Галина Докса - Мизери

• Название: Мизери
• Автор: Галина Докса
• Жанр: Великолепные истории
• Год: 2003

От автора:

Несколько лет назад, прочитав в блестящем переводе Сергея Ильина четыре романа Набокова американского периода (“Подлинная жизнь Себастьяна Найта”, “Пнин”, “Bend sinister” и “Бледное пламя”), я задумалась над одной весьма злободневной проблемой. Возможно ли, даже овладев в совершенстве чужим языком, предпочтя его родному по соображениям личного или (как хочется думать в случае с Набоковым) творческого характера, создать гармоничный и неуязвимый текст, являющийся носителем великой тайны — двух тайн — человеческой речи? Гармоничный и неуязвимый, то есть рассчитанный на потери при возможном переводе его на другой язык и в то же время не допускающий таких потерь. Эдакий “билингв”, оборотень, отбрасывающий двойную тень на два материка планеты. Упомянутый мной перевод (повторяю: блестящий), казалось, говорил в пользу такой возможности. Вся густая прозрачная вязкая пленка русской набоковской прозы, так надежно укрывавшая от придирчивых глаз слабые тельца его юношеских романов, была перенесена русским мастером на изделие, существованием которого в будущем его первый создатель не мог не озаботиться, ставя свой рискованный эксперимент. Переводы Ильина столь органичны, что у неосведомленного читателя они могут вызвать подозрение в мистификации. А был ли Ильин? А не слишком ли проста его фамилия? Не сам ли Набоков перевел впрок свои последние романы? Не он ли автор подробнейших комментариев и составитель “словаря иностранных терминов”, приложенного к изданию переводов трех еще “русских” — сюжетно — романов? Да ведь вот уже в “Бледном пламени”, простившись с Россией живой и попытавшись воскресить ее в виде интернационального, лишенного пола идола, он словно хватает себя за руку: это писал не я! Я лишь комментатор и отчасти переводчик. Страшное, как вдумаешься, признание.

---

— Завтра позвони своей фирмачке и скажи, что согласна у нее работать. Если откажет, то все ясно с твоим алмазом.

— А если не откажет?

— Тогда поработаешь до… До конца света своего. Хоть заработаешь на пеленки.

— Пожалуй, — Света вздохнула. — Как мне не хочется!.. Может, он не был алмазом? Такой обыкновенный, гладкий, граненый… Ну, резал стекло — что с того? Это стекла такие пошли — их чем угодно разрежешь…

— А ты позвони тем не менее. Надо бороться.

— Не хочется, — вздохнула Света еще раз, понимая, что неправа.

Наступило утро. За окном гудела машина и гремели мусорные бачки, опорожняемые над кузовом самосвала. Ася зевнула. «Ей бы поспать хоть часок перед поездом», — подумала Света и сказала:

— Мне позвонить надо кой–куда. Иди в комнату, приляг. Я потом, к тебе под бок. Иди!

Ася ушла.

Света потрогала телефон. Он был живой, теплый. Света нахмурилась, закусила губу и набрала номер. Игорь ответил сразу, как будто сидел у себя в кресле с телефоном на коленях. Да так оно и было.

— Слушай, — сказала она, не здороваясь. — Это ты разбил зеркало?

— Я, — глухо отозвался он, проглотив комок в горле. — Я уже присмотрел трюмо.

— Не нужно, — сказала она. — Мне нужен твой ключ. Верни, пожалуйста.

— Да–да! — обрадовался он. — Когда мы увидимся?

— Никогда, — поспешила ответить она.

Павлик проснулся и стоял в дверях, улыбаясь взрослой улыбкой.

— Опусти в почтовый ящик. Это наш последний разговор.

— Я понимаю, — сказал он. — До свидания.

Самосвал во дворе взревел прощально. Наступила долгая праздничная тишина.

— Доброе утро, — сказал Павлик. — Поздравляю вас с Международным женским днем. Подарок за мной.

— С добрым утром, — улыбнулась Света. — Ты уж сделал мне подарок. Как хорошо ты подмел, дезертир, — ни соринки!

Было утро ранней весны. Любимое Светино время.

1996–2002,

Санкт — Петербург

1 Так.

2 Быть или не быть.

3 Я вас люблю.

4 О’кей. Это только английский. Слишком легкий для разговора. Слишком мягкий. Слишком теплый. Слишком краткий и нежный. Я должна думать на русском. О’кей.

5 Коснуться.

6 Твоего сердца.

7 Твоей ладони.

8 Дорогой и смерть.

9 Праздник.

10 Что… что это?

11 Что?..