Питер Бретт - Дневная битва

• Название: Дневная битва
• Автор: Питер Бретт
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 2016

Силы расставлены.

Два Избавителя на двух полюсах. На одном – Ахман Джардир, вооруженный Копьем Каджи и охраняемый магическим Троном черепов. С ним его честолюбивая жена Инэвера и лукавый советник Аббан. На другом – Меченый, Арлен Тюк, вкусивший плоти демонов и приобретший их сверхъестественные способности. С ним его возлюбленная Ренна и верные друзья: травница Лиша Свиток и скрипач Рожер.

Оба Избавителя готовы дать бой демонам: близится полнолуние. Разгневанный убийством князя, на земную поверхность намерен пожаловать сам принц-консорт. Он хочет устроить ад, какого еще не видели люди.

Но это случится ночью.

Потом будет день, когда Избавители выйдут на дневную битву друг с другом.

---

– Назови лучшие проводники магии.

Инэвера помедлила, чувствуя подвох. Дамаджи’тинг могла с тем же успехом спросить, сколько будет дважды два. Глупый вопрос.

– Золото, дамаджи’тинг, – произнесла она, – а после него – серебро, бронза, медь, олово, камень и сталь. Железо не проводит магию. Существует девять драгоценных камней, которые собирают силу, начиная с алмаза, и он…

Кеневах остановила ее жестом:

– Сколько существует пророческих меток?

Снова простой вопрос.

– Одна, дамаджи’тинг. Ибо существует только один Создатель.

Эту метку наносили в центре одной грани на каждой из семи костей, и она направляла бросок.

– Нарисуй ее, – приказала Кеневах, сделала знак Мелан, и та подала кисточку, чернила и пергамент.

Последние месяцы Инэвера рисовала на песке, и кисточка показалась чужеродным предметом, но она безропотно и осторожно смочила ее, стерла излишек чернил о край чаши и принялась чертить на дорогом пергаменте.

Когда закончила, Кеневах кивнула:

– А сколько символов предсказания?

– Триста тридцать семь, дамаджи’тинг, – ответила Инэвера.

Символы предсказания не были метками, скорее словами, которые обозначали повороты судьбы – по одному в центре каждой оставшейся грани и вдоль каждой стороны семи многогранных костей, по которым читали будущее дама’тинг. Инэвера машинально взялась за свой мешочек для хора, где хранились глиняные кости со стершимися за годы усердной учебы ребрами.

У каждой кости было свое число сторон: четыре, шесть, восемь, десять, двенадцать, шестнадцать и двадцать. Каждый символ таил в себе множество смыслов, они зависели от расположения окружающих начертаний и контекста. Эти значения подробно разъяснялись в Эведжах’тинг, но чтение костей больше искусство, чем наука, и постоянно порождало споры среди дама’тинг. Инэвера часто видела, как они пререкались, толкуя расклад. В исключительных случаях для окончательного решения призывали Кеневах. Мнение дамаджи’тинг не смел оспорить никто, но проигравшие не всегда выглядели убежденными.

Кеневах подала знак Мелан, и та положила перед ней чистый лист. Инэвера снова окунула кисточку На этот раз нарисовала символы мельче и закончила не сразу хотя рука ее двигалась точно и быстро. Дамаджи’тинг смотрела через ее плечо и не замедлила кивнуть, когда все было готово.

– Есть ли у тебя глиняные кости? – спросила Кеневах, как требовала того церемония.

Инэвера кивнула и извлекла из мешочка для хора глиняные кубики, которые в самом начале ей выдала дамаджи’тинг. Кеневах взяла их и положила на стол рядом с большим куском слоновой кости. Подняла последний и принялась бить по кубикам, пока от них не осталась пыль с проблесками лака.

– Есть ли у тебя деревянные кости?

Инэвера вторично запустила руку в мешочек и вынула кубики, которые старательно вырезала из деревянного бруска, покрыла символами и отшлифовала песком. На ее руках осталось множество крошечных шрамов от этих трудов.

Когда Кева вручила ей брусок, Инэвера подумала, что труднее всего будет нарисовать метки, но она не имела опыта работы с деревом, и вырезание даже простейших кубиков едва не доказало ее полную несостоятельность. Она порезалась без счета, снова и снова отбрасывала неровные деревяшки, затем отложила и брусок, решив упражняться на мыле, пока не овладеет инструментами.

Со временем простые четырех-, шести– и восьмигранники дались ей легко, однако на десятигранные кости ушли часы, несмотря на имевшиеся в Эведжах’тинг геометрические расчеты, но даже после этого одна сторона осталась чуть больше других и чаще выпадала при броске. Пришлось выбросить свое изделие и начать заново. Чтобы справиться с испытанием на право работать с хора, она должна вручить Кеневах безупречные во всех отношениях кости.

Кеневах тщательно осмотрела их и положила в жаровню. Мелан облила драгоценные, с таким трудом созданные кубики маслом и подожгла. Инэвера ждала этого, но все равно оказалась не готова столь остро ощутить потерю. Теперь уже Мелан взглянула на нее с ухмылкой.

Инэвера глубоко вздохнула, нашла свой центр, и Кеневах снова обратилась к ней взглядом:

– Есть ли у тебя такие же из слоновой кости?

