капитал: он прикупал товары для магазинчиков и бакалейных лавок в Маниле и в различных провинциальных дырах — на манипулировании ценами можно было делать неплохие деньги. Те, кому делать нечего, называли это «продать чуть дороже». Правда, могли накрыть. Таких вылавливала комиссия по контролю за ценами. Иногда на месте преступления заставала полиция. Приходилось ловчить. Я не находил себе места от беспокойства, пока Бой не возвращался домой.

«Ты, отец, конечно, верно говоришь, — частенько успокаивал меня Бой. — Естественно, приходится рисковать, прежде чем продашь. Но я только собираю сведения о ценах. Значит, мы не нарушаем законов чрезвычайного положения». Ему хотелось сказать, что они-де имеют дело едва ли не с товарами, которые продаются по вполне определенным официальным ценам. И все, что они делают, вполне законно.

Однако вчера Бой на взятом напрокат джипе врезался в кале́су[12], даже лошадь свалилась наземь. Они выскочили с приятелем из джипа и помогли поставить ее на ноги. Им пришлось также извиниться перед мальчишкой-кучером. Но при этом, пока они договаривались о ремонте, пропал один ящик с товаром, который обошелся им в двадцать песо. В итоге поплатились двумя сотнями песо — столько там было товару.

Эти неприятности все-таки подействовали на него. Он пришел ко мне и сказал: «Знаешь, отец, нелегко торговать. Мне больше бы подошло водить машину. — Как и все, недавно получившие права, Бой нервничал и водил машину неуверенно. — Только я, к примеру, не могу водить маршрутные такси: у меня любительские права. Вот через год как-нибудь поменяю их на профессиональные, тогда можешь взять меня хотя бы семейным шофером…»

Это хоть как-то помогло бы облегчить мне жизнь.

Навестить, что ли, еще раз Камило, да не хочется снова попадать впросак. А может, он помог бы сыну устроиться на работу?

Очень хотелось бы. Суметь бы отвадить его от этих делишек! Он только и делает, что бегает от работы!

— Боже мой, уж скоро как будто рождество! Надо спешить!

Раздались смешки. Я вздрогнул от неожиданности.

— Глупцы! Вы меня сведете в могилу своими штучками! — сказал я им. Бой захлопнул дверцу с моей стороны.

— Если ты и умрешь, то только в доме твоего Камило… но никак не тут, в машине. — Снова раздался смех.

Когда мы поравнялись с домом Камило, он собственной персоной уже поджидал нас у дверей.

— Я слышу, что вы хохочете, — проговорил Камило, подходя ко мне. — А для меня такая радость слышать это. Милости просим! — Он подал Лане руку.

— Дядюшка Камило, а я там сама покупала бензин на заправке!

— Ну-ну! — недовольно проворчал я. — Давай проходи лучше. Уже начинаешь хвастаться?

— Может быть, детям не следует заниматься заправкой машины. — У считавшего так Камило автомобиля не было.

— Бог мой, да эти дети потихоньку уже осваивают денежные дела, — просветил я его. — «Прихватили» мои старые картины… да и сбывают их на улице Мабини.

Камило весело расхохотался.

— Детям довольно опасно бывать на Мабини!

— Даже очень, — ответил я. — Особенно тем, кто не умеет себя вести как следует.

Однако надо и впрямь приструнить детей в отношении Мабини. Связать, что ли, и убрать эти злосчастные картины от греха подальше, чтобы они не попадались на глаза этим хвастунам и насмешникам. «Впрочем, пусть лучше воспринимают жизнь такой, какая она есть, — сказал я сам себе. — Да и мне это не помешало бы».

Да-а, несмотря даже на то, что они не всегда вежливы и нередко подтрунивают надо мной, мне думается, мы с ними все же друзья и товарищи, с этими неслухами. Они любят меня. Они все время заезжают за мной, потому что знают, что мне в моем положении не рекомендуется пользоваться джипом или автобусом. А если у них бывают деньги, то они никогда не забывают принести мне что-нибудь. Так же они относятся и к своей матери. Их невинные проделки приносят лишь радость родителям и не должны их расстраивать — ведь дети растут…