Ариша - Другое оружие

• Название: Другое оружие
• Автор: Ариша
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Альтернативный вариант конца 3-го эпизода.

Падме не летит на Мустафар и Оби-ван не находит Энакина.

ИМХО, то что случилось с Энакиным отчасти вина и Амидалы, если она не полетит на Мустафар, а сделает умней? Власть или семья? Что выберет молодой ситх?

---

— Ммм… — выразительно протянула она. — А что мы здесь делаем?

— Прячемся от полиции.

— Это хорошо, что мы тут прячемся, — расстёгивая ремни безопасности, она повернулась к нему, и крепко поцеловала в губы. Руки уже бесконтрольно гладили шею и грудь, стремясь избавить его от одежды. Всё её тело дрожало от избытка адреналина и от поднимающегося возбуждения внутри..

Часть 5

— Рада вас видеть живым и невредимым. Случившееся на Алдераане потрясло всех нас!

— А я рад, Падме, что несмотря на все жизненные сложности, вы великолепно умеете беречь и преумножать свою красоту, — выразительно сказал Органа, целуя её руку. В его глазах читалось искреннее восхищение и тоска.

Чрезмерное мужское внимание в последние дни начинало её утомлять. Почему всегда, когда хочешь внимание одного, в избытке получаешь совсем другое?

— Благодарю вас, Бейл, — приветливо улыбнулась она. — Но всё же я хочу узнать, что же произошло с Зара?

— Сенатор покинул столицу, будучи под следствием, и я не мог отказать в политическом убежище старому другу, но когда прилетели адъютанты Лорда с приказом Его Императорского Величества для того, чтобы сопроводить Зара на Корусант, он сбежал.

— Глупый шаг с его стороны, — выразительно констатировала леди Вейдер, печально вспоминая, как выносили труп Керана из зала для совещаний.

Резкий стресс, вызванный визитом Императора, а затем такая же сильная разрядка на нижних уровнях позволили Падме и Энакину немного приоткрыться перед друг другом, и ей всё же удалось пробить маленькую щель в непроницаемой броне мужа, вернее, он сам подготовил почву для этого момента.

Теперь он немного больше рассказывал о своей нынешней жизни вне дома, а она, в свою очередь, позволила ему почувствовать небольшую часть своих внутренних переживаний. Они стали чуточку откровеннее наедине, но это всё же не повлияло на катастрофически малое время, проводимое вместе, и поэтому Амидала иногда позволяла себе лишний раз заглянуть в кабинет Лорда Вейдера в слабой надежде обнаружить его свободным. К несчастью, пару дней назад она зашла совсем не вовремя.

— Теперь они ужесточат контроль за сенаторами, находящимися под подозрением, — продолжила она. — Сейчас мы, как никогда, должны быть покорными. Но за время вашего отсутствия, Бейл, произошло ещё много важных моментов в моей жизни, учитывая которые, я вынуждена поставить свои личные интересы выше общих и пойти на риск, на который раньше не решилась бы.

Органа вопросительно посмотрел на неё, даже не представляя, о чём идёт речь.

— Император перешёл предполагаемые мной рамки, — абстрактно пояснила она. — Но к счастью, моему супругу удалось отсрочить мой приговор на пять лет.

— Приговор?

— Да. Император заинтересован в наших детях, а я не могу позволить ему прикоснуться к ним, и чтобы получить малышей, ему нужно будет сначала убить меня. Энакин убедил Императора, что дети ещё слишком малы для какого-либо обучения, а когда придёт время, я буду не против.

— И это время придёт через пять лет?

— Да, но к этому времени ситха не должно быть в этой плоскости Силы.

Фраза прозвучала сухо и холодно. По спине алдераанца пробежали мурашки – эта хрупкая и нежная женщина теперь казалась стальной. В голосе слышалась невероятная и непоколебимая уверенность, а интонация отдалённо напоминала интонацию её супруга. Именно это сравнение пришло в голову сенатору Алдераана.

— Что вы предлагаете теперь? — сглотнув колючий комок в горле, спросил он.

— У нас осталось три месяца, — ответила Амидала, смотря на панораму Корусанта из окна посольства Алдераана. — По их истечении Лорд Вейдер самостоятельно займётся формированием полноценного флота и возникшими конфликтами в несогласных мирах. К этому времени мы должны выработать чёткую стратегию своих политических и военных действий. Провести ряд переговоров с лидерами протестующих и постараться убедить их вести тайную борьбу. А нашим друзьям придётся поступиться своим моральным кодексом и обезглавить лидеров финансовых пирамид, которые поддерживают Императора. Нужно ослабить паутину воздействия, поддержки и манипуляций. Нельзя рушить державшие основы его пирамиды. Нужно работать тонко, убирая второстепенные нити, которые держат основы. Сначала маленькие, а затем побольше…

— В конечном итоге, самые крупные рухнут сами без поддержки. Если бы мы имели дело с простым человеком, этого бы хватило, чтобы его свергнуть, но мы имеем дело с ситхами…

— «Ученик убивает учителя» — древнее правило ситхов.

