Алана Инош - Слепые души

• Название: Слепые души
• Автор: Алана Инош
• Издательство: СИ
• Жанр: Фэнтези

Кто я? Теперь — всего лишь обычная девушка… Скорее грешная, чем святая. Мои сияющие крылья остались далеко, за многослойной пеленой человеческих жизней, мой чудесный меч по имени Карающий Свет уже двадцать веков похоронен под снегами горных вершин — туда мне нет возврата, после того как я сделала свой выбор. Сделав его, я надолго забыла, кто я такая и какова моя цель. Я утратила своё настоящее имя. Всё, что осталось от моей былой сути — только исцеляющее тепло рук и… страх. Да, меня боится Тьма. Боится и бежит от меня. А я своей ослепшей и утратившей память душой сама боюсь её не меньше.

Мой любимый человек — слепой, но не душой, а глазами. Потеряв зрение, он не утратил силы и мужества жить и работать дальше. Потеряв внешнюю красоту, он остался прекрасен внутри. С ним меня связывает слишком многое, чтобы позволить смерти разлучить нас. А зовут моего любимого человека Альбина.

Что есть конец? — Новое начало. Что есть смерть? — Новое рождение. Я не понимала этого, пока не шагнула за грань земного бытия, чтобы завершить дело, начатое много веков назад… А также чтобы прозреть душой и вновь обрести забытые крылья.

---

— Ну-ка, одним духом!

Водка — после супрастина, практически на голодный желудок и в такой приличной для непьющей девушки дозе — наносит по моей нервной системе мощный удар. Диана Несторовна пьёт сто грамм, закусывает лимоном и говорит хрипло:

— Ух, хорошо прошла!

Мне кажется, что даже слишком хорошо. Мне хочется ещё, и я выпиваю… не помню, сколько. Просыпается аппетит, и я, поклевав салата, изъявляю желание потанцевать. Звучит музыка, я топчусь около Дианы Несторовны, повиснув на её плечах, а она посмеивается:

— Что-то развезло тебя, голубушка.

Меня и вправду развезло: ноги заплетаются, и сложное танцевальное па заканчивается падением.

— Так, всё, хватит, — говорит Альбина решительно. — Ей пора отдыхать.

Я снова оказываюсь в постели. Я не знаю точно, сколько сейчас времени: наверно, часа два или три. В горизонтальном положении у меня кружится голова, и меня начинает тошнить; смутно помню тазик, подставленный Мадиной, какие-то бело-розовые капсулы; на мой немой вопрос я получаю ответ:

— Это от отравления.

Мне уже всё равно, и я глотаю капсулы. Мне плохо, меня выворачивает наизнанку, по сравнению с этой дурнотой всё остальное ерунда, и я равнодушно слушаю, как Альбина и Диана Несторовна разговаривают на повышенных тонах. Слов почти не могу разобрать, но кажется, речь идёт обо мне.

— Ей и так со вчерашнего дня… А ты… зачем было?

Что отвечает Диана Несторовна, совсем непонятно, но её голос звучит отрывисто и с металлическим звоном. Кажется, она уезжает; становится жутко, у меня в голове пищат и надрываются на разные голоса какие-то будильники. А потом надо мной склоняется новое лицо:

— Что такое с девочкой? Кто её до такого довёл?

Я никак не могу понять, кто это. Голос женский, но туалетная вода мужская, горьковато-свежая. Кто-то гладит меня по волосам:

— Настенька, открой глазки! Порадуй нас своим лучезарным взглядом!

В спальне ещё несколько человек, я обвожу их всех глазами, но не могу узнать лиц. Весёлый голос, пахнущий мужской туалетной водой, смеётся:

— О, да ты совсем никакая. Весело встретили Новый год без нас?

Мне кажется, что все они смеются надо мной, над моим состоянием, и мне хочется от них спрятаться, но спрятаться некуда. Я натягиваю одеяло на голову и плачу. Раздаётся спасительный голос Альбины:

— Оставьте её в покое!

Я рыдаю:

— Аля, мне плохо… Мне очень плохо… Зачем они издеваются надо мной? Пусть они уйдут…

— Господи, Настенька, да с чего ты взяла, что над тобой издеваются? — говорит горьковато-свежий голос совсем не насмешливо, а даже вроде бы сочувственно. — Аля сказала вчера, что ты заболела, и мы пришли узнать, как твоё самочувствие. Если ты плохо себя чувствуешь, мы не будем тебе докучать. Поправляйся скорее.

— Может, пивка для поправки здоровья? — язвит кто-то.

— Заткнитесь там, — отвечает женский голос с запахом мужской элегантности. И добавил, обращаясь ко мне: — Мы пойдём, Настенька. Отдыхай, не будем мешать.

Избавлю вас от подробностей процесса моего протрезвления, скажу только, что оно идёт тяжело и медленно. Мадина скармливает мне целую пачку дорогих капсул, предназначение которых заключается в выведении из организма вызывающих отравление продуктов распада алкоголя. К вечеру мне становится лучше.

Я остаюсь у Альбины и на вторую ночь. Если предыдущую я проспала одна, то сегодня ко мне под одеяло проскальзывает рука Альбины, а её голос нежно спрашивает:

— Утёнок, можно к тебе?

— Зачем ты спрашиваешь разрешения, Аля? — вздыхаю я. — Это твой дом и твоя постель.

— А девушка, которая лежит в постели, — моя? — спрашивает Альбина, лаская меня под одеялом рукой.

— Конечно, твоя, — улыбаюсь я, возбуждаясь от её прикосновений.

