Джон Бойд - Опылители Эдема

• Название: Опылители Эдема
• Автор: Джон Бойд
• Издательство: Северо-Запад, Снарк
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1996
• ISBN: 5-88825-003-1

Имя американского литератора Джона Бойда до настоящего времени практически не известно в России. Назвать его романы просто «научной фантастикой» было бы в высшей степени неверно. Это философские притчи, корни которых, как признается сам автор, уходят в европейскую мифологию. Представленный в данной книге романы «Опылители Эдема» — чтение не самое легкое. За чисто фантастическим антуражем писатель скрывает самые земные, самые наболевшие проблемы современного человечества. Напряженная, аллегоричная проза Джона Бойда удовлетворит самого придирчивого и искушенного читателя.

Мир, в котором происходит действие, рядом деталей напоминает о первом романе Бойда (жесткая регламентация деторождения и социального статуса, зашоренность обывателей), но сюжет совершенно иной, хотя по-прежнему связан с сексуальными проблемами землян и не землян. Планета Цветов становится не только источником опасности, таящейся в коллективном разуме, но и приносит гармонию в существование четы биологов. Главная героиня — женщина; автор наблюдает ее чувственное пробуждение, которое завершается парадоксально. Тайны Флоры будут разгаданы, и теория любви цветов чем-то напоминает о хиппи. Однако обилие биологических комментариев и античный подтекст делают наслаждение текстом невозможным. В романе все продумано до мелочей, и творчеству читателя места не остается. Хотя «эротические» эпизоды и философские выкладки напоминают романы Ф. Херберта, и уже это может заинтересовать.

---

Как она и ожидала, большую часть сообщения Пол предоставил делать своей кинокамере. Ее тюльпаны располагались на самом нижнем уровне, и Пол настроил прием звука и механику перемещения камеры на изучение опыления, зарождения и роста семян у женского тюльпана. Его единственное предварительное замечание, без всяких отвлеченных пояснений, было простым, — вы увидите самый замечательный пример симбиоза растения и животного, с каким мне когда-либо доводилось встречаться.

Его сдержанность проявилась даже в этом Когда регистратор звуков был сфокусирован на обычных для тюльпана голосах флейты, вздохах и кудахтаньи, Пол заметил:

— Как только цветочный сок забивает семенной канал, тональность меняется.

Она прислушалась — отметив, что он уменьшил интенсивность цвета, чтобы не отвлекать внимание от самого процесса, — и совершенно отчетливо уловила изменение тона звучания. В целом оно стало более высоким, более мелодичным, хотя самые низкие ноты сделались хриплыми.

Теперь, вторя порывам легкого бриза, тюльпан выводил трели, которые пронизывали воздух манящими призывами, такими чарующими и побуждающими на отклик, что она напрягла слух и подалась вперед, боясь упустить какой-нибудь нюанс или интонацию. Потом… какой-то распутник срочной службы издал посвист охотника за юбками, и хохот разрушил чары.

Ее досада улеглась, когда на экране запрыгал мохнатый зверек, похожий на землеройку, толстенький и пухленький, с мордочкой, широкоглазое простодушие которой очень напоминало сумчатого медведя-коала. «Я назвал его коала-землеройкой», — прозвучал голос Пола. Тем временем зверек, который был не больше котенка, но гораздо забавнее, присел на корточки, мелко дрожа передними лапками, и прислушался. Слабый ветерок возбуждал воздушную камеру тюльпана, звучавшую нотами сладострастия — настойчивого и влекущего. Подпрыгивая и кувыркаясь, коала-землеройка понеслась к источнику звука. Изящным движением, очень проворным, но вместе с тем и очень осторожным, передние лапки поднялись вверх и повернули цветок вниз. Зверек прижал мордочку к цветку продолжавшего звучать растения, а быстро высунувшийся, по-змеиному раздвоенный язычок заполз внутрь цветка.

Когда Пол стал показывать процесс опыления в замедленном темпе, Фреда отвела взгляд от экрана.

Она почувствовала себя свидетельницей изнасилования, и лица, окружавшие ее в темноте, подтверждали, что для такого ощущения есть основания. Они клонились вперед с похотливой алчностью, так похожие на затаившихся во мраке соглядатаев с извращенными наклонностями.

Потом она наблюдала, как семена развивались и выбрасывались из сумки растения, чтобы, плавно пролетев и сделав петлю, опуститься на почву на расстоянии, как сообщил Пол, пятнадцати метров. «Они должны удариться о землю с достаточной силой, чтобы проникнуть в дерн, — добавил он. — Иначе их убьет кислая среда травы».

Фреда обрадовалась, когда они добрались до более высоких уровней, где росли орхидеи, некоторые высотой до двух с половиной метров. Такие тяжелые прямые стебли не характерны для их земных родственников, но цветки и похожие на завитки ветви окончательно убеждали, что это именно орхидеи.

В начале сообщения об орхидеях Пол говорил прямолинейно, без европейского витийства, хотя однажды был на волосок от нарушения границ приличия, когда коснулся одного наблюдения, которое вызвало хихиканье тех участников собрания, которые поняли, что он имеет в виду. Это изолированное сообщество растений. Для женской корневой системы требуется радиус разрастания, по крайней мере метр с четвертью от стебля, так что мужские особи выселены за пределы этих окружностей в менее подходящие для произрастания зоны. Раздвоенной корневой системе мужских растений необходимо меньше пространства для роста. При тщательном изучении этой системы обнаружились трубчатые отростки, наличие которых убеждает, что древние, давая этим растениям имя «орхис», применили совершенно точный научный термин.

Когда Пол вошел в заросль, он отвел вбок завиток одной из орхидей и обнажил бедрообразное утолщение на стебле растения, примерно на одной трети высоты от земли.

— Как однажды сказал Бойль, орхидологу трудно удержаться от сравнения орхидей с животным царством. То, что вы видите здесь, — семенной стручок, но бороздчатость клетчатки вокруг этой части стебля наталкивает на мысль, что это мускульная ткань. Каждый раз вынашивается только одно семя, причем ни одно рождение не обходится без кесарева сечения.

Мне не удалось установить, каким образом совершается опыление. На Земле эту работу выполняют питающиеся семенами птицы и потоки воздуха.

А-а, подумала Фреда, вот вам и ответ.

— Но здесь птицы избегают орхидей, а цветень не может переноситься по воздуху. Я продлил срок моего пребывания на планете, чтобы установить, как происходит опыление.

Я назвал этот вид «бедровыми орхидеями», но у этих цветов есть еще одна очаровательная особенность. Когда их девушки созревают для ухаживания, цветочный сок действует на них так, что они опускают головки и краснеют от смущения. Понаблюдайте за Салли. — Он поднял руку и притянул цветок вниз до уровня своей головы, следя за тем, как на перламутровое мерцание орхидеи постепенно наплывал розовый оттенок.

Когда включили свет, послышались громкие «ахи» и «охи» и аудитория взорвалась аплодисментами. Фреда поднялась и пошла по проходу между креслами, взволнованная и полная раздумий. Пол не просто поднял руку и обхватил стебель, чтобы наклонить цветок. Он сложил ладонь лодочкой вокруг стебля и притянул его к своему плечу так, как это делает мужчина, привлекая к себе голову девушки.

Поглощенная мыслями, Фреда с усилием улыбнулась, когда к ней подошел Хал Полино с большим конвертом в руках.

— Здесь заметки Пола о Карон-тюльпане, доктор, и его любовная записка к вам. Как я уже докладывал, есть еще длинный постскриптум, который мне велено передать устно.

— Что все это значит? — спросила она.

— Сначала вам следует прочесть письмо. Постскриптум — это то, ради чего Пол платит за наш обед Он не хочет, чтобы этот разговор был подслушан технарями.

— Тогда спрячьте деньги в карман и загляните попозже в оранжерею… Кстати, — быстро добавила она, чтобы не показаться неприветливой, — я хочу поблагодарить вас, Хал, за то, как вы подвесили тюльпан.

— Нет напряжения. Нет и боли. Температура в оранжерее почти оптимальна для тюльпанов, так что растение в безопасности… Но, доктор, нет обеда — нет и сообщения.

Теперь в его глазах не было мольбы, только таинственная уверенность.

— Бог с вами, Валентино — соблазнитель девушки-трудяги, но не верьте слухам, что я свистнула проходящему мимо матросу; это может ввести вас в заблуждение. Свистел тюльпан, не я.

— О, черт, — воскликнул он, хлопая себя по лбу. — Я должен был догадаться, что это злая сплетня. Мне бы следовало помнить, что страстям смертных Галатея неподвластна.

Хал выглядел петухом с поникшим гребнем, и она, едва не рассмеявшись, сказала:

— Я буду готова в семь, — и пошла через лужайку к находящейся на порядочном расстоянии оранжерее, удивляясь, что говорила о тюльпане, как об одушевленном предмете. Значит, во время брифинга ей передалась какая-то частица безумия Флоры.

Незаметно ее мысли перешли на Хала Полино. До того, как он узнал правду о свисте, выражение его глаз было точно таким, как у Пола, когда тот смотрел на орхидею, которую называл Салли.

Пол всматривался в цветок не глазами ученого-натуралиста; он глядел на него нежным взглядом юноши, томящегося любовной страстью.

Глава вторая

Письмо Пола не было ни тем, что на милом сердцу Хала жаргоне называлось «любовной запиской», ни тем, чего опасалась Фреда. Да она и не приняла бы предложение руки от сентиментального мужчины, который несдержан и лишен самоконтроля. Ей был хорошо известен один брак, который распался из-за необузданных эмоций на почве чувственности. Натягивать удила слишком нетерпеливого жеребца — не ее идеал романтических отношений. Ей понравился вежливо-официальный тон начальных строк письма Иола.

Дорогая моя Фреда!

Прилагаемое — мои заметки о Tulipa caronus sireni. Tы уже побывала па брифинге, и тебе известны мотивы моего решения остаться на второй срок, но это не в с е мотивы.

Хал вкратце познакомит тебя с тем, что я назвал «Гипотезой X» и что имеет отношение к опылению орхидей Флоры. Хал сам предложил эту гипотезу в один из моментов свойственного ему фантазирования, но я поддержал ее исходя из собственных соображений. Я не решаюсь доверить эту гипотезу бумаге. Если бумага потеряется или ее украдут, этого будет достаточно, чтобы отправить меня в Хьюстон, и навсегда.