Ариша - Другое оружие

• Название: Другое оружие
• Автор: Ариша
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Альтернативный вариант конца 3-го эпизода.

Падме не летит на Мустафар и Оби-ван не находит Энакина.

ИМХО, то что случилось с Энакиным отчасти вина и Амидалы, если она не полетит на Мустафар, а сделает умней? Власть или семья? Что выберет молодой ситх?

---

Чёрная высокая фигура, размашистым шагом подошла к адмиралу:

— Все орудия в боевую готовность, — равнодушно, как космос, прозвучал приказ, — выстрел без предупреждений.

— Сэр? — в ужасе переспросил Адмирал, видящий мощь «Императора» во время учений.

Холодная волна Тьмы захлестнула мостик, Лорд Вейдер, посмотрел в глаза адмиралу Арку, и тот склонил голову.

— Есть, сэр.

Леди застывшей фигурой стояла около мужа, видя холодный, циничный, тонкий расчёт своих действий. И результат этого расчёта говорил только одно – не вмешиваться, но она не смогла остаться на мостике для демонстрации полной огневой мощи звёздного разрушителя. Это было выше её сил.

«— Уничтожить все города несогласных…»

Приказ эхом отдавался в голове, когда она вернулась в квартиру. Дети громко закричали, когда их отец выполнил приказ Императора. Падме прижала к груди малышей, не в силах заглушить их боль и страх. Она могла только держать их, пока не кончатся силы реветь, и не закончится ковровая бомбардировка Эссиона. Она не знала, сколько времени она держала кричащих детей у груди, не давая выхода наружу своим эмоциям, чтобы ещё сильней не провоцировать малышей. В течение всей кампании дети находились на «Истце», иногда опускаясь на поверхность планет уже лояльных Империи, и за всё это время они не разу не реагировали на военные действия, в которых участвовали их родители, но сегодня…

Она запретила себе думать, чтобы не тревожить их. Падме отпустила Сандру в её покои, после того как они уложили детей спать, обессиленные малыши так и уснули в обнимку с матерью и не отпуская друг друга. Хорошо, что их двое, одному было бы тяжелей пережить такое, и хорошо, что дети ещё достаточно маленькие, чтобы не помнить сегодняшний день, когда проснутся. Падме завидовала этой способности детской психики, потому что она не могла так просто уснуть и забыть о случившемся.

Все жалюзи в покоях были закрыты, электрический свет был выключен, незначительные источники освещения на панелях, замках и приборах лишали помещение абсолютной темноты. Падме любила просторные помещения и дома с множеством комнат, чтобы можно было по ним ходить в раздумья или спрятаться, чтобы тебя не нашли. Но нынешние апартаменты лишали её этой возможности, может, поэтому она села на диван в гостиной, прямо напротив входной двери. Буря волнующихся эмоций в споре с разумом отражались в напряжённой позе женщины. Сейчас она ненавидела мужа за смерть тысячи живых существ, которых не стало по его приказу. Точнее за то, что выполнил чудовищный приказ Императора, за то, что не возразил, за то что просто склонил голову… и ненавидела себя за то, что промолчала, допустила, руководствуясь своим холодным расчётом, за то, что позволила ему выполнить приказ, за то, что вообще позволила Палпатину править Галактикой и отдавать подобные приказы… Головой она понимала, что у Энакина не было выбора, что и она не могла помешать мужу… что нельзя сейчас портить семейные отношения, что эта не та битва, в которой она могла бы выиграть, развязав открытую войну… она понимала… но почти двести тысяч квадратных километров абсолютно выжженной земли смотрелись с орбиты Эссеона как почерневший шрам. Она даже не хотела представлять количество погибших, простых мирных жителей…

Демонстрация силы Империи, демонстрация покорности Лорда Вейдера и демонстрация лояльности Леди Вейдер прошла успешно, так же как и убийство миллионов живых существ.

Теперь она не знала, как относиться к мужу, она смогла простить ему смерть обитателей Храма, принимая его позицию и его переживания, она могла простить ему жёсткость в управлении флотом, но простить хладнокровную покорность жестокому тирану, способному развязать войну ради получения власти, устроить массовые уничтожения только ради подтверждения своего могущества, простить служение ситху ради власти… Как скоро Дарт Вейдер в гонке за силой станет таким же? Как скоро она станет такой же расчётливо-циничной, чтобы так спокойно вести личный анализ происходящего в происках выгоды и достижения собственной цели, когда на кону жизни миллионов? Или она уже стала такой же, как Палпатин, способной ради собственной цели уничтожить половину Галактики, предать любимого и близких? Только ради собственной цели… Эта мысль напугала её ещё сильней, чем поступок мужа, но перед глазами вспыхнули лица малышей, которые уже мирно спали в своей колыбели. И ответ пришёл сам собой. Ради них она готова пожертвовать всем…

Дверь бесшумно скользнула в сторону, Лорд спокойно вошёл в квартиру. Падме подняла глаза на высокий силуэт, который приближался к ней. Он устало сел рядом, не произнося ни слова. Она чувствовала, как маска равнодушия сходит с его лица, как начинают дрожать мышцы от раздирающих их эмоций внутри, как по щекам потекли слёзы. Он лёг к ней на колени, обхватив за талию, спрятав лицо в складках её платья, и свернулся калачиком, прячась от жестокого мира, который создал сам. Она запустила руку в его волосы, а второй гладила по спине, принимая его боль, разочарование, ненависть и сожаление. Понимая, принимая и прощая.

Часть 17

— Принцесса, ты же уже ела? — возмутился отец, когда малышка нагло вытащила из его тарелки кусок пирога.

— А-а-а! — протянула дочь, поднимая руку с пирогом к папе.

— Она не голодная, она тебя покормить хочет, — пояснила Падме, поправляя причёску около зеркала. Обернулась, наблюдая прекрасную картину кормления отца пирогом. Она решила, что завтрак в постель будет стопроцентной гарантией, что муж не исчезнет из дома спустя десять минут как откроет глаза. А значит, можно оставить с малышами на полтора часа, пока она будет на совещании, — любимый, не спускай глаз с Люка. Он тихий, но шустрый, и не поддавайся на провокации Леи, а то она у нас и так балованная, — она передала поднос с пустыми тарелками домашнему дроиду, и тот укатился на кухню, — я ненадолго, — пара нежных поцелуев детям и один долгий мужу.

Дверь за Ангелом закрылась, и Энакин растянулся на кровати среди детей и их игрушек. У него сегодня было на удивление хорошее настроение. Дочь громко вякнула, привлекая его внимание, и протянула ему свою любимую игрушку. Отец приподнялся, изучая протянутый предмет.

— …А Люк будет…. Люк? — вспомнил про сына Энакин и вовремя обернулся. Как раз в тот момент, когда мальчик тянул руку к якобы спрятанному под вещами серебристому цилиндру. — Эй! Нельзя! — и заветная цель прыгнула в раскрытую ладонь отца.

Не придумав ничего лучшего, Энакин засунул меч за спину, под подушку. Нахождение оружия в полусекундной досягаемости было почти физической потребностью бывалого воина. Несмотря на безопасность квартиры и присутствие детей, Энакин всё же не мог позволить себе оказаться без оружия даже в своей спальне.

— Люк! Ну, сколько раз тебе можно повторять, что ты ещё маленький для него! Это, прежде всего, опасно для тебя!

Но малыш сделал вид, что заветный цилиндрик его вовсе не интересует, и подобрал с пола маленькую копию истребителя. Лея залезла на отца, обхватывая за шею, возвращая его внимание.

— Я тоже тебя люблю, принцесса, только твой братик… — Энакин поцеловал дочь в лобик, не замечая, как сын, пользуясь моментом, направился к незапертой двери. Передвижения Люка он заметил, только когда входная дверь мягко открылась. Тренированное тело само знало, что делать, поэтому, почти не осознавая, Скайуокер плавным движением правой руки снял с себя дочь и посадил на кровать, сгибая левую, чтобы уйти в резкий кувырок через голову, вставая правой ногой на пол и нагибаясь, чтобы успеть поднять рукой Люка.

— Ты это куда собрался? — Энакин поднял сына, чтобы посмотреть в его застенчивые ярко-синие глаза. Он улыбнулся, испытывая смешанные чувства гордости и беспокойства, обернулся к дочери, которая, не обращая ни на кого внимания, лезла под подушку. Сердце скакнуло, а меч вырвался из рук девочки и полетел в мамин гардероб, дверь закрылась, на замке замигала красная лампочка, блокируя его, — Лея!

Сын восторженно взвизгнул и захлопал в ладоши, сестрица повторила за ним, придя в восторг. Энакин посмотрел на сына, который глядел на него с подлинным обожанием; сердиться на детей он не мог. Затем перевёл взгляд на дочь. Точнее, туда, где меньше минуты назад сидела дочь. Сердце ёкнуло. Кровать была пуста.

— Лея? — не на шутку перепугался отец, который чётко помнил, что дочь не ползает. Или не ползала. Внимательно осмотрев комнату взглядом, Скайуокер заметил светлую пяточку, исчезающую под кроватью, — принцесса… вылазь оттуда, — с облегчением попросил Энакин, посадив сына на кровать и придержав его за ногу, — сиди здесь, — заглянул под кровать, — Лея? Вылезай!