Алексей Слаповский - Гений

• Название: Гений
• Автор: Алексей Слаповский
• Жанр: Русское современное
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-386-08873-6

События разворачиваются в вымышленном поселке, который поделен русско-украинской границей на востоке Украины, рядом с зоной боевых действий. Туда приезжает к своему брату странный человек Евгений, который говорит о себе в третьем лице и называет себя гением. Он одновременно и безумен, и мудр. Он растолковывает людям их мысли и поступки. Все растерялись в этом мире, все видят в себе именно то, что увидел Евгений. А он влюбляется в красавицу Светлану, у которой есть жених…

Слаповский называет свой метод «ироническим романтизмом», это скорее – трагикомедия в прозе. Смешное и страшное соседствуют, как часто бывает во время переломных моментов истории. Слаповский умудряется быть одновременно и сатириком, и лириком, и психологом, создав стилистику, которая позволяет глубоко заглядывать в помыслы людей, но при этом избежать тяжеловесности. Несмотря на уникальность фона, каждый читатель может увидеть и узнать что-то свое в мятущихся героях, которые ищут любовь, справедливость, счастье, а главное – самих себя.

---

Трофим Сергеевич Мовчан лежал рядом с тихо посапывающей женой Тамарой и думал о том, что идея народных дружин – хорошая идея. Война бушует совсем неподалеку и вот-вот может оказаться здесь, надо быть готовыми. А главное – славная инициатива к приезду Самого. Сам любит, когда что-то идет из народа навстречу власти, а если не идет, надо умело организовывать это движение. Сына Степу можно приспособить к этому делу, чтобы не бездельничал на каникулах. Хорошо бы основать для дружины свой печатный орган и поручить издавать его Светлане. Нет, не получится: она оппозиционерка, она сочувствует украинским фашистам. Новая инициатива, наоборот, должна ее раздразнить, она будет с нею бороться. И это тоже неплохо – даст повод еще раз схватить ее, посадить, допрашивать и, возможно, слегка пытать. Мовчан никогда не делал этого с девушками, красота ведь для любования, а не для того, чтобы ее мучить. Но есть люди, которые обливают картины кислотой, рушат скульптуры, а потом признаются, что сделали это из любви к ним. Вот и он, если придется все-таки помучить Светлану, будет это делать из любви, чтобы оказаться ближе к ней. Мысль об этом сильно и ощутимо подействовала на Мовчана. Он тронул жену за плечо. Та всхрапнула. Он потыкал ее пальцем.

– А? – подняла она голову и быстрым движением ладони вытерла влагу со рта.

– Спишь, как не жена, – упрекнул Мовчан.

– Трофим Сергеич, ты охренел?

– Можешь спать дальше, а я займусь, – молвил Мовчан, поворачивая ее к стене передом, к себе обратной стороной.

А ведь дело не только в украинских грежинцах, думал Торопкий. С российской стороны Грежина давно и целенаправленно введется подрывная работа. Почему, например, они не закроют границу, ведь это легко сделать! Гораздо легче, чем с украинской стороны, у которой меньше сил и средств. А потому что выгодно обеспечивать ежедневное проникновение. Внедрение. Ползучую экспансию. Вот в чем дело! И Аркадий притворился сочувствующим тоже для этого – втереться в доверие.

Для этого он и сошелся с Анфисой, осенило Торопкого. Да, в этом причина! Аркадий воспользовался школьной дружбой, чтобы выведать у Анфисы, что происходит в украинской части Грежина, чтобы ее завербовать, восстановить против мужа! Анфиса наивная, не от мира сего, вот и доверилась коварному Аркадию. В этом, может, вся связь и заключалась, а не в том, что бывает между мужчиной и женщиной. Пора Анфисе бросить работу на вражеской территории. И у себя дома что-нибудь найдет. Тоже ведь имеется поликлиника, а при ней больничный флигель на три палаты. Или станет вольным наркологом, а то всех запойных лечит один престарелый врач-пенсионер Колебаев Иван Тургеневич (отец его был обрусевший монгол по имени Турген – человек, надо полагать, с большим чувством юмора, судя по тому, как назвал сына), а Колебаев сам постоянно болеет – то от возраста, то от того же, от чего лечит своих пациентов. Найдя, за что простить Анфису, и придумав, что с нею делать дальше, Торопкий развеселился, пошел быстрей. Вот уже гравий железнодорожной насыпи захрустел под ногами. И тут сбоку в темноте послышались голоса.

Нина улеглась ровно, удобно, чтобы ничто не мешало разжигать в себе злобу к изменнику-мужу. Но как-то не злилось. Вместо этого, стоит закрыть глаза, видела она эту проклятую шею Торопкого, которую так расписал Евгений. И большую его голову, широкие плечи. Просто наваждение какое-то. Нина открывала глаза, но с открытыми глазами вообще ни о чем не думалось, было пусто и одиноко. Закрывала глаза – опять Торопкий. А ведь рядом ребенок спит, стыдно-то как! Она посмотрела на Владика. Тот лежал на животе, уткнувшись лицом в подушку и раскинув руки. Спит, не видит ничего. Нина снова закрыла глаза – Торопкий тут как тут. Но ведь мне муж изменил, вспомнила она. И я думаю о Торопком не потому, что он мне нравится, а нарочно, чтобы отомстить Аркадию. И, разрешив себе это, она начала думать о Торопком уже без стеснения, во всех возможных вариантах. Но не по причине любви к нему, что отдавало бы развратом, а по причине мести, что все оправдывало.

– Как хочешь, Женя, – сказал Аркадий, – но в самом деле, или придется тебе в Пухово вернуться, или я тебя в психушку сдам. Кто тебя просил ляпать про Анфису?

– Евгений признал, что это было ошибкой, – признал Евгений.

– А толку, что ты признал? Нинке это не объяснишь теперь! Что обидно: было-то один раз пять лет назад. Нинка ведь и развестись может, если ей в голову ударит!

Евгений ровным голосом произнес:

– Лев Толстой сказал, что брак есть вечная борьба мужчины и женщины за власть друг над другом. Бернард Шоу сказал, что брак – уродливая форма сосуществования двух разных существ. Чехов сказал, что брак крепок, когда сильна половая любовь, все остальное скучно и ненадежно. Оскар Уайльд сказал, что брак – пусть к убийству себя и любимого человека.

– Он был голубой, не считается. Много ты помнишь, как я вижу.

– Да. Фрейд сказал, что, когда люди женятся, они живут не друг для друга, а для кого-то еще. Для общества. Для детей. Для прокормления. Для порядка. Он же сказал, что секс в браке без влечения – одна из частых причин импотенции. Лао-Цзы сказал, что без фундамента общества рухнет дом любой семьи. Кастанеда сказал, что, если муж и жена окажутся вдвоем на необитаемом острове, муж первым делом утопит жену. Или съест.

– Лихо. Что же, людям жениться вообще не надо?

– Почему? Чехов советовал одному из братьев побыстрее жениться, потому что это его спасет. Толстой считал, что без брака человек – зверь. Нечего защищать, нечего жалеть. Бернард Шоу сказал, что в браке проявляется все плохое, но и все хорошее. Бог сказал: плодитесь и размножайтесь.

– Ты только Бога не трогай!

– Нельзя тронуть то, чего нет.

– Ты еще и в Бога не веришь?

– Верю.

– Это как? Его нет, а ты веришь?

– Верить в то, что есть, намного проще.

– Я чувствую, у тебя в голове кислое с пресным, холодное с горячим, каша, в общем.

– Как у всех, согласился Евгений, – согласился Евгений.

– Ну нет. Я точно знаю, что Нинку свою люблю.

– Такого не бывает. Никто никого не любит целиком. Ты любишь в ней что-то. Всё целиком вообще любить нельзя. Вот мы сегодня говорили о картошке. Что она и полезная, и вредная. Каждый человек тоже и полезный, и вредный, и хороший, и плохой. Любят за хорошее. А иногда и за плохое. Но вообще-то все люди любят всех людей. Потому что в каждом человеке есть хоть маленькое зеркальце, в котором каждый другой человек может увидеть себя. Видит – и любит.

– Это кто тут? – спросили из темноты.

А потом по глазам ударил луч фонарика.

Торопкий закрыл рукой глаза.

– С кем имею честь? – спросил он, становясь подчеркнуто вежливым, как всегда в острых жизненных ситуациях: вежливость в таких случаях была для него как шест для канатоходца – помогала держать равновесие.

– Документы покажем!

Луч фонаря ушел вбок, Торопкий проморгался, вгляделся. Перед ним были два российских пограничника, Толя и Коля, с которыми он встречался уже, когда шел сюда. Сказали друг другу «Привет! – Привет!» – и разошлись, а теперь вдруг – документы. Почему?

– Толя, Коля, мы же виделись! Вы же меня сто лет знаете!

– Мы и в ту сторону обязаны были документы посмотреть, но не успели, – сказали Толя и Коля. – Ты слишком быстро пробежал. Как заяц.

Торопкий достал паспорт, протянул. Толя и Коля внимательно пролистали его под фонарем.

– Ходишь и ходишь туда-сюда, – сказали они. – Без конца ходишь и ходишь. Зачем?

– По делам.

– Это каким?

– Слушайте, ребята, что случилось? Все время нормально пропускали, а теперь… Не понимаю.

– Мало ли, что все время, – сказали Толя и Коля. – Может, у нас новый приказ есть?

– И что там?

– Не имеем права говорить, – государственно объявили Толя и Коля. – А вот задержать имеем право. С целью депортации.

– Так депортируйте сейчас.

– Это одно, а то другое. Если мы тебя официально депортируем, ты сюда уже не попадешь.

– Толя, Коля, но я же не знал про ваш новый приказ! Давайте так: уплачу штраф, а в другой раз буду осторожнее!

– Это можно, – сказали Толя и Коля.

– Вам в рублях или в гривнах? – спросил Торопкий.

– Да все одно. Хоть в юанях!

Юаней у Торопкого не было, он дал Толе и Коле гривны – столько, сколько, по его представлению, было достаточно.

И угадал: Толя и Коля остались довольны, вернули паспорт и сердечно с ним распрощались, пожелав доброй ночи.

– Поэтому, – продолжал Евгений, – ты что-то любишь в Нине, что-то в Светлане, а что-то в Анфисе.

– Вообще-то да. Знал бы ты, какая у Нинки…

Аркадий не договорил, вздохнул и повернулся на бок.

– Все. Пора спать.

– Утро вечера мудренее, – согласно откликнулся Евгений. – Будет день, будет и пища. Всякое семя знает свое время. День да ночь – сутки прочь. Лови Петра с утра, а ободняет, так провоняет.