Виталий Владимиров - Письмо из-за гроба

• Название: Письмо из-за гроба
• Автор: Виталий Владимиров
• Жанр: Научная Фантастика

---

Побывали и у моих родителей. Давно я не видел отца таким торжественным - так ему хотелось "соответствовать" твоему социальному рангу, зато с моей мамой ты сразу нашла общий язык, достаточно было первого твоего вопроса: "До чего же вкусно! А как Вы это готовите?" "А твой отец выглядит очень молодо, просто очень молодо..." - с задумчивым сомнением в голосе, сказала ты, когда мы шли от родителей до метро. - "Гены... и ты будешь таким же..." Как бы примеривалась... Я-то, дурак, порадовался - буду, конечно, конечно, будем и я буду - для тебя... не понимая, какой червяк сомнения залез в осеннее сочное яблоко твоего ко мне чувства. К счастью, к нашему незамутненному счастью той поры любовь цвела и наливалась и до исхода было еще нескоро. Сияла огоньками елочка-подросток и дважды уютно было мне в твоей гостиной, куда натаскал я с кухни салаты трех видов, полкачана квашеной капустки, пупырчатые огурчики, краснокожие помидорчики, ковшик черной икорки... В морозилке охладевало шампанское и ледяной королевой стояла водочка, а ты, румяная, в красном переднике, празднично озабоченная, гениальный творец нашего ужина, была вкусна при поцелуе и источала томление, как чудо-индейка в духовке. Праздничного одиночества не случилось - около одиннадцати, когда мы уже успели проводить Старый год первой рюмочкой, пришла Полина. Как была в шубе и шапке прошла к матери на кухню, о чем-то поговорила, потом разделась и за нашим столом появился третий прибор. Я немного взгрустнул, но торжественный перезвон кремлевских курантов развеял тучку на звездном небосклоне новогодней ночи, шампанское, казалось, газировало кровь вином, ты мне подарила теплый красивый свитер, я тебе павловский платок, о котором ты как-то обмолвилась, как о желаемом, даже Полине нашелся подарок - духи, что я припас для тебя же, а она мне в ответ многозначительно презентовала... зубную щетку. Расхохотались от души и было беззаботно еще какое-то время пока Полина не разревелась прямо за столом. Ты молчала, а Полине надо было исповедаться - кому как не мне в присутствии матери, чтобы ей было понятно, что не в ней, не в Полине дело. А "дело" было многослойное и запутанное, как и всякое, когда речь идет о двоих, как и наше с тобой, позже осложнившееся до невозможности. Муж Полины был уличен в измене. Не напрямую, а по дружескому доносу полининой подружки. Полина, будучи аспиранткой мамашиного вуза, постоянно крутилась в кругу твоих студентов, среди которых было пять представительниц слабого пола и шесть наоборот. Тебе, как педагогу, такое положение дел было сподручно - твои ученицы делились жгучими тайнами своих взаимоотношений с Полиной, а та с тобой. На какие-то студенческие вечеринки и дни рождения Полина ходила с мужем Григорием и он стал встречаться... слава богу, не с моей Анютой Федоровой. Ситуация сложилась пикантная - я ушел от твоей студентки к тебе, а зять - к другой твоей подопечной. Полина попыталась выяснить отношения с Григорием, они разругались в пух и прах, потому что Григорий начисто отрицал наличие греха и Полина отчаянно старалась подвигнуть мать, да и меня тоже на какие-то действия и переговоры, чтобы уличить пакостника в лжесвидетельстве показаниями той же Анюты, а с твоей помощью выгнать из стен "альма матер" коварную соблазнительницу. Ты молча вышла и за закрытой дверью с кем-то поговорила по телефону. Полина притихла в ожидании утешительных для нее новостей, но не тут-то было: - Нас ждут в одном доме, - улыбнулась ты мне, вернувшись. И так, словно ничего и не произошло, легко спросила Полину: - А ты... с нами? По тону было ясно, что счастье на троих никак не делится. Вернулись мы с первым троллейбусом и любили друг друга в жемчужном тепле зимнего утра до звенящей воздушной опустошенности и крепкого сна вдвоем. Полины не было, но от ее неурядиц эгоизм нашего счастья стал более терпким на вкус. Как горчинка соли в свежеиспеченной горячей лепешке.

