Роберт Блох - Безликий бог: Египетский цикл

• Название: Безликий бог: Египетский цикл
• Автор: Роберт Блох
• Издательство: Salamandra P.V.V.
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2016

Впервые на русском языке – весь ранний «египетский цикл» рассказов одного из виднейших учеников Г. Ф. Лавкрафта, мастера ужа-сов Роберта Блоха. На его страницах оживают чудовищные порождения египетских мифов и лавкрафтовской мифологии – бог пустыни Ньярлатхотеп, зловещий Себек, жуткая Бубастис… Исследователям и авантюристам, стремящимся проникнуть в их тайны, приходится платить страшную цену.

---

В конце концов я потерял терпение. Молчание, тусклое пламя свечей и отблески горевшего в камине огня начали действовать мне на нервы.

— Что-то не так? — спросил я.

— Нет, почему же? — беззаботно ответил он. Чересчур беззаботно!

— Ты, часом, нигде здесь не прячешь скелеты? — с напускной шутливостью осведомился я.

— Нет, конечно.

Он улыбнулся и с искренним видом чуть наклонился вперед.

— Ты по-прежнему интересуешься оккультизмом?

Что-то в его сдавленном голосе заставило меня насторожиться.

— По правде говоря, в последнее время мне было не до занятий. Почти все мои усилия посвящены сочинительству. Вдобавок, я дошел до определенной стадии, когда обычную работу следует прекратить. А более редкие книги мне недоступны.

— Они у меня имеются, — сказал Малькольм, небрежно указывая на полки. — Но дело не в этом. Так ты не утратил интереса?

— О нет, — отвечал я.

Почудилось ли мне — или в его глазах загорелся пугающий блеск? Уж не мелькнуло ли на его лице выражение торжества?

— Думается, я могу сообщить тебе нечто крайне важное, — медленно начал он. — Но предупреждаю, это может вызвать у тебя потрясение. Так что, если ты предпочитаешь поговорить о чем-либо другом…

— Продолжай, — пробормотал я. — Я слушаю.

Он долго сидел, отвернувшись от меня и будто собираясь с духом. После взглянул на меня и снова отвел глаза, словно скрывая глубокий страх. Может, виноваты были неверные огоньки свечей, но когда он поднял голову, тот странный блеск вновь засветился в его глазах. И когда он опять заговорил, голос его прозвучал очень тихо.

— Что ж, хорошо. Я расскажу тебе правду — всю правду. Быть может, мне стоит так поступить. Я больше не могу в одиночку нести бремя этого знания.

Я молча слушал. Он начал свою повесть, и весь следующий час я провел в мире безумных фантазий. Даже тени на стенах, казалось, подобрались ближе, завороженные рассказом.

Да, я выслушал его. Отдельные фразы позднее смешались в сознании, и многие подробности изгладились из памяти; но мне не забыть, какое омерзительное впечатление они произвели на меня. Вероятно, это и к лучшему: в тот вечер его отрывистые и тревожные слова слишком взволновали меня. В целом, однако, я хорошо помню его историю.

Как поведал Малькольм, на протяжении последних двух лет он с растущим увлечением изучал местный фольклор. Свободного времени у него было вдоволь, а исследования темных предметов заставили его искать практическое истолкование местных легенд. Расспросы сельских жителей выявили немало поразительных фактов. Услышанное от них он сравнивал с прочитанным в археологических трактатах; из этнологических и антропологических трудов он почерпнул немало сведений о древних эпохах и обитавших здесь племенах. Он читал о временах друидов и припоминал все еще ходившие по округе байки о стародавних обрядах в дубовых рощах. Он исколесил окрестности, осматривая менгиры и полуразрушенные алтари, возведенные, как считалось, жрецами этого первобытного культа.

Он многое узнал о римских вторжениях и римских богах и наизусть запомнил сказание о Мартине Лупусе, которого в полночь сожрал на торфянике дракон. Фантастические предания о Маленьком народце обрели параллели в местном фольклоре. Затем он глубоко погрузился в демонологию различных веков и народов. У мрачных побережий водились морские змеи; русалки возносили сладкозвучные песни на бушующими волнами. Над трясинами и горными озерами раздавалось хриплое кваканье келпи и лепреконов; некоторые вершины и пещеры на склонах холмов издавна считались обиталищами жутких троллей, карликов и недружелюбных мелких и загадочных созданий, поселившихся там задолго до появления пиктов. Колдовские обряды, черные мессы, Проклятый Шабаш — всему, казалось, нашлось место в истории этих земель. Подобные мифы предоставляли широкое поле для исследований.

Сперва Малькольм довольствовался наиболее солидными из такого рода сомнительных источников, но постепенно увлекся самыми дикими и фантастическими теориями. Ему удалось на время одолжить почти легендарное латинское издание «De VermisMysteriis» Людвига Принна, и в этом загадочном хранилище кошмарных знаний он обнаружил немало предметов для недоуменных раздумий.