Инэвера в третий раз взялась за мешочек и вытряхнула ей в руки кубики, которые вырезала из верблюжьих зубов, на сей раз вслепую, с глазами, завязанными шелковыми лентами бидо. Времени на них ушло больше, чем на деревянные, – месяцы трудов, и каждый раз, когда ей приходилось испрашивать новый зуб, ее приговаривали к недельной стирке бидо.

Кеневах покатала кости в пальцах, внимательно изучила. Затем невнятно буркнула и с удивительной силой запустила ими в каменную стену. Хрупкие кости разлетелись вдребезги. Она забрала у Инэверы пустой мешочек и бросила его в погребальный костер, где горели деревянные кубики. Бархат занялся пламенем, повалил густой черный дым.

– Ты можешь войти в Палату Теней, – объявила Кеневах и вручила Инэвере новый мешочек для хора красивее первого, из черного бархата и с позолоченным шнурком. – Внутри найдешь восемь алагай хора. Ты вырежешь из них семь костей и сохранишь каждую стружку. Если не наделаешь ошибок – они твои, и ты сможешь пользоваться ими, как сочтешь нужным; если тебе понадобится новый материал, то подвергнешься годичной епитимье за каждую кость.

Палата Теней. Най’дама’тинг говорили о ней только шепотом. Она скрывалась глубоко во чреве дворца, не тронутая светом ни солнца, ни свечей, ни химикатов. Сказывали, в ней так темно, что сперва чудится, будто стены удалены на многие мили, а в следующий миг уже смыкаются. Там царил непроглядный мрак, как во владениях Най, и, если вести себя тихо, можно услышать ее шепот во тьме.

Глаза Мелан стали как у туннельной гадюки, когда Инэвера взяла мешочек.

Мелан сбила Инэверу с ног не раньше, чем двери Каземата закрылись на ночь. Ей было пятнадцать, а Инэвере не исполнилось и одиннадцати. Рост наглядно показывал разницу, хотя и не столь заметную, как при первом появлении Инэверы во дворце.

– Мои кости почти готовы! – крикнула Мелан. – Еще год, не больше, и я надела бы белое покрывало! Самой молодой со времени Возвращения! Но вместо этого я потратила два года, пытаясь научить шарусаку неуклюжую пожирательницу свинины, и только затем, чтобы она вперед меня вошла в Палату Теней! – Она помотала головой. – Нет. Это будет твой последний урок, неудачный расклад. Сегодня я тебя убью.

У Инэверы застыла в жилах кровь. Мелан достаточно озлоблена, чтобы угроза не осталась пустой, но как поступят дама’тинг, если она сдержит слово? Инэвера взглянула на других девушек.

– Я ничего не вижу. – Асави, неизменно верная Мелан, повернулась спиной.

– Я ничего не вижу, – подхватила девушка, что стояла рядом, и сделала то же.

– Я ничего не вижу. Я ничего не вижу…

Фраза повторялась, как названия шарукинов, по мере того как девушки отворачивались.

Мелан хорошо их вышколила. А почему бы и нет? Она внучка дамаджи’тинг и непобедимый среди обрученных знаток шарусака. В ней видели вожака, и она действительно стала бы самой юной дама’тинг со времен Возвращения. Этому помешала только ее родная мать.

Инэвера не понимала, почему Мелан наказали так сурово и на столь длительный срок. Инэвера преуспела в танцах и шарусаке. Ко второму месяцу жизни во дворце ее формы сделались ничуть не хуже, чем у сверстниц. Сейчас, два года спустя, они были не хуже, чем у всех. Кеве давно следовало снять наказание, но она этого не сделала. Почему? Оно не влекло за собой ничего, кроме противостояния с Мелан. Глупа же дама’тинг, если думала, что этим научит ее смирению.

И вдруг ее осенило, она припомнила слова Кевы, сказанные два года тому назад: «Если окажется, что ты недостаточно сильна, грамотна или смиренна, чтобы выжить и облачиться в белое, то такова инэвера».

Резьба и метки не единственные испытания, преграждавшие путь в Палату Теней. Кева искала для Каджи сильнейшего вожака и поставила на пути Инэверы родную дочь – с ведома или без ведома Мелан.

– «Хвост скорпиона», – прошипела Мелан и рванулась вперед.

Но Инэвера перестала прикидываться слабой. Она смирялась перед Эверамом два года. Пора стать сильной.

Инэвера ни разу не дала сдачи, когда ее избивали. Этим она бы ничего не приобрела. Но она наблюдала, ждала и вынашивала планы. Теперь она знала недостатки Мелан и мысленно тысячу раз провела этот бой.

Инэвера припала к полу, оперлась на ладонь и удерживалась на цыпочках. Ее напряженные пальцы ударили Мелан в бедро на стыке с тазом.

– «Увядший цветок», – произнесла она, когда опорная нога Мелан лишилась силы и соперница повалилась на пол.

Мелан быстро перекатилась и вскочила, помассировала ногу, возвращая ей силу, а Инэвера легко уступила, без намека на ответную агрессию. Девушки, что окружили их кольцом, заглядывали через ее плечо.