— Ну, если так, то, может быть, она не откажется прижаться ко мне сегодня ночью?

Она забирается под одеяло и обнимает меня. Наши ноги переплетаются.

— Ну вот, я прижимаюсь к тебе, — говорю я.

— Отлично, — улыбается Альбина. — Но как насчёт того чтобы сделать это без трусиков?

Трусики падают на ковёр рядом с кроватью. Нетрудно догадаться, что на сон этой ночью времени у нас остаётся меньше обычного.

Утро второго января встречает меня чашкой ароматного свежесваренного кофе. Сегодня никаких гостей, только мы с Альбиной и солнечный зимний день — точь-в-точь такой, какой увековечил в своём стихотворении Пушкин. У Мадины выходной, и завтрак готовлю я, а Альбина сидит у стола и с улыбкой слушает звуки моей кухонной возни. Когда я ставлю перед ней тарелку с аппетитными дымящимися оладьями, она привлекает меня к себе на колени и приникает к моей шее губами — жарко и щекотно.

— Господи, как я тебя люблю, малыш, — шепчет она. — Никому тебя не отдам. Ты моя.

— Целиком и полностью, — заверяю я.

Идиллия длится до обеда: приезжает Диана Несторовна. Заглянув мне в глаза, удовлетворённо кивает:

— Ну вот, совсем другой вид.

Я сразу говорю:

— Сегодня я объявляю сухой закон.

Она смеётся:

— Ну, бокал шампанского-то можно!

— Вчера, как я смутно помню, тоже начиналось с шампанского, — отвечаю я. — Нет, с меня хватит.

Диана Несторовна обнимает меня за плечи и говорит серьёзно:

— Ну и правильно. Ничего хорошего в этом нет.

Я угощаю её приготовленным мной обедом; мы сидим за столом втроём, разговариваем и смеёмся, и ни о чём плохом думать не хочется. На какое-то время груз жуткого и опасного знания, открывшегося мне позавчера, становится легче, в присутствии Дианы Несторовны я чувствую себя в безопасности, а пожатие руки Альбины под столом наполнено нежностью.

— Хорошо мы сидим, это верно, — говорит наконец Диана Несторовна. — Однако, я вот зачем приехала… Пора на работу, Алечка. Отдохнула — и хватит.

— А без меня ты никак не справишься? — спрашивает Альбина.

— Справиться-то, может, и справлюсь, — усмехается Диана Несторовна. — Только и тебе нужно на работе хоть изредка появляться, дорогуша. Я понимаю, гораздо приятнее проводить время с Настенькой, но и о деле тоже думать надо.

— Да я не спорю, Диана, — отвечает Альбина, опираясь о край стола и поднимаясь на ноги. — Ты, конечно, права. Ну что ж, я вызываю Рюрика.

— Не надо, — говорит Диана Несторовна. — Пусть отдохнёт парень, Новый год всё-таки. Я сама тебя отвезу.

Снова грусть и тревога наваливаются на меня всей своей тяжестью. И растерянность, и страх. Щемящая тоска и одиночество. Я убираю со стола и мою посуду, Альбина идёт одеваться, а Диана Несторовна помогает ей. Когда я заглядываю в спальню, Альбина уже одета в элегантный серый костюм с белой строгой блузой, а Диана Несторовна повязывает ей галстук. Окинув всю её фигуру критическим взглядом, она говорит:

— По-моему, эти очки к этому костюму не очень подходят. Давай-ка наденем сегодня другие.

У Альбины тёмных очков десятка полтора, и из них Диана Несторовна выбирает те, которые, по её мнению, подходят к этому костюму. В завершение она брызгает Альбину духами, приглаживает её короткие волосы щёткой и подаёт ей пальто, шарф и перчатки. В углу стоит сделанная на заказ тонкая лакированная трость с позолоченной ручкой — дорогой и элегантный вариант трости для слепых, но Альбина редко ею пользуется. Не берёт она её и сегодня, потому что заботливая рука сестры надёжнее любой трости.

— Мы подвезём тебя домой, — говорит мне Диана Несторовна.

— Настёнок, а может, ты останешься и дождёшься меня? — предлагает Альбина.

— Пожалуй, мне нужно всё-таки заглянуть домой, — говорю я. — Надо проверить, как там папа. Мне как-то совестно оттого, что я оставила его одного в Новый год.

Глава 13. Когда звонит выключенный телефон

В апреле был суд. Человек, которого Ника ударила бутылкой, умер — вопреки обнадёживающим прогнозам врачей. Выглядело это очень странно: сперва парень как будто пошёл на поправку, пришёл в себя и даже смог дать показания, но после этого ему резко стало хуже. Будто по какому-то вмешательству недобрых сил он скончался от стремительно развившегося отёка мозга, причины возникновения которого установить не удалось.

Я думала, что меня вызовут давать показания, но этого не произошло: о своём визите ко мне сразу после случившегося Ника, по-видимому, на следствии молчала, как партизан. Наверно, она вообще не называла моего имени ни следователю, ни адвокату.

Она берегла меня, а вот я её так и не смогла уберечь.

Я решилась прийти только на оглашение приговора. Зрителей в зале было немного — родители Ники, бабушка, ещё пара каких-то незнакомых мне людей. Когда я увидела Нику на скамье подсудимых, в железной клетке, у меня сжалось сердце. Она обводила взглядом зал, и я похолодела: узнает или не узнает? Я предпочла остаться не узнанной: на мне было недавно купленное чёрное кожаное пальто, платок и тёмные очки; взгляд Ники, скользнув по мне, на мне не задержался.