Дело было несколько месяцев назад. Малькольм успел уже вернуть книгу — она принадлежала Британскому музею — но сделал ряд выписок из нее. В числе прочего он переписал одно совершенно невероятное заявление Принна, которое донельзя разожгло его и без того пылкую фантазию.

Малькольм сопоставил эти сведения с фактами, почерпнутыми из авторитетных трудов и книг по археологии и миграции народов. Утверждения Принна подтвердились. Суть

гипотезы была проста: египтяне некогда колонизировали Корнуолл!

Согласно фрагментарным данным, собранным Малькольмом, странные темнокожие люди из Африки в свое время приплывали к побережью Корнуолла на непрочных финикийских кораблях. Об этом стало известно благодаря найденным на отдаленных песчаных берегах обломкам нескольких разбитых судов. Позднее, во время исследования множества примитивных заброшенных шахт, которые усеивали окрестные пустоши, ученые сделали и более поразительные открытия. Прежде строительство шахт приписывалось ранним кельтам, однако на каменных стенах самых глубоких туннелей, как оказалось, были выцарапаны знакомые и безусловно египетские символы и идеограммы. По всей видимости, работы в большинстве шахт были прерваны с немалой поспешностью и впоследствии не возобновлялись.

Дошедшие до современных ученых сведения о древних мореходах стали серьезным доводом в поддержку гипотезы Малькольма. Если египетские флотилии совершали плавания на восток, то почему бы и не на запад?

Малькольм излагал свои идеи с таким небывалым рвением и волнением, что мне пришлось спросить его о причине столь глубокой увлеченности ими.

Малькольм напряженно заговорил, пустившись в долгие объяснения. Выяснилось, что конкретных причин было две. Первая — одна из этих египетских шахт находилась прямо под боком.

Он наткнулся на шахту случайно, во время прогулки по торфяникам. Спускаясь с крутого утеса, он заметил, что вокруг одного из скальных выступов вьется еле различимая, засыпанная щебнем тропинка. Из любопытства Малькольм пошел по ней и вскоре оказался перед темным, похожим на пещеру углублением в скале. Наполовину скрытый сорными травами и ветвями вход зиял чернотой и словно вел в самые глубины земли под торфяником. Малькольм чуть расчистил вход, протиснулся внутрь и обнаружил длинный наклонный туннель, уходящий в темноту. С фонариком в руке он пошел по туннелю. Тьма отдавала зловонием плесени, затхлостью скрытого разложения. Клубки пыли танцевали у его ног. После проход расширился, и перед Малькольмом предстал циклопический лабиринт внутренних коридоров. В этом месте он повернул назад, так как фонарик быстро садился, однако успел различить на стенах некоторые иероглифические надписи, явно относящиеся к архаическому стилю Египта.

Он отложил исследование шахты до моего прибытия. Теперь, сказал он, мы можем отправиться туда вместе.

— Погоди, — вмешался я. — Мне кажется, это задача для официально уполномоченных властями лиц. Отчего бы тебе не опубликовать сообщение о находке? Ты мог бы пригласить на помощь группу признанных экспертов.

Малькольм принялся возражать. Нет, нам лучше самим произвести первый осмотр шахты и определить масштаб и важность открытия. Пожалуй, в этом он был прав, и я согласился.

— Если не ошибаюсь, ты упоминал и о второй причине подобного азарта?

Он снова отвел глаза.

— Не стоит обсуждать ее сейчас. Уже поздно. Расскажу тебе завтра, когда мы доберемся до шахты.

В тот день мы с Малькольмом вышли рано и долго брели по торфянику сквозь утренний туман, покряхтывая под грузом провизии, факелов и прочего снаряжения. Так мы дошли до края обращенного к морю утеса; путь еле угадывался в серой мгле. Мы шли вдоль обрыва, пока Малькольм не нашел нужное место. Здесь мы начали спуск. Вися в воздухе, я слышал внизу рев скрытого туманом прибоя; порывистый ветер жалил каплями воды лицо и руки. Под пронзительные и издевательские крики чаек мы спустились на узкий уступ и двинулись по нему, цепляясь за скалу. Чуть дальше уступ расширялся, и идти стало легче. Наконец Малькольм обернулся ко мне и указал на темное отверстие.

Вход в туннель в точности соответствовал его описанию: черная узкая расселина в скале, словно процарапанная в камне гигантским когтем какого-то громадного чудовища. Глубокая дыра уходила в непроглядную черноту — и, глядя на нее, я испытал первые безошибочные признаки беспокойства.

Мне никогда не нравились темные подземные пространства. Вид пещер и туннелей вызывает у меня цепочку чуть ли не атавистических ассоциаций. Я инстинктивно связываю такие норы со смертью и могилами. Кроме того, пещеры окружены множеством зловещих легенд. Быть может, речь идет всего лишь о пережитке древнейших эпох, но пещеры всегда вызывают у меня в воображении видения мистических драконов и огромных, неуклюжих чудовищ; черных и почти звериных рас троглодитов; погребальных склепов и катакомб, отведенных мертвым. А этот разрез в вековечной скале выглядел каким-то странным и неестественным. С растущим подозрением я остановился перед входом.