Наум Синдаловский - Городские имена вчера и сегодня. Судьбы петербургской топонимики в городском фольклоре

• Название: Городские имена вчера и сегодня. Судьбы петербургской топонимики в городском фольклоре
• Автор: Наум Синдаловский
• Жанр: История
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-227-04803-5

С 1703 года по настоящее время в городе на Неве возникло более 10 тысяч топонимов. Некоторым из них была уготована жизнь, ограниченная во времени, не которые, отметив свой 300-летний юбилей, продолжают жить и сегодня. Только наименований улиц, площадей, переулков и набережных превышает 1400 единиц. Их истории необычайно увлекательны. Они уходят корнями в городской фольклор, нахальный и разухабистый, эмоциональный и лаконичный – не в бровь, а в глаз…

Вы узнаете, как с годами менялся Невский, познакомитесь с интересными фактами из истории Таврического, Александровского и Летнего садов, фольклором известных петербургских районов и проникнетесь особой атмосферой тайны и строгой недосказанности Северной столицы.

---

1923. Волна переименований, обрушившаяся на городскую топонимику в первые годы советской власти, докатилась, наконец, и до этой, сравнительно удаленной от центра города площади. Видимо, большевиков не устраивала топонимическая связь площади с лаврой. Ее переименовали. По принципу классового противопоставления она стала называться Красной, хотя вряд ли в народном сознании это название соотносилось с красным цветом советского знамени или с цветом крови, пролитой в революционной борьбе. Скорее всего, новый топоним ассоциировался с понятием «красивый», что сближало ленинградскую площадь с одноименной московской. Может быть, поэтому долгое время площадь оставалась вне поля зрения городского фольклора. Но вот в 1974–1977 годах на площади по проекту архитектора Э. С. Гольдгора была построена гостиница «Москва». Площадь к этому времени уже носила другое название, но, тем не менее, фольклор не преминул мягко напомнить заносчивым москвичам об их подлинном месте в иерархии столичных городов: «В Москве Красная площадь, а в Ленинграде „Москва“ – на Красной площади».

1952. В 1952 году площади было присвоено имя Александра Невского. Князь Александр Ярославич, прозванный за победу над шведами в битве на Неве Невским, был канонизирован русской церковью задолго до основания Петербурга. Но в начале XVIII века он был возведен в чин небесного покровителя Санкт-Петербурга. Петра не покидала убежденность в политической необходимости объединения во времени и пространстве двух крупнейших событий русской истории – победы Александра Ярославича в знаменитой Невской битве 1240 года и основания на этом месте новой столицы русского государства.

Как известно, битва произошла гораздо выше по течению Невы, в устье впадающей в нее реки Ижоры, но Петр сознательно указал место строительства монастыря именно здесь, вблизи строящийся новой столицы. Возведение монастыря на месте предполагаемой битвы должно было продемонстрировать всему миру непрерывность исторической традиции борьбы России за выход к морю.

Александр Невский был святой ничуть не менее значимый для Петербурга, чем, скажем, Георгий Победоносец для Москвы. И если святой Александр уступал святому Георгию в возрасте, то обладал при этом неоспоримым преимуществом. Он был не мифической, а реальной исторической личностью, что приобретало неоценимое значение в борьбе с противниками петровских реформ.

В августе 1724 года, за полгода до кончины Петра, мощи святого Александра Невского с большой помпой были перенесены из Владимира, где они до этого находились, в Санкт-Петербург. По значению это событие приравнивалось современниками к заключению мира со Швецией. Караван, на котором мощи доставили в Петербург, царь с ближайшими сановниками встретил у Шлиссельбурга и, согласно преданиям, сам стал у руля галеры, а бывшие с ним приближенные сели за весла.

Воинствующий атеизм послереволюционных лет породил рассказ о том, что на самом деле никаких мощей в Александро-Невской лавре не было. Будто останки Александра Невского (если только они вообще сохранились в каком-либо виде, наставительно добавляет легенда) сгорели во Владимире во время пожара Успенского собора. Вместо мощей Петру I привезли несколько обгорелых костей, которые якобы пришлось «реставрировать», чтобы представить царю в «надлежащем виде». По другой, столь же маловероятной легенде, в Колпине, куда Петр специально выехал для встречи мощей, он велел вскрыть раку. Рака оказалась пустой. Тогда царь «приказал набрать разных костей, что валялись на берегу». Кости сложили в раку, вновь погрузили на корабль и повезли в Петербург, где их встречали духовенство, войска и народ. Во избежание толков и пересудов Петр будто бы запер гробницу на ключ.

Легенда эта включает фрагмент старинного предания, бытовавшего среди старообрядцев, которые считали Петра Антихристом, а Петербург – городом Антихриста, городом, проклятым Богом. По преданию, Петр дважды привозил мощи святого Александра в Петербург, и всякий раз они не хотели лежать в городе дьявола и уходили на старое место, во Владимир. Когда их привезли в третий раз, царь самолично запер раку на ключ, а ключ бросил в воду. Правда, как утверждает фольклор, не обошлось без события, о котором с мистическим страхом не один год говорили петербуржцы. Когда Петр в торжественной тишине запирал раку с мощами на ключ, то услышал позади себя негромкий голос: «Зачем это все? Только на триста лет». Царь резко обернулся и успел заметить удаляющуюся фигуру в черном.

