Артем Маневич - Синий Колодец

• Название: Синий Колодец
• Автор: Артем Маневич
• Издательство: Издательство «Советская Россия»
• Жанр: Прочая детская литература
• Год: 1980

Синий Колодец — красивое село, где расположен колхоз, ничем не отличающийся от тысячи других: пшеницу там убирают комбайны, во Дворце культуры кинозал, библиотека, цветной телевизор…

Однако на взгляд городских девочек Жени и ее закадычной подруги-фантазерки Ленки Овчинниковой, Синий Колодец полон удивительных неожиданностей и приключений. Своим воображением девочки черпают волшебное из обыденного, и писатель передает присущее детям свойство поэтически, с юмором мыслить. Фантазия постоянно переплетается в повести c действительностью.

---

Однажды ночью Иван Козак с двумя партизанами решили разведать обстановку в Новоселенске, а заодно повидаться с Жоржем Тариковым для выяснения некоторых обстоятельств гибели деда Свирида.

* * *

Едва начался последний сеанс в кинотеатре, оттуда вышел человек в черном демисезонном пальто, в очках, в кепке и, зябко поеживаясь, вобрав голову в плечи, направился в сторону Красной улицы.

Иван Козак сразу узнал Жоржа и окликнул его. И Жорж узнал по голосу Козака. Жорж почему-то не очень удивился, сказал:

— Здравствуй, Ваня. И ты в Новоселенске? А я как-то встретил Федю Носаря и забыл спросить о тебе.

Жорж вплотную подошел к Ивану Козаку, шепотом спросил:

— Ты убежал откуда, скрываешься? Зайди ко мне, я здесь близко живу.

— Зайду… Только нас трое.

— Трое так трое. Жаль, холодновато у меня.

Тариков жил в полуразвалившемся доме. Один. Теперь того дома уже нет. Его растащили на дрова.

У Жоржа было действительно холодно. Даже вода замерзла. Иван Козак захотел напиться, сунул железную кружку в ведро, а в ведре — лед.

— Пойду дровишек принесу, — сказал Жорж. — Забор по соседству сломали.

— Ты не суетись, сядь, — остановил его Иван.

Жорж сел на свою койку.

Партизан стал у двери, другой — у окна.

Иван прямо спросил:

— Ты продал деда Свирида, Тариков?

Жорж пятерней сгреб очки и, протирая запотелые стекла, щурил на Ивана Козака воспаленные глаза,

— То есть как продал?

Партизан у двери сказал:

— Чего с этой гитлеровской гнидой рассусоливать? Придавить его — и дело с концом.

— Если вы полагаете, что я предатель, то глубоко ошибаетесь. Я не предавал деда Свирида. Я был огорчен, когда деда Свирида расстреляли… Наоборот, я хочу помогать партизанам. Ведь я служу в кинотеатре и почти свободно изъясняюсь по-немецки. Я и у Федора спрашивал, как связаться с партизанами. И у тебя, Иван, намереваюсь спросить.

Жорж выжидательно смотрел сквозь протертые стекла очков на Ивана Козака. Спокойствие Жоржа Тарикова могло кого угодно вывести из терпения. Правда, его голова чуть тряслась на очень тонкой шее. У Жоржа и в детстве была тонкая шея, вся в пупырышках. Одно время его дразнили «Цыпленок».

Партизан у двери снова сказал:

— Ты ему одно слово, а он тебе — десять сдачи. Кончать с ним пора, вот что.

Иван Козак кивнул партизану: слышу, мол. И спросил Жоржа:

— Ты все еще желаешь узнать, где партизаны, Тариков?

— Да…

— Тогда пошли… Имеется оружие, возьми.

Жорж взял из стола сверток.

Вот так Жорж Тариков пришел в партизанский отряд.

Жорж был, вспоминает дядя Иван, уж очень беспомощный. А что, если он не виноват? Никто точно не знал, что Жорж повинен в смерти деда Свирида… Однако Иван Козак далеко от себя Тарикова не отпускал, он отвечал за Жоржа, вроде бы взял его на поруки.

Как-то партизаны взорвали железнодорожный мост, захватили обоз с продовольствием, взяли в плен полковника СС… Приходилось то и дело переходить с места на место. Не всегда успевали подбирать убитых. В те дни пропал Жорж… В отряде поговаривали: Жорж сбежал к немцам.

И Тамара исчезла.

Поиски ни к чему не привели… Да и не до поисков было тогда.

Однажды ночью в дверь землянки, где разместился штаб партизанского отряда, кто-то постучал. Верней, не постучал, а поскреб обледенелую дверь. Подумали — голодный пес заблудился и просится к людям… Открыли… У двери лежал без сознания человек…

Это был Жорж Тариков.

Он притащил на себе Тамару. И Жорж и Тамара потеряли много крови. Жорж долго полз, обморозил руки и ноги. Партизанский доктор ничего не мог сделать.

Не приходя в сознание, Жорж Тариков умер.

— Он был не виноват… Хорошо, что Жорж не был виноват… А что было в том свертке?

— Ты понимаешь, дочка, в свертке были стихи… Жорж Тариков, оказывается, сочинял стихи… Причем, удивительное дело, некоторые стихи были Жоржем написаны уже в партизанском отряде… Свои произведения он посвящал девочке Тамаре, Томе с двумя косичками.