Полина с мужем замирилась, правда, "соблазнительнице" через каналы чужих языков и ушей было дано понять, что преступная связь обнаружена и Григорий находится под бдительным оком жены, а его пассия - под опекой тещи. Ты же, когда все поуспокоилось, выбрала момент, опять же в моем присутствии - здесь все свои, так давайте посоветуемся - и завела с Полиной задушевную беседу, как подружка, но куда более опытная, о главном - что же делать, как поступать и к чему быть готовой при экстремальных деяниях козлоногих похотливых сатиров имя которым мужья, они же прелюбодеи. Я был призван в качестве консультанта и, единовременно, испытуемого - разве я по внешним половым признакам не отличался от тебя и Полины? На самом деле, вспоминая, я не ерничаю, я и тогда был искренним и серьезным - иного критерия, чем любовь быть не может - любит Григорий и можно простить, не любит - все старания удержать его тщетны. Вами обеими это было воспринято, как постулат, само собой разумеется, любовь - не картошка, не выбросишь в окошко, но дальнейшие рассуждения носили чисто женский характер. Уже тогда я осознал, что ты-то побывала в такой же, а может и покруче, заварушке, когда ушла от мужа к поэту. Тогда, наверняка, ты ясно представляла, что эмоциональная натура твоего стихотворца может поторжествовать после одержанной победы, а потом успокоиться и стать готовой к новым подвигам. Но не об этом ты повела речь... Ты пыталась образумить свое дитяти на ином уровне - коль состоялась чудо любви и предмет ее окольцован, то как держать на привязи такого милого, но кобеля - истерикой ли, лаской, капризом, терзать его кнутом обид или манить сладким пряником суперсекса... Рецептов нет, но за "своим" особо нужен глаз да глаз и надо, ой, как тонко сечь момент и точно знать и натуру, и все плюсы а тем более минусы своего избранника. Тут ты припомнила некоторые, скажем, нестандартные, казусы с Григорием. Именно в твоем доме и при твоих гостях... Как-то Григорий скромно попросил "у старших товарищей" совета - что же ему делать, поступил одновременно в аспирантуру градостроительного института, где его дипломным проектом всерьез заинтересовались американцы, и в аспирантуру физико-математического факультета как соискатель. Конечно, в процессе обсуждения рейтинг такого молодого, такого одаренного, да еще твоего зятя поднялся у твоих гостей под верхнюю планку. Полина сияла, а потом подтвердила нам, что Григорий и впрямь, кроме родного архитектурного куда-то ходил на экзамены и консультации в университет. Другой раз Григорий в присутствии директора московского музея рассказал, как летом забрался в глушь под Кирилло-Белозерский монастырь и там познакомился с пастырем отдаленного прихода отцом Василием, который расположился к Григорию и показал ему в ризнице неприметной церкви склад икон, спасенных от татарских нашествий и русских революций. Такая информация не прошла даром и ты подняла на ноги минкультуры. Эксперты отыскали и отца Василия, и церквуху. Все было верно кроме залежей "черных досок". Конфуз списали на некомпетентность Григория, что ж, с кем не бывает, но ты усмотрела в этих, да и еще по мелочам, случаях с Григорием его одержимость какой-то тихой внутренней, но даже самому себе неясной идеей. И попала в яблочко. Григория под видом интересного знакомства, как бы случайно, заманили на консультацию к видному психиатру и тот после беседы с ним однозначно определил следующее. Наш мозг не просто состоит из двух полушарий - их предназначение диаметрально разнится: одно рационально, как таблица умножения, другое интуитивно и творчески одарено. Первое призвано служить "здравым смыслом" второму, а у таких людей, как Григорий, межшаровая связь утеряна, как браслет несчастной Нины в лермонтовском маскераде, на балу хромосом и ген. Отсюда у таких людей истовая вера в искаженную вымыслом реальность. Судя по нашей истории, похоже, что и у великоросской нации, как у Гриши, Господом разорвана или ослаблена до юродивости связь меж рациональным и иррациональным - чтобы лишить нас всех здравого смысла. Так Григорий перестал быть членом клана, Полина развелась и вернулась жить к тебе...

Ее развод - начало нашей разлуки, моего отлучения. Конечно, не в Полине дело - она и в мыслях не держала ничего дурного, не желала нам, в первую очередь тебе, недоброго, она понимала, что по большому счету нам не до нее, как тогда, на Новый Год - на мамином пиру дочкино похмелье... Мы уже втроем, а не вдвоем зажили в мире зыбкого равновесия - и вроде бы вместе и все-таки врозь. Раз или два в неделю я навещал свою квартиру и оставался там - да и не всегда было уместно мое присутствие при твоих встречах то с издателями, то с режиссерами, то с комиссией по литературному наследству Поэта. Мы с тобой расставались на ночь, а на следующий день праздновали новую встречу в присутствии хмурой Полины, с другой стороны, Гришин пример вряд ли прибавлял тебе покоя - так и родилась естественная идея перевести в мою квартиру Полину, а меня - под твое крыло. Есть такой журналистский штамп - нехитрый багаж. Обычно так описывают содержимое чемоданчика небогатого простого путника, собравшегося в дорогу. Мой багаж был еще не хитрее - книги, записи, дневники и пара рубашек. Даже пишущую машинку не понадобилось перетаскивать - я стал пользоваться твоей, а Полина - моей.