Анатолий Старов - Жизнь в полумраке

• Название: Жизнь в полумраке
• Автор: Анатолий Старов
• Жанр: Ужасы и Мистика

Произведение о молодом человеке, живущем в мире мистики и борющимся с ведьмами. Роман размещался на сайте, опубликован в Германии и Канаде. Кто еще не читал, приглашаю ознакомиться. Книга не рекомендуется читателям до 18 лет из-за эротических сцен и жестокости.

---

Ключи от калитки остались в машине. Николай совсем об этом не подумал в начале своего нелегкого пути. Теперь надежда только на жену, которая, может быть, проснется от стука в калитку и выйдет к нему. Но между калиткой и им неожиданно возникла Маша.

— Ну, вот и хорошо. Наконец ты дополз до своего дома. Здесь тебя и найдут утром, мертвым и свежезамороженным. Это мой новогодний подарок под елочку твоей дочери и жене. Ты что же всерьез надеялся, что я тебе дам спастись? — злорадно смеялась она. — Ты испортил жизнь мне, я испорчу жизнь твоей жене и дочери. Ты забрал жизнь у нашего с тобой сына, я заберу жизнь у тебя. Мы будем с тобой квиты. Прощай!

— Маша, — с трудом шевеля языком, с едва двигая замерзшими мышцами рта, произнес Николай — ответь мне, почему ты раньше не лишила меня жизни?

— Во-первых, я тебе уже говорила, что я не Маша. Это я в той, прошлой, загубленной тобой жизни, была Машей, теперь я ведьма и зовут меня Морриганой. А, во-вторых, ты прав, у меня было много возможностей лишить тебя жизни. Ты помнишь случай в дренажной канаве? Ты, конечно, помнишь, как, напившись, полез под колеса машины? Я тогда едва успела спасти твою никчемную жизнь. А случай с повешеньем? Ты до того допился, что даже повеситься по-человечески не смог. Лишать тебя жизни в тот момент, когда ты сам этого хочешь? Ну, уж нет. В то время для тебя жизнь ничего не стоила. И для меня твоя смерть тогда была совсем не интересна. Я долго ждала, когда ты оценишь вкус жизни, когда самый маленький шанс сохранить жизнь для тебя будет стоить любых лишений, даже тобой же отрезанной руки, — Морригана бросила к лицу лежащего обессиленного Николая его отрубленную кисть. — Полюбуйся ею, и, прощай, скоро светает. Мне пора.

Она с улыбкой поднесла свою ладонь к ладони левой руки Николая. Послышался звук электрических искр, и между их ладонями начали проскакивать маленькие молнии. Тело Николая забилось в конвульсиях, и через несколько мучительных мгновений агонии он затих. Теперь навсегда.

Морригана наклонилась к лежащему трупу и похлопала по карманам брюк. Почувствовав в них что-то мягкое, наклонилась и вытащила из правого кармана кожаную перчатку. Удовлетворенно улыбнувшись, она еще раз внимательно посмотрела на лицо человека, сломавшего ее жизнь, выпрямилась и, прошептав что-то негромко, медленно растаяла в сумраке наступающего зимнего утра.

А утром, выйдя на порог, его закоченевший труп обнаружила жена.

Глава восемнадцатая Происшествие в Граково

Жила Маша в селе отшельником. После работы заходила в магазин за продуктами и домой. Ни с кем особо не общалась, разве что по работе. Однажды Ольга Степановна увидела ее на рынке. Стояла в очереди за помидорами. Не понравился учительнице ее вид. Бледная какая-то, глаза ввалились, под ними круги черные. Стоит, даже покачивается. Подошла она к ней, хотела расспросить, как жизнь ее, как мама. Но увидев свою бывшую учительницу, она смутилась, съежилась как-то. У Ольги Степановны так и не хватило духу начать расспросы. Поздоровалась просто, да и пошла восвояси. А через несколько дней после этой встречи, по словам Гены, видел он ее с каким-то мужчиной. Да лучше бы и не видел. А получилось так. Был как-то Гена в соседнем городе в командировке. Посылали его за какими то деталями для сельского гаража. Ну, Генка и обрадовался, что оторвался от жены, выпил водки. Да слегка не рассчитал, перебрал. Чтобы не появляться дома в нетрезвом виде, иначе получишь нагоняй от жены Юльки, решил поспать на природе, благо лето было в полном разгаре. Сошел он с аллеи, что от вокзала идет, лег на травку под кустики, да и заснул. Проснулся он поздним вечером от разговора двух человек, что сидели недалеко на скамейке. Ярко светила на небе луна, освещая все вокруг мертвенно бледным светом. Да и фонари вовсю светили. Прислушался, больно уж голос женский знакомый. Выглянул из кустов, смотрит, действительно, сидит Маша с каким-то мужчиной. Вскоре Маша и говорит:

— Виктор, вытяни вперед свои руки.

— Это зачем еще? — не понял собеседник.