Глава пятнадцатая

— Ты хотела бы жить в Новоселенске, Женя Орлова? — спросил во время завтрака дядя Иван Сергеевич.

— Не знаю, — смотрит Женя на папу.

— Год или два буду строить из синеколодезного кирпича дома. В каждый дом проведут электричество, воду, паровое отопление, как в городе.

Женя представила себе папины блокнотные домики с черепичными крышами, с широкими окнами, с зелеными садами.

— А мама?

— Не исключено — вернемся в Новоселенск с мамой… Будь здесь послушной… Пожалуй, в Синем Колодце тебе было бы интересней.

— И мы познакомим Женю с девочками и мальчиками, — обещает тетя Тамара. — Женя побегает по Красной улице, по стадиону, по городскому саду.

— Постарайся, папа, прилететь с мамой… И поскорей. А я тут погоняю с девочками и мальчиками по городу Новоселенску.

— Сходим в кино на смешную картину «Полосатый рейс», — говорит тетя Тамара.

Все выходят из дому.

Из-за угла появилась «Волга»: шумит, волнуется, боится опоздать. Из «Волги» выскочила Лена Овчинникова в обнимку с фанерным ящиком, за Леной вырос великан Сурвилло.

— Фруктовый подарок Ольге Владимировне. — И Сурвилло берет ящик из рук Лены. — Кто отведает наши фрукты, беспременно вернется в Синий Колодец.

— Попробуй, Антон, — советует тетя Тамара.

— Попробую вместе с Олей.

— Здравствуйте, — вспомнила Лена.

— Это — Лена Овчинникова, — объясняет Женя. — Мы учимся с ней на одной парте.

— И ты улетаешь, Женя? — интересуется Лена.

— И не подумаю… Папа на днях вернется с мамой. Год или два года будем строить дома в Синем Колодце.

Тут-то великан Сурвилло и поднял подружек: Женю — на левой ладони, Лену — на правой.

Почти у самого неба Лена спрашивает:

— Охота тебе, Женя Орлова, жить в Новоселенске со взрослыми?

— Так это же — дядя Иван и тетя Тамара.

— Ну и что?

— У них дети: Антоша и Тома с двумя косичками.

— Что-то не видать ни Антоши, ни косичек.

— Антоша и Тома в пионерском лагере.

— Вот именно, — смеется Лена.

— Тетя Тамара возьмет меня на смешную картину «Полосатый рейс».

— Подумаешь… У нас в Синем Колодце «Полосатый рейс» еще смешней, еще полосатей.

— Буду целыми днями гонять по Красной улице, по городскому саду, по стадиону, по…

— А у нас поля, луга, леса, Огневка… Со дня на день начнется уборка пшеницы… И цирк к нам едет… Могу выполнить два твоих желания, одно — сию минуту, другое — как-нибудь потом. Пожелай в Синий Колодец…

— Желаю в Синий Колодец!

— А Женю возьмем на эти дни в Синий Колодец… Уж тогда Антон Васильевич и Ольга Владимировна мимо нас не проедут, — говорит великан Сурвилло.

Женя пожимает Лене руку.

— Пожалуй, так будет лучше, — говорит Женин папа.

* * *

Женя Орлова и Лена Овчинникова сидят на мелкой траве у пруда.

— Ты можешь выполнить еще одно мое желание?

— Могу… Крепко помни желание и никому не рассказывай… Обязательно выполню… А пока слушай мою быль:

Быль о муравье

Муравей волочит на свою кочку хвоину раз в десять больше его самого, пыхтит, сопит, задыхается.

На помощь прибегает дюжина муравьев, с бегу подхватывают и втаскивают хвоину на муравейник.

Муравьям наверняка противно видеть великаншу ротозейку, они с отвращением плюют во все стороны… И вдруг один муравей так кусанул мою ногу, что я вскрикнула, а муравей с хохотом убежал.

Набрала полную пригоршню прошлогодней хвои и положила на муравейник.

А что я могла еще сделать?

— Скоро быль сказывается, — говорит мальчик Коля, — да не скоро дело делается. А забот у меня полон рот. Вчера был июль, а сегодня — август. Пойду постригусь… Зарос я, как леший, а скоро в школу… Потопали, Лыска.

— И вовсе не скоро, через месяц, — кричит вдогонку Лена.

— Все равно — скоро… Шесть лет и одиннадцать месяцев ждал, а один месяц — это скоро.

Лыска следует за Колей, как рогатая черная собака. Возможно, и она желает подстричься или покрасить черной краской свои рога.

* * *

— Слушай, Женя… Завтра на заре созреет пшеница. Начнется уборка. Синеколодезный оркестр разучил десять полевых маршей. Мой дядя со стороны матери великан Сурвилло лично сыграет на высотной трубе побудку… В Синий Колодец едет цирк. Уже прибыл рыжий клоун с ковром. Пока — молчок, ни гугу.

— Могила, — шепчет Женя.

— А сейчас, если у тебя нет срочных дел, полетим в поле.

Лена дергает свою правую косичку, дергает свою левую косичку, берет Женю за руку, и они летят на хлебное поле.