— И занимает его место?

— Становится учителем-ситхом, если, конечно, захочет.

— Вы думаете, он откажется от власти?

— Дело не во власти, Бейл, а в амбициях. Если бы ему нужна была власть, почему он до сих пор не захватил её? У него на это больше шансов, чем у нас.

— Я не разбираюсь в сложных отношениях ситхов. И тем более не представляю, что может твориться в голове вашего благоверного.

— И не надо, Бейл, вам это ни к чему, — заверила его супруга ситха.

— Я передам вашу… — Органа замялся, подбирая правильно слова. — Просьбу нашим друзьям. Но указывать им не в моих силах.

— Я хотела бы с ними переговорить лично, но, к сожалению, сейчас я не могу покинуть столицу, а им появляться здесь слишком рискованно. Есть ещё один серьезный момент – им на время нужно отказаться от характерного оружия.

Карие глаза алдераанина округлились.

— Это очень тонкий момент…

— Конечно, сенатор, я прекрасно понимаю, что их оружие – это не только эффективное средство, но и символ культуры, традиций, которые они чтут. Но сейчас время перемен, и время другого оружия.

* * *

Бесконечные символы расплывались перед глазами, и Падме устало потёрла их рукой. Как бы она ни хотела, напрямую не вмешиваться в дела формирующегося восстания у неё всё равно не получалось.

Органа придерживался её советов и склонял Мотму на её сторону. Сенатор Чандриллы настаивала на агрессивном решении вопроса. Несмотря на то, что Падме пересмотрела своё решение, она считала, что сейчас всё же не время, а военные действия только усилят веру в Империю и приведут к их поражению. Она всё больше возвращалась к мысли, что последнее слово в этой холодной войне будет за Скайуокером, и в данный момент не в её пользу.

Вопреки её ожиданиям, Палпатин никак не выражал своего несогласия с семьёй нового ученика: за прошедший месяц он ни разу не упомянул о детях, хотя регулярно приглашал её на обсуждения ряда вопросов Сената.

Император изо всех сил старался казаться «добрым дядюшкой», каким казался во времена Республики, но, на её субъективный взгляд, у него это плохо получалось, а может, она слишком хорошо знала, что скрывается за добродушной заботой.

Тем не менее, его поведение настораживало. У Энакина пока не было причин идти против Палпатина: Скайуокера многое не устраивало в нынешней политике Императора, в его методах, они расходились с его собственным мнением о будущем Империи, но он всегда был прагматичным. Палпатин мог великолепно убедить в эффективности и необходимости таких мер. Склонив голову, Лорд принимал точку зрения своего Мастера и безукоризненно выполнял приказы, которые вызывали у неё только слёзы.

Моральные нормы супруга ломались на глазах, переформировываясь в то, что она не могла понять.

Палпатин выворачивал его наизнанку, переворачивая правду. Единственное, что оставалось неприкосновенным в его отношениях – это она и дети. Это давало надежду, но не исключено, что Сидиус найдёт способ вытравить и это.

Падме изменила своё мнение касательно Тени, которая порой появлялась в муже, привыкла к её раскалённой холодности, научилась любить и её. Ведь она оказалась его частью, которую запирали все годы в Храме. Именно эту часть его боялись магистры, именно эта его сторона внушала чувство опасности.

Она проявлялась и раньше: в разгаре ночи, в огне боя или в холодной безысходности поражения. Вейдер всегда был в нём, жёсткий, решительный, властный. Его холод обжигал, а огонь холодил, но это часть его. Ещё одна сторона Энакина Скайуокера, которая оставалась тайной.

Во время войны в нём появилась хитрость, он научился утаивать своё мнение. До войны все его мысли были написаны на лице, и нужно было лишь уметь читать. А сейчас же, даже когда он, казалось, рассказывал откровенно, что-то все равно оставалось невысказанным, и она это чувствовала.

Вылет Энакина уже был назначен, но у них ещё есть два месяца. Падме боялась, что на расстоянии может потерять достигнутое таким трудом доверие, и у Палпатина будет больше места для маневров на поле их сложной битвы.

С одной стороны, его отсутствие развяжет ей руки, даст возможность незаметно ей самой покидать столицу, но, с другой… Падме лишится его непосредственной защиты, ведь с ней может случиться что угодно, пока его крейсер будет в гиперпрыжке.