Впоследствии дочь Петра I императрица Елизавета Петровна приказала соорудить для мощей святого Александра Невского специальный серебряный саркофаг. Эту гробницу весом в 90 пудов изготовили мастера Сестрорецкого оружейного завода. 170 лет она простояла в Александро-Невской лавре. Слева от нее находилась икона Владимирской Богоматери, которая, согласно преданию, принадлежала самому Александру Невскому. По свидетельству современников, еще при Елизавете Петровне в Петербурге сложился обычай класть на раку монетку «в залог того, о чем просят святого». Еще одна традиция стала общероссийской. Ежегодно 30 августа по старому стилю от Казанского собора к Александро-Невской лавре совершался крестный ход в память перенесения мощей святого князя. В нем принимали участие все кавалеры ордена Александра Невского.

В 1922 году раку изъяли из Александро-Невской лавры и передали в Эрмитаж, а сами мощи – в Музей истории религии и атеизма, располагавшийся в то время в Казанском соборе. В 1989 году мощи святого Александра Невского были возвращены в Троицкий собор Александро-Невской лавры.

Так что оснований для переименования площади было немало. Тем более что с возведением моста через Неву, названного также именем небесного покровителя Петербурга, площадь из тупиковой превратилась в предмостную. Ее градостроительное значение резко увеличилось. При этом нельзя забывать, что политическое значение образа самого Александра Невского в истории России никогда не снижалось. Даже в советские времена этот образ умело использовался в идеологических и пропагандистских целях. Достаточно вспомнить о кинофильме «Александр Невский», созданном перед войной, и об учреждении во время войны ордена Александра Невского. В то время исключительной популярностью пользовался анекдот, родившийся, как утверждают современники, из ядовитой шутки Александра Довженко: «Папочка, скажи, какой еще царь, кроме Петра, был за советскую власть?». А папа отвечает: «Александр Невский».

В мае 2002 года в центре площади установили конный памятник Александру Невскому, который далеко не у всех петербуржцев вызывает однозначно положительные эмоции. С этих пор внимание к памятнику городского фольклора усилилось. Как только его не называли: и «Оловянный солдатик», и «Регулировщик», и «Конный гаишник» оставалось только представить, как в протянутой руке князя окажется невидимый полосатый жезл, который поможет урегулировать все возрастающие транспортные потоки на площади и даже «Бред Сивой Кобылы». Так питерские пересмешники расшифровали аббревиатуру Балтийской строительной компании. Литеры «БСК» выбиты на постаменте монумента – так будто бы были отмечены заслуги компании, ставшей финансовым спонсором изготовления и установки памятника.

Вскоре в городском фольклоре сравнительно длинное название площади трансформировалось в короткую и удобную в произношении аббревиатуру: «ПЛАН» – ПЛощадь Александра Невского.

Александра Ульянова, улица

1828… В 1828 году дорога, ведущая к воротам Большеохтинского кладбища, была официально названа Троурновой улицей, по фамилии охтинского старосты Троурнова. Разбогатевший на скупке земельных наделов у «корабельных людей», он был первым богачом в округе и самым ненавистным из всех известных на Охте старост. Очень скоро улицу, названную его именем, местные жители перекрестили в Траурную. Поскольку и по форме этот топоним совпадал с несколько измененной фамилией старосты, и по смыслу вполне соответствовал расположению улицы в непосредственной близости к погосту, то название прижилось и с 1872 года официально вошло в городской свод топонимики. Иногда на картах города можно встретить и другое название улицы: Траерная – еще один вариант искаженной до неузнаваемости фамилии охтинского старосты.

1922. В 1922 году улицу переименовали. Теперь она стала улицей Ульянова, в память о старшем брате В. И. Ленина – Александре Ульянове, организаторе и руководителе террористической фракции «Народной воли». Как участник подготовки первоапрельского покушения на императора Александра III в 1887 году, он был казнен в Шлиссельбургской крепости.

Александр Ульянов стал героем петербургского городского фольклора благодаря одной из самых нетрадиционных фольклорных версий о том, почему произошла Октябрьская революция. Оказывается, Владимир Ильич Ленин якобы задумал и осуществил революцию как месть Романовым за казненного Александра. Довольно последовательная и стройная легенда представляет собой сентиментальную историю о том, как мать Ленина, Мария Бланк, приняв крещение, стала фрейлиной великой княгини, жены будущего императора Александра III. Хорошенькая фрейлина завела роман с наследником престола и вскоре забеременела. Во избежание скандала ее срочно отправили к родителям и «сразу выдали замуж за скромного учителя Илью Ульянова, пообещав ему рост по службе». Мария благополучно родила сына и назвала его Александром – в честь отца.