А Маша ничего не отвечает, только уставилась в глаза собеседника своими зелеными глазами и молчит. Что-то изменилось в лице Виктора. Как судорога прошла какая-то. Послушно поднял руки, вытянул перед собой ладонями вверх. Маша положила свои руки на ладони мужчины, а сама, смотрит в его глаза, не отрываясь.

Гена, сидя в кустах, ясно услышал даже слабое потрескивание, похожее на звуки электрических искр, доносившееся со стороны собеседников и вскоре донесся запах озона. Присмотревшись, увидел в неверном ночном свете маленькие искорки, проскакивающие между ладонями. Даже при неярком свете ему было хорошо видно, как наливается румянцем лицо Маши, и как покрывается нездоровой бледностью лицо мужчины. Так продлилось несколько казавшихся бесконечными мгновений. Наконец, Маша прикрыла глаза в радостной истоме и опустила свои руки. Мужчина без сил откинулся на спинку скамейки. Маша встала и, даже не взглянув на неподвижно сидящего мужчину, не спеша пошла по пустынной в этот поздний час аллее. Гена долго еще сидел в оцепенении от увиденного. Потом вскочил и бросился на вокзал, вызывать милицию.

Уже начинало светать, когда на происшествие прибыл начальник отдела милиции Сергей Носков, вместе со своими подчиненными. Предстала перед ними необычная картина.

Труп мужчины лет тридцати сидел на скамейке. Руки были безвольно разбросаны в стороны. На лице его застыла маска удивления. Его широко раскрытые глаза уставились в серое утреннее небо, еще с ночи грозившее разразиться дождем, да так и не собравшееся.

Рядом со скамейкой валялся яркий пластиковый пакет, из него вывалились упаковка молока, батон подмосковный. Кошелек с деньгами лежал в заднем кармане брюк нетронутый. Часы на руке продолжали отчитывать время, находясь на своем законном месте, на руке. Даже без экспертизы было ясно, что на ограбление и убийство это было явно не похоже. И ран на теле никаких не было. Смерть была какая-то нетипичная, загадочная.

Сообщение, поступившее от свидетеля, что рядом непосредственно перед смертью или в момент смерти находилась гражданка Мария Кудинова, ясности в этом деле ни в коем случае не добавило. Ну, была, и что? Законом это не запрещено, встречаться с мужчинами на аллее, даже если и была ночь.

Вскоре подошла вызванная «скорая». Труп уложили на носилки, и задвинули в машину, и «скорая», взвыв сиреной, умчалась.

А утром в местных новостях по радио сообщили, что на скамейке аллеи был найден труп неизвестного молодого мужчины без признаков насильственной смерти. Эксперты пришли к выводу, что смерть наступила от остановки сердца. В общем, можно сказать несчастный случай. Потом, после того, как стали известны результаты экспертизы, Ольга вспомнила, что на следующий день после рассказанных Геной событий, видела она издалека Машу. И была она, не в пример первой встречи, бодрая и жизнерадостная, с румянцем на щеках.

Сопоставив все эти факты, Ольга пришла к выводу, что к преступлению имеет отношение ее бывшая ученица Мария Кудинова. И она, как это не звучит парадоксально, является ведьмой. Сделав эти выводы, она отправилась к начальнику отдела милиции Сергею Носкову, своему бывшему выпускнику, со своим мнением по поводу смерти в аллее. Сергей внимательно выслушал женщину, и, заметив, что экспертиза показала остановку сердца, поблагодарил за беспокойство свою бывшую учительницу. На этом следствие скоро и было прекращено, из-за отсутствия состава преступления.

Так и прошло несколько лет. Как-то Юра сообщил Гене, что окончил институт, получил распределение в экспедицию. Вот только отпуск отгуляет, и на работу. Обещал скоро приехать.

Глава девятнадцатая Неожиданная встреча

Когда Юра добрался до Граково, солнце уже клонилось к горизонту. Стоял, казалось, нескончаемый теплый вечер. Заходящее солнце уже робко пробивалось среди густой листвы деревьев, создавая под ними таинственный полумрак. В глухой осенней тишине Юра ступил в аллею. Едва он вошел под сень деревьев, овладело им нестерпимое уныние. Нестерпимое от того, что его не смягчала даже солидная порция мучительной грусти, какую пробуждают в душе воспоминания о юношеских годах, проведенных в этих краях, о его прогулках под раскидистыми деревьями аллеи с Машей, и первом поцелуе, робко сорванном с ее, пахнущих свежестью, алых губ.

Открывшееся ему зрелище — и сама аллея, и значительно подросшие за прошедшие годы деревья, и появившиеся ранее отсутствующие кустарники, обрамляющие тропинку — ничто почему-то не радовало глаз. Сама мысль, что на этой аллее расцвела и так безвременно погибла его любовь, что прошли безвозвратно те безмятежные годы, ложилась невообразимо тяжким грузом на душу. И этот груз сжимал сердце, мешал дышать свежим вечерним воздухом, насыщенным запахами начинающего осеннего листопада. И взор его не радовала вечерняя безмятежность раннего осеннего вечера. Погруженный в свои невеселые мысли, не обращая внимания на склонившиеся в молчаливом поклоне деревья, ступил он на песчаную дорожку аллеи.