Альберто Васкес-Фигероа - Уголек

• Название: Уголек
• Автор: Альберто Васкес-Фигероа
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2016

Третья книга саги о Сьенфуэгосе. Этот роман рассказывает о приключениях героя с того момента, когда он впервые в жизни с изумлением встречает чернокожую женщину.

В еще непокоренном Новом Свете Сьенфуэгоса ждут опасные приключения, и начнутся они со странных отношений между этими двумя, таких же необычных, как и они сами, во враждебном и незнакомом мире.

---

Он долго размышлял, стоит ли заковывать в кандалы вероятных дезертиров, но послав к острову помощника и получив от него отчет, что вокруг нет ничего, кроме высоких песчаных дюн и соленой воды, решил оставить всех на свободе, хотя перед тем отдал самым верным своим приспешникам тайный приказ.

На следующее утро, после долгой и беспокойной ночи, так и не сойдя на берег, он вызвал голодных и потрепанных членов команды, вытер лоб грязным платком и хрипло сказал:

— Итак, знайте, что это остров; огромный необитаемый остров, который отныне будет называться Да-Синтра. Здесь не найти ни воды, ни пищи, отсюда невозможно сбежать, иначе как по морю, — он выдержал эффектную паузу, чтобы придать речи больше значительности. — Но в этой дыре нет других кораблей, кроме «Сан-Бенто», а даже самый тупой матрос понимает, что ни один корабль не сможет плавать без парусов, — сняв берет, он принялся рассеянно давить вшей, а потом добавил, глядя себе под ноги: — Все паруса надежно спрятаны, и лишь я один знаю, где именно, — после этих слов он поднял голову и посмотрел на моряков. — Так что если хотите остаться в живых, будете делать то, что велено, а иначе останетесь в этом аду, пока солнце не выбелит ваши кости.

После этого он приказал доставить себя на носилках на вершину самой высокой дюны и установить над головой нечто вроде навеса из камыша, после чего, устроившись в своем старом кресле, стал наблюдать, как моряки вытаскивают корабль на берег, заваливают его на бок и обмазывают смолой и рыбьим клеем, пытаясь отразить атаку странной и экзотической разновидности короедов.

Теперь Сьенфуэгос окончательно убедился, что имеет дело с чертовски умным человеком. Не было сомнений, что едва корабль окажется на берегу, капитан Эв тут же поймет — даже если там и впрямь оставили свой след какие-нибудь древоточцы, никакой шашень даже не прикасался к дубовому корпусу судна, а множество крошечных отверстий, избороздивших борта, просверлены явно изнутри трюма и человеческой рукой.

— Мне лучше сбежать, — заявил он негритянке. — Боров очень скоро поймет, кто продырявил его корабль.

— И как ты рассчитываешь выжить в таком месте?

— Как обычно — чудом. Здесь должны быть яйца чаек, черепахи, рыба и крабы... Единственная проблема — добыть воду, но я знаю, как с этим справиться.

Девушка уверенно посмотрела на него и убежденно заявила:

— Я пойду с тобой!

— Это было бы просто безумием!

— Не в большей степени, чем для тебя.

— Но я-то уже привык ко всяческим бедам... — Он немного помолчал. — А если останусь, то рискую собственной шеей.

— Твоя шея — это еще не самое важное, — заявила дагомейка, по привычке сморщив нос. — Меня тошнит от одной мысли, что придется возвращаться на эту посудину. Я уже много лет не ступала на твердую землю, и теперь не собираюсь возвращаться на корабль. Когда уйдем?

— А почему не сейчас?

— Сейчас? — изумилась африканка. — Вот прямо сейчас, средь бела дня?

— Сейчас лучшее время для побега. К вечеру нас могут заковать. Нам понадобится лишь пара бурдюков с водой, ножи и немного еды.

— Нас догонят.

— Кто? — канарец небрежно махнул рукой в сторону изможденных матросов, с печальным видом сидящих на песке. — Жирный боров, едва способный оторвать задницу от стула, или горстка несчастных, умирающих от голода? Самый молодой офицер втрое старше нас, а юнги вряд ли захотят нас преследовать. От этого корабля несет смертью.

— Тогда чего же мы ждем? — вдруг бодро спросила Уголек. — Вперед!

Они как ни в чем не бывало подошли к кромке воды, взяли фляги с водой, которые выгрузили с корабля, и без лишних слов стали карабкаться по высокой дюне, не далее как в двухстах метрах от того места, где находился капитан Эвклидес Ботейро. Тому понадобилось несколько минут, чтобы сообразить, в чем дело.

— Эй! — рявкнул он громовым голосом. — Куда это вы собрались?

Канарец поднял руку и махнул вперед.

— На юг! — ответил он с улыбкой. — Никакой это не остров, я вас обманул. Это материк.

— Материк? — переспросил толстяк, и его дряблые щеки задрожали. — Откуда ты знаешь?

— Я уже бывал здесь раньше. В пятнадцати лигах отсюда начинается сельва. — Сьенфуэгос махнул рукой в сторону «Сан-Бенто». — И забудьте про корабль! Он больше никогда не сможет плавать! Шашень превратил его в труху.

— Врешь!

— Сами убедитесь, когда спустите его на воду. Это уже не корабль, а выеденное яйцо: одна сплошная дыра. Прощайте, капитан! Вы — самый гнусный, подлый и вонючий сукин сын, которого я встречал в жизни. Счастливо оставаться!

Он весело помахал рукой, словно прощался со старым другом, и вновь неспешно зашагал под изумленными взглядами офицеров и матросов, застывших на месте, как вкопанные.

Когда они добрались до вершины дюны и начали спускаться с противоположного склона, Уголек ускорила шаг, чтобы догнать Сьенфуэгоса, и удивленно спросила:

— А ты действительно был здесь раньше?

— Нет.

— В таком случае как ты можешь быть уверен, что это материк?

— Никак.

— Тогда почему ты сказал, что это никакой не остров?

— Потому что он тоже не может этого знать, так же, как и команда. Они перестали его бояться, а без страха этот комок жира не опаснее прудовой лягушки.

Девушка на мгновение остановилась, задумавшись над услышанным, слегка наклонила голову и весело произнесла:

— Вот здорово! Может, мы умрем от голода и жажды, но могу себе представить, какая паника сейчас охватила старого жирдяя. Это вполне компенсирует те лишения, через которые нам придется пройти.

Сьенфуэгос тоже остановился и хитро ей подмигнул.

— И что будем делать? — спросила африканка.

— Пойдем вперед.

— И куда же?

— На юг. Все время на юг, — он плюнул в воздух и указал в том направлении, куда полетела слюна. — Здесь ветер все время дует с севера: с моря вглубь суши. Эти дюны как раз и намело ветром, несущим песок с пляжа вглубь острова — или материка, кто его знает. Чем дальше мы удалимся от берега, тем больше шансов добраться до мест, куда дюны еще не вторглись и где есть вода. Так что вперед! — мотнул головой он.

— Какой же ты умный! — восхитилась африканка, послушно следуя за ним и слегка покачиваясь на ходу, поскольку привыкла ходить по неустойчивой палубе. — Просто чертовски умный!

— Я дал себе слово, что не умру, пока не попаду в Севилью.

— Куда?

— В Севилью. Это город на юге Испании, где меня ждет одна женщина.

— И давно она тебя там ждет?

— Вот уже пять или шесть лет... Я не уверен. Потерял счет времени.

— Дай ей бог терпения! Лично бы не стала ждать ни одного мужчину дольше шести дней.

— Это говорит лишь о том, что ты ничего не знаешь о любви.

— Как раз знаю, — ответила она со странной серьезностью. — Это то, что я чувствовала к тому марсовому из Коимбры, которому толстяк приказал залить в глотку расплавленный свинец, после того как застал нас вдвоем, — она немного помолчала и вдруг прищелкнула языком, словно речь шла о какой-то полузабытой детской шалости. — Я тогда была совсем юной. Больше такого никогда не повторится.

Канарец хотел уже ответить, но передумал, внезапно остановился и уставился в одну точку куда-то за спиной негритянки.

— Смотри! — воскликнул он.

Уголек послушно обернулась и в страхе застыла на месте, увидев, что с полдюжины моряков следуют за ними.

— Бежим! — крикнула она, бросаясь вперед, но канарец остановил ее, крепко схватив за руку.

— Постой! — сказал он. — Они вовсе не собираются нас преследовать. Наоборот, они сами уходят.

— Уходят? — недоверчиво повторила она.

— Вне всяких сомнений.

— Почему это?

— По той же причине, что и мы: они больше не боятся старого мерзавца. Знают, что на материке его власть над ними кончилась.

— Тогда, может быть, подождем их?

Канарец покачал головой и обвел руками окружающую местность.

— Два человека еще могут выжить в подобном месте, но сорок — ни за что. А я могу поклясться головой, что еще до захода солнца капитан Эвклидес Ботейро останется в полном одиночестве.

Сьенфуэгос ошибся лишь в сроках — офицеры оставались с капитаном до самых сумерек, пока вечерняя мгла не опустилась на бескрайнее желтое море неподвижных дюн; лишь тогда они решились его покинуть, крадучись и под покровом темноты, укрывшей их от грозного взгляда поросячьих глазок самодура-капитана. Такие предосторожности, впрочем, оказались совершенно излишними, поскольку капитан уже более трех часов неподвижно сидел на песке, молча глядя на море, что плескалось у его ног и, казалось, не обращал никакого внимания на происходящее вокруг, чувствуя себя беспомощным и неуклюжим, как морж на берегу.

Этот громадный кусок жира и грязи в видавшем виды кресле представлял собой странное зрелище — огромные руки, гигантское воспаленное яйцо, выпирающее между дряблыми бедрами, он сидел, всеми покинутый, на вершине дюны, готовой с минуту на минуту окраситься в новый цвет, а всего в сотне метрах от него лежал корабль, к которому уже начал подступать прилив.