Тимоте де Фомбель - Глаза Элизы

• Название: Глаза Элизы
• Автор: Тимоте де Фомбель
• Издательство: КомпасГид
• Жанр: Детская проза
• Год: 2014

Двухтомник «Тоби Лолнесс» — «На волосок от гибели» и «Глаза Элизы» — вышел во Франции в 2006–2007 гг., а затем был переведен на 28 языков и стал мировым бестселлером. Завоевав около 20 престижных французских и международных литературных наград, этот остросюжетный роман в жанре фэнтези принес мировую славу автору — молодому французскому писателю и драматургу Тимоте де Фомбелю.

Во второй книге романа о крошечном древесном мире — «Глаза Элизы» — читатель узнает, что Дереву, на котором живут Тоби Лолнесс и его семья, по-прежнему грозит смертельная опасность. Адская котловина Джо Мича становится всё глубже и глубже, кора Дерева зарастает непроходимым лишайником. На Вершине царит злодей Лео Блю. Элиза в плену у врага, на людей Травяного племени объявлена охота. Скрываясь ото всех, Тоби борется со злом, и он не одинок. Этой зимой решится судьба Дерева. Сможет ли Тоби спасти хрупкий мир и своих родных? Удастся ли ему отыскать Элизу?..

---

Вдруг в луче света заплясали, крутясь, золотые пылинки. С улицы влетел золотистый вихрь и закружился вдоль стен. Ветер дышал теплом. «Это Тоби», — подумала Элиза. Она хотела подойти к двери, но ветер ей мешал.

И тут кто-то взял ее за руку…

Элиза мгновенно проснулась. Не открывая глаз, подобралась, как паук, который ощутил опасность, — присела на корточки, мгновенно выпрямилась и, подпрыгнув вверх, обрушилась на нападавшего и заломила ему руки за спину.

— Только не зубы, барышня. Не сломайте мне зубы!

Элиза открыла глаза.

— Это я, Пюрейчик. Не сломайте мне зубы. Они у меня совсем новенькие.

— Пюрейчик?

— Я принес вам блинчиков.

Запах блинчиков! Вот откуда пришел ее сон.

— Извини, Пюре. Спасибо за блинчики.

— Не беспокойтесь, барышня, я маслю вас от души!

От избытка вежливости Пюре иной раз говорил всякие несуразности.

— Ох, а мне-то показалось!.. Который час?

— Полночь, если позволите быть точным.

— И морозно.

— Не соизволите ли вы оказать мне любезность и отпустить мои руки, если только вас не затруднит.

Элиза рассмеялась и отпустила беднягу Пюре.

Она не сообразила, что на протяжении их разговора Пюре лежал, уткнувшись носом в пол. Зато теперь он стоял и смотрел на нее. Элиза взяла блинчик и сложила его вчетверо. Блинчик был сухим и толстым, как дешевая бумага, но Элизе не хотелось расстраивать заботливого охранника.

Пюре с умилением наблюдал, с каким аппетитом Элиза уминает блинчик.

Снова встретившись с чудаковатым охранником после своего неожиданного пленения в Гнезде, Элиза отнеслась к нему с большой симпатией. Пюре сразу же узнал девочку, которая доставила ему столько хлопот в тюрьме Гнобль. Но он так любил хорошее воспитание! И поэтому никому не рассказал, что они уже знакомы.

А Элиза потребовала, чтобы еду ей приносил и вообще занимался ею Пюре и только Пюре. Выдумки чудака смешили ее до слез.

По неосторожности она сообщила бедняге, что к дамам не поворачиваются спиной, и с этих пор, выходя, он всегда пятился, то и дело спотыкаясь и едва не падая. Он пытался нащупать дверь, шаря рукой позади себя, а Элиза ему помогала: «Правее! А теперь левее!» И смеялась, когда он все-таки стукался головой о скорлупу.

Еще ей нравилось знакомить Пюре с новыми выражениями, например: «умывать руки», «витать в облаках», «шито белыми нитками». Смысл их оставался для Пюре туманным, но он старательно повторял все, что говорила Элиза. Время от времени она получала от него такие признания: «Вы же меня знаете, барышня. Я немного мечтатель, поэтому часто умываю руки, когда шью белыми нитками…»

При этом Пюре запрокидывал голову и хлопал ресницами. Невероятно трогательное зрелище!

Элиза съела еще один картонный блинчик.

— А вы? — предложила она следующий Пюре.

— Нет, спасибо, — отказался он.

— По-прежнему на диете? — поинтересовалась Элиза с улыбкой.

Пюре давно уже был недоволен своими пухлыми коленками.

И признался Элизе, что соблюдает особую диету.

— Нет, на этот раз дело в зубах.

— В зубах?

— У меня новые зубы.

— Из чего?

— Из хлебных крошек.

— Вот оно что! Недаром я заметила, что вы сегодня особенно красноречивы. Браво!

Скромный Пюре зарделся.

— Вы слишком снисходительны к моим криворечивостям, — поблагодарил он. — Еще я хотел вас предупредить: он вернулся.

Элиза расправилась с третьим блинчиком, словно ничего не слышала. Но Пюре повторил:

— Хозяин вернулся. С ним молодой незнакомец, который приезжал летом. Я не настаиваю на своей проницательности, но мне кажется, что-то готовится.

— Мне до этого дела нет, — заявила Элиза. — А до хозяина тем более.

— Такое напечатление, что вы его недолюбливаете.

— Ваша наблюдательность выше всяких похвал, дорогой Пюре.

Пюре скромно потупился.

— Посплю, пожалуй, — сказала Элиза.

Она снова растянулась на кровати. Пюре не двинулся с места. Элиза привстала.

— Что-то еще? — спросила она.

Пюре явно испытывал величайшую неловкость. Стоял и постукивал ногтем по своим новым зубам из хлебных крошек.

— Я… Я бы хотел получить тарелку…

Элиза бросила на него сердитый взгляд и вытащила тарелку, которую успела припрятать.

— У вас глаза даже на пятках, солдат Пюре?

— У меня не глаза, у меня маленькие стрелы, — откликнулся он, на радостях согнувшись в низком поклоне.

Пюре быстренько забрал тарелку, которую Элиза собиралась разбить на острые осколки: не будет теперь стрижки на зиму и нового побега. Огорченная, она вытянулась на матрасе.

Пюре слегка наклонился над ней.

— Не шевелитесь, — произнес он, — я заберу свой ключ, который вы засунули под матрас.

Элиза про себя рассмеялась. Цирк да и только! Это представление они разыгрывали каждый вечер. Но вопрос задала суровым тоном:

— Чего еще не хватает? Может, и шнурки вам отдать?

— Именно, именно. Буду весьма благодарен. Я их где-то вчера потерял.

Элиза вытащила два черных шнурка. Она вплела их в коротенькие косички, которые уже получались из отросших волос. Изысканная вежливость не мешала Пюре быть крайне добросовестным в исполнении служебных обязанностей.

— Было бы куда лучше, если бы вы ходили в домашних тапочках, — посоветовала Элиза, снова ложась. — У вас не было бы проблем со шнурками.

К домашним тапочкам Пюре приобщила Элиза, подарив ему пару, которую сделала своими руками. Пюре называл их «тюфельки» и обожал без меры. С недавних пор он стал надевать их реже, опасаясь воров.

— У меня есть завистники, — повторял он с удовлетворением.

Пюре спрятал шнурки в карман.

— Чудесно. Все на месте. Полный комплект. Спокойной ночи, барышня.

Пюре попятился к двери, ударился, споткнулся и вышел, хромая.

В двух шагах от Западного Яйца, по другую сторону воздушного моста, находилось Восточное Яйцо, и сейчас оно было освещено. Лео Блю принимал ванну. Белый пар вырывался из комнаты и стелился по полу. В воздухе витал сладкий запах масла из весенних почек. Арбайенн стоял неподалеку от ванны. Пар подползал к его ногам. Лицо Арбайенна было суровым.

— Вы знаете, как я доверяю вашей интуиции.

— Знаю, Арбайенн, — отозвался Лео, погрузившись в воду по подбородок.

— Я прошу вас соблюдать крайнюю осторожность. Этот юноша полгода тому назад пришел к вам и предложил помощь. Мне бы хотелось назвать вашу встречу счастливым случаем. Но я ему не доверяю. Столько лет он вами пренебрегал — и вдруг, пожалуйста!

— Под его началом тысяча дровосеков!

— Именно!

— Он нам нужен.

— А мы? Мы ему нужны?

— Разумеется, — дернул подбородком Лео. — Мы всем нужны!

Минос Арбайенн сдвинул брови и взглянул на хозяина, который нежился в ванне из голубиного когтя. Советник подошел к светящейся лампе и опустил край платка, накинутый на шар со светляком. Свет стал менее ярким.

Временами Арбайенну хотелось уйти и снова стать охотником на бабочек. Распроститься с этой непосильной борьбой. Его удручала заурядность окружения.

Но уж кого нельзя было заподозрить в заурядности, так это Лео Блю. Он был сумасшедшим и гениальным! Только ради него Арбайенн пошел на эту неблагодарную службу. Все остальные вокруг были ненадежными трусливыми болванами.

— Я сообщаю о своем беспокойстве., потому что никогда с вами не лукавлю, — отрывисто бросил Арбайенн Лео. — Когда я говорю одному из своих людей: «Открой светлячка, стало уже темно!», то прекрасно знаю: светлячок вовсе не светлячок. Но я говорю так, как говорят все. Я хочу, чтобы меня поняли. Хотя так же, как вы, знаю, что светлячок на самом деле колеоптер[5]. Но я снисхожу до невежд и говорю, как они, чтобы быть понятым. Но вам, Лео Блю, я говорю все как есть. Как говорил вашему отцу. Вам я говорю правду. Нильс Амен, который стал вашим другом, не внушает мне доверия.

Лео выслушал советника молча. Потом погрузился в воду с головой и пролежал так не меньше минуты. Вновь появившись на поверхности, он ничуть не задыхался.

— Всегда говори мне то, что считаешь нужным сказать, Арбайенн. А я буду делать то, что сочту нужным сделать. Позови Нильса Амена.

Арбайенн поклонился и вышел. Лео, наслаждаясь теплой душистой водой, размышлял.

Ванну он нашел среди развалин разоренного его людьми дома. Коготь был отшлифован и светился белизной — он ему понравился. Наконец Лео вылез из ванны и завернулся в большое полотенце.

— Входи! — позвал он.

Нильс Амен вошел.

— Я как раз думал о тебе, — заговорил Лео. — Этим летом ты пришел ко мне и предложил заключить тайный союз между лесами и Гнездом…

— Да, я думаю, что так мы будем